Анна Листопад - Суламифь и царица Савская. Любовь царя Соломона
Только Гасан, тоскующий у своего стада о своей несчастной доле, видел в ночи несколько огней: это факелы в руках Эвимелеха и Ницана, задержавшихся в пути на ночь, принял он за две двигающиеся звезды. И он оставил пастушью дубинку – только посох захватил с собой – и двинулся вслед за звездами. Эвимелех, выслушавший Гасана и простивший все зло, которое тот ему причинил, принял Гасана как брата. И они, теперь уже втроем, снова принялись шагать – вперед, туда, где нуждались в их помощи и совете, туда, куда влекло их неуемное, испытавшее горе сердце.
Не знали они и о том, как страшно тоскует Соломон в своем полном любви и сладострастья дворце. Как одиноко стало ему без мудрого старца, которого он сам прогнал, ослепленный гневом. Долго он глядел на пустые свитки папируса, оставленные Офиром, пытаясь разгадать: что таится в них? А потом он взялся писать, и стихи, как слезы, полились из его глаз, и сердца, и души. Он пел о любви, о сбывшемся и несбывшемся счастье, о видимом и незримом в сути человеческой. Ему стало казаться, что он живет только, когда пишет, когда слагает свою – одновременно и пышно-праздничную, и торжественно-траурную – Песнь Песней. И много дней подряд он добавлял в нее слова, менял их порядок и снова возвращал на прежнее место. На короткие мгновенья покой возвращался в его душу, ему казалось, что он может простить себе гибель Суламифь, ведь он возвращал ей жизнь – по-особому, в Песне: что значит мимолетный человеческий путь в сравнении с вечностью? Но потом ему снова казалось, что он недостаточно ярко и тепло, недостаточно точно и нежно описал Суламифь, ее красоту и способность дарить любовь и быть любимой. И наступала мука, тревога и тупая тоска по ушедшему и невозвратимому счастью. Он переписывал свою Песнь, рвал на куски свитки и собирал обрывки опять.
Не знал Нирит и не знали путешественники, не знал Соломон и не знала Руфь, чье сердце разорвалось от бешеного гнева, пожравшего ее самое, и остановилось навсегда, – и того, что в одном из домов Иерусалима растет девочка, как две капли воды похожая на Суламифь. Эту девочку когда-то спас Соломон: мать его вымолила свою дочь у бесплодной соперницы в Летнем дворце во время Судного часа.
Но явно или смутно чувствовали все: есть, есть любовь, которая живет вне времени, которая сопричастна вечности. Она открывается только тем, кто готов ее увидеть. Кому-то нужны долгие годы, долгие отношения, чтобы научиться любить сильно и трепетно. Кому-то бог дает талант любить – от рождения. Кто-то воплотит свою любовь в детях, кто-то – в творчестве. А кто-то, несчастный и убогий, так и не познает чуда – чуда любви…
Валерия Карих
Царь Соломон и Савская царица
Ему завещал я быть вождем Израиля и Иуды.
(3 Царств, глава 1, стих 36).Глава 1. Путешествие в пустыню. В поисках оазиса
Мощные каменные стены окружают великий и древний город Иерусалим. В лучах восходящего солнца возвышается он над бесплодной пустыней, будто опаленный им и сотканный из бело-розового каменного кружева. Пройдет немного времени, и раскаленный солнечный диск сделает ослепительно-белыми стены его домов, и тогда на них станет больно смотреть воспаленным от яркого солнца человеческим глазам. Но все это будет через несколько часов.
А пока раннее утро, и прекрасный город вместе со своими жителями еще только пробуждается от безмятежного ночного сна, с новыми силами встречая наступающий день. Внутри мощенных камнем узких улиц и переулков кипит и бурлит привычная утренняя жизнь. Передвигаются на мулах и ослах торговцы и ремесленники, спеша со своими товарами на многочисленные базары. На краю Иерусалима копошатся бедняки, отгоняя свой скот, ночевавший тут же, под дверью на земляном полу – возле плотно прилепившихся друг к другу небольших домов из необожженного кирпича или булыжника. Старшие женщины разводят огонь в очаге и выпекают на камнях хлеб для завтрака. Юные девушки, сами словно быстрые ручейки, со всех сторон спешат к родникам и колодцам за водой, неся на стройных плечах кожаные мехи. Некоторые держат на своих плечах и головах плетенные из виноградной лозы корзины с одеждой и душистым оливковым мылом – идут к ручью стирать.
Девочки постарше принялись за уборку в домах и дойку коз. Особенно тщательно надо убрать там, где ночью спали животные.
После завтрака, когда солнце станет еще выше, мужчины и мальчики отправятся на работу в мастерские и на пастбища пасти баранов и овец. Матери и дочери еще усерднее примутся за дела по дому, а также – за помол зерна в каменных жерновах. Младшие мальчики будут играть, одновременно присматривая за бродящими неподалеку козами и овцами, щиплющими скудную травку, а также за домашней птицей.
От дворца в сторону крепостных ворот быстро идет одинокий путник, которого сейчас мало занимает городская суета. Он статен, широкоплеч и одет в просторный плащ из льняного полотна. Струящиеся складки его рукава оторочены короткой голубой бахромой. Капюшон низко надвинут на глаза, поэтому рассмотреть, кто идет – невозможно. Подойдя к Сионским воротам, путник достает из глубокого кармана золотую звезду Давида и величественным жестом показывает ее стражникам. Те, почтительно склонившись перед царем Соломоном (а это именно он), отворяют ворота и пропускают его.
Оказавшись за крепостными стенами, царь Соломон спускается вниз в долину и проходит еще с милю по вытоптанной многими тысячами человеческих и звериных ног – широкой дороге. Устав, он присаживается на ближайший камень под раскидистой секвойей. Снимает кожаные сандалии, украшенные золотыми пряжками и, положив их в свой полупустой бурдюк, всматривается вдаль. Путь ему предстоит неблизкий.
Расстилается и уходит перед ним извилистой широкой лентой через обширную каменистую пустыню торговый путь, по которому в священный город прибывают многочисленные караваны, везущие свои товары из других царств: Африки, Индии, Средиземноморья, Дальнего Востока и Европы. По этой же дороге приходит в Иерусалим и многочисленный народ со всех сторон света.
Вот и сейчас стремятся в сторону Иерусалима усталые кочевники – вечные жители пустынь, кто пешком, а кто на повозках. Проехал мимо богатый торговец, важно возвышающийся на своей повозке, наполненной фруктами и бурдюками с оливковым маслом, вином и виноградом. Он везет свое добро на продажу. Следом прошел погонщик небольшого стада, состоящего из трех мулов и нескольких овец. Ему снова предстоит заботиться о своих животных на протяжении всего дня.
Все они заняты своим делом, и все спешат поскорей укрыться от скорого палящего жара, поэтому никто из них не обращает внимания на присевшего на камень человека. Мало ли кого может утомить этот длинный путь по обезвоженной жарой и ветром пустыне?
