Ширли Басби - Вечные влюбленные
Тело ее гудело от чувственной истомы, от неумолимого желания достичь кульминации, о которой она мечтала больше всего на свете. Вдруг она словно рассыпалась на тысячи осколков и закричала, неистово двигая бедрами навстречу экстазу, взорвавшемуся в ней.
Губы Николаcа с жадностью поглотили ее возглас, и он растворился в сладостном, божественном исступлении наивысшего восторга. Постепенно движения его замедлились, но он по-прежнему прижимал к себе обеими руками бедра Тесc, смакуя каждый момент их сладостной близости.
Тесc парила. Тело ее было настолько чувствительно, словно она обнимала молнию. Она все еще дрожала и горела, но прежнее вожделение прошло — ленивая истома медленно разливалась по ней.
Поцелуи Николаcа стали спокойнее, приступ страсти на этот миг был удовлетворен, но все же с великой неохотой он выскользнул из тела Тесc и улегся с ней рядом. Он подвинул ее к себе поближе, положил голову девушки к себе на плечо, обвил Тесc рукой и нежно гладил ее бедро.
Они долго лежали так, не говоря ни слова, погруженные в свои мысли.
Тесc не хотела думать о том, что только что произошло между ними, но ей это плохо удавалось. Произошла битва, и ее не покидало чувство, что она проиграла, разбита в прах. Какими бы нечестными способами он ни воспользовался, факт оставался фактом; он вынудил ее признать, что она хочет его, несмотря на то что на словах она отрицала это. Тесc до боли ясно понимала, что Ник не отступится: ну а для чего сражаться, когда знаешь, что сражение все равно будет проиграно? Хочет она этого или нет, она должна стать любовницей графа Шербурна, и ничего тут не поделаешь.
Тут зашевелился Николаc, прервав ее тоскливые мысли. Он потерся губами о ее волосы и просто сказал:
— Я хочу тебя снова. Сейчас.
Тесc ничего не ответила. Ник хорошо изучил ее предательское тело: от одних его слов сладостные импульсы прошли по всей фигуре. Она с возмущением заметила, что соски ее отвердели и превратились в острые маленькие пики. Когда Ник нагнулся над ней и его теплые губы прильнули к ее устам. Тесc поняла, что разум ее умолк и остается лишь покориться диктату плоти.
На сей раз он знал, что тело Тесc быстро раскроется навстречу ему. Он впился в ее губы и медленно глубоко проник в нее. Без всяких усилий унеслись они ввысь, а потом низринулись в пучину плотского наслаждения.
С сожалением несколько минут спустя Николаc покинул постель.
К своему огромному изумлению и несмотря на ослепительный экстаз, который он сегодня дважды пережил в ее объятиях за потрясающе короткое время, Николаc понял, что вновь способен пережить все это, и с неменьшим удовольствием. Он грустно улыбнулся. С самой юности он не был таким ненасытным и таким выносливым.
Повернувшись к Тесc спиной, он быстро оделся. Мысли его были тревожны. Этот день пошел не так, как он запланировал: Ник собирался просто навестить Тесc и подарить нужные ей предметы туалета. На их покупку — посещение лавок модисток и белошвеек в радиусе чуть ли не двадцати миль — у него ушло целое утро. Его фаэтон был наполовину забит всей этой дамской мишурой, которую по его указанию покупал Лавджой у портных в округе. Их было не так много, и они редко хранили у себя готовую одежду, но Лавджой неплохо платил, и по приказу графа было сшито несколько замысловатых нарядов. Он собирался покончить со всеми этими делами в течение двух недель. Но к собственному сожалению, Николаc, не считая себя особенно сентиментальным, понял, что его маленькая Долли не будет чрезмерно радоваться его щедрости, после того что только что произошло между ними. Даже ему стало ясно, что платить за предоставляемые ею услуги — это уже слишком. «Надо было держаться от нее подальше, как я и собирался, черт меня побери!» — сморщившись, думал он, пытаясь привести в порядок скомканный шейный платок.
Однако это ему не удалось, и, глядя на розовое поношенное платье, валявшееся на полу там, где он его бросил, Николаc заметил, что он порядком разорвал его, торопясь побыстрее от него избавиться.
Он вздохнул. Значит, в любом случае нельзя ждать до завтра, чтобы отдать ей новую одежду.
Сердясь на себя и особенно на то, что потерял над собой власть, Николаc повернулся и посмотрел на Тесc. Лицо его смягчилось. Она лежала посреди скомканных простыней, такая милая, до сих пор упивающаяся любовью. Распухшие от страстных поцелуев губы ее все еще горели, огненные кудри каскадом струились по белоснежной льняной подушке, из-под покрывала, соблазнительно виднелся коралловый сосочек. Она казалась привлекательной, зовущей, и Николаc с трудом удержался от того, чтобы не сорвать с себя одежду и не броситься снова в постель, к ней.
Слегка раздражаясь на себя, Николаc произнес ровным голосом:
— Мне жаль, но твое платье… Боюсь, я порвал его.
Тесc почти с благодарностью ухватилась за столь низменную тему для размышлений. Скромно натянув простыню, она села и поискала глазами свое платье. Заметив скомканную розовую тряпку, она плотнее обернула вокруг себя простыню и выбралась из постели. Протягивая руку к платью. Тесc хотела бы не верить Николасу, но тут же стало очевидно, что платье восстановить невозможно.
Тесc осуждающе посмотрела на графа.
— И что же мне теперь делать? — колко спросила она. — А может, вы так и намеревались — держать меня голой, готовой каждую минуту удовлетворять ваши потребности?
При этих словах Николаc поморщился. Он не хотел, чтобы она так рассматривала их отношения. Слова ее рассердили его. Почему она не может просто принять все как есть? Ни одна из его любовниц никогда не доставляла ему подобного беспокойства. И как только эта мысль пришла ему в голову, Николаc осознал, что она не просто очередная любовница. Для него было непостижимо, как за столь короткое время, что они знают друг друга, она стала значить для него куда больше, чем подружка. И все же она его любовница, и отрицать это невозможно. «Тогда какого черта тебе от нее нужно?» — в бешенстве спросил он себя. Ответа у него не было. Решив немедленно покончить со всеми неприятностями, Николаc сказал:
— Отличная мысль, хотя в этом нет необходимости. У меня в фаэтоне есть несколько платьев для тебя. Одежда может не совсем подойти тебе, может не понравиться по фасону или цвету, но, надеюсь, вполне устроит, пока мы не купим что-нибудь другое.
Голос его звучал напыщенно. Чувствуя себя не в своей тарелке, смущенный создавшимся положением, он отвернулся от нее и промямлил:
— Я скажу Розе и Дженни, чтобы они принесли сюда вещи и еще.., э.., кое-что, что может тебе пригодиться.
Тесc очень хотелось сказать что-то резкое в ответ, но поскольку ей не улыбалось расхаживать в голом виде, она предпочла подавить гнев и гордость. Не обязательно приходить в восторг от этой проклятой одежды, придется принять то, что предложено. Эта безысходность еще больше раздражала ее. Она с горечью смотрела на дверь, захлопнувшуюся за рослой фигурой графа. Почему получается, уныло размышляла она, что он постоянно побеждает? Почему всегда делает так, что ей, хочешь не хочешь, приходится принимать его условия?
