Паулина Гейдж - Дворец наслаждений
— Нас задерживает нехватка порошкового кварца, — говорил Несиамун, — но эта проблема к завтрашнему дню будет решена, если, конечно, не подведут каменотесы. Приходится биться с управляющими, которые купили свое место, ничего при этом не смысля в производстве фаянса. А попробуй уволь их — сразу поднимаются родственники, старые связи, да еще многие из них мои друзья. Что же будет с производством, неизвестно…
Несиамун замолчал, когда один из посетителей отвесил ему поклон.
В саду Несиамуна прятаться было очень легко. Я сидел за кустом, вспоминая свои былые визиты к Тахуру, которые больше напоминали тайные встречи двух влюбленных, и содрогался от отвращения, поняв, во что превратилась моя жизнь в последнее время. Она словно покрыла меня слоями грязи, а ведь мне так хотелось быть чистым и свободным!
Я подошел к дому. Оттуда слышался звон посуды и смех матери Тахуру, Адьету. Она что-то рассказывала своим подругам, и я не стал заходить, потому что тогда меня усадили бы за стол и принялись угощать медовым печеньем и вином под любопытными взглядами благородных дам. К тому же я не был одет как подобает, а потому решил вернуться обратно в сад. Шагая по дорожке, я вдруг заметил, как возле бассейна сквозь ветви деревьев мелькнуло что-то белое. Я подкрался поближе. Тахуру только что вышла из воды и оборачивала вокруг обнаженного тела огромный кусок белого полотна. На мгновение я увидел ее маленькие торчащие груди, живот и лоно, по которому стекали сверкающие капли воды. В тот момент Тахуру была так прекрасна, что я не мог оторвать от нее глаз. Но вот ткань скрыла ее тело, и Тахуру растянулась на подстилке возле воды, взяв в руки гребешок. Я вышел из кустов.
— Камен! — вскрикнула она. — Что ты здесь делаешь?
Я приложил палец к губам и оглянулся, чтобы проверить, нет ли поблизости служанки.
— Она ушла за моим зонтиком, — сказала Тахуру. — А я решила искупаться, пока мама болтает с подругами. Что случилось? Еще одна тайна?
Я кивнул.
— Возможно. — Вынув из мешка статуэтку Вепвавета, я вложил ее в мокрую ладонь Тахуру. — Поставь это среди своих шкатулок и кувшинчиков, — сказал я, показывая на туалетный столик. — Потом вели позвать женщину из Асвата и попроси ее что-нибудь сделать, например, пусть расчешет тебе волосы или смажет маслом руки. Я хочу, чтобы она заметила эту статуэтку. Я спрячусь и буду наблюдать.
— Зачем?
— Потом скажу, а сейчас мне нужно увидеть ее реакцию.
— Ну хорошо. — Тахуру поморщилась. — Вон идет Изис с зонтиком. Так ничего мне и не скажешь, Камен?
Вместо ответа я чмокнул ее в щеку и спрятался за кустом. Пришла служанка и стала разворачивать над Тахуру белый полотняный купол. Порывшись в своих вещах, Тахуру достала кусочек корицы и положила его в рот.
— Изис, — услышал я, — ступай, приведи мне ту новую служанку с голубыми глазами. Кажется, сегодня она работает на кухне. Я хочу ее видеть. Потом можешь вернуться в дом.
Поклонившись, Изис ушла.
Тахуру легла, опершись рукой на локоть. Я видел, как, зажав зубами кусочек корицы, она принялась его сосать. Немного полежав, глядя в пространство, она приподнялась и надела на щиколотку золотую цепочку, после чего вновь откинулась на спину. Ее движения были плавно-ленивыми, чувственными, и тогда я подумал, что она просто дразнит меня, что, впрочем, как-то не очень вязалось с моей невестой, учитывая ее возраст и неопытность в подобных вещах.
— Ты сегодня как сама богиня Хатхор, — тихо сказал я.
Тахуру улыбнулась.
— Я знаю, — ответила она.
Мы ждали. Наконец появилась Ту и быстро подошла к бассейну. На ней было платье служанок дома Несиамуна — короткое, с желтой полосой и желтым пояском. На ногах Ту были желтые сандалии. Волосы забраны на голове в пучок и подвязаны желтой лентой. Подойдя к Тахуру, Ту изящно поклонилась.
— Вы посылали за мной, госпожа Тахуру, — сказала она.
Тахуру села.
— Вчера вы так хорошо сделали мне массаж, — сказала она, — а сейчас у меня все мышцы зашлись от плавания. Пожалуйста, помассируйте меня снова. Масло вон там, на столике.
Женщина снова поклонилась и подошла к столику. Вепвавет стоял там, полускрытый подушкой. Я увидел, как женщина протянула руку к склянке с маслом и вдруг замерла. У меня перехватило дыхание. Пальцы Ту задрожали, и вдруг, глухо вскрикнув, она схватила статуэтку и обернулась к Тахуру. Ее глаза расширились, лицо побледнело. Прижав статуэтку к лицу, она начала раскачиваться, словно пьяная, пытаясь при этом что-то сказать. Тахуру молча наблюдала за ней. Наконец женщина хрипло заговорила.
— Госпожа Тахуру, госпожа Тахуру, где вы это взяли? — сказала она, проводя пальцами по гладкой поверхности дерева, как часто делал я сам.
— Мне ее дал один приятель, — небрежно ответила Тахуру. — Красивая, правда? Вепвавет — покровитель вашего селения, не так ли? Но что случилось, Ту?
— Мне знакома эта статуэтка, — мрачно сказала Ту. — Ее вырезал мой отец, в честь дня моего имени, когда я еще служила в доме прорицателя.
— Вы уверены, что это та самая статуэтка? — спросила Тахуру. — Их ведь так много повсюду. С другой стороны, этот бог — Озаритель Путей. — Она тронула Ту за руку. — Сядьте, Ту, а то вы сейчас упадете.
Женщина опустилась на траву.
— Я узнала бы эту фигурку, даже если бы ослепла, — дрожащим голосом сказала она. — Одного прикосновения достаточно, чтобы понять, что это работа моего отца. Эта фигурка стояла возле моего ложа много лет, я молилась возле нее. Госпожа, умоляю, скажите, кто дал вам ее? — Она протянула к Тахуру руки. — Последний раз я видела фигурку перед тем, как отдать ее Амоннахту, Хранителю дверей царского гарема, когда меня отправляли в ссылку. Я умоляла его сделать так, чтобы эта статуэтка непременно была рядом с моим маленьким сыном, чтобы Вепвавет охранял его. — Внезапно женщина заколотила руками по земле. — Да неужели вы не понимаете, что, если я найду того, кто дал вам статуэтку, я, может быть, найду и своего сына?! Может быть, он жив! — кричала она.
Тахуру опустилась возле нее на траву и взглянула в мою сторону.
— Боги, — прошептала она, — о боги, Камен, это ты…
С трудом поднявшись на ноги и пошатываясь, как человек, перенесший тяжелую болезнь, я вышел из-за куста. Подойдя к женщине, я опустился на колени и посмотрел в ее лицо.
— Это моя статуэтка, — сказал я, едва слыша собственный голос. — Она была завернута в тряпки вместе со мной, когда меня принесли в дом Мена. Я знаю, что мой отец — фараон. А ты… ты моя мать.
Часть вторая
КАХА
Глава седьмая
