Барбара Картленд - Скучающий жених
На теплой кухне Лукрецию разморило. Мадам Круа заметила, что у гостьи слипаются глаза.
– А теперь идите-ка спать, – сказала она. – Такая удача: постель уже готова. Я ждала, что ко мне приедет в гости кузина из Сен-Мало. Это, кстати, недалеко от Ле-Пьё. Она, возможно, знакома с родителями вашего мужа.
– Обязательно спросите ее, когда приедет, – сказала Лукреция. – Но честно скажу, я рада, что сегодня ее здесь нет.
Француженка добродушно улыбнулась.
– Можете занять ее кровать. Простыни чистые, а такой удобной перины, как у меня, не найдешь во всей Бретани.
Лукреция подумала про себя, что ей сейчас любая постель покажется волшебной, учитывая то, где она провела прошлую ночь.
Мадам Круа направилась к узкой лестнице, ведущей в мансарду.
Лукреция, поколебавшись, сказала:
– Не будет ли невежливо с моей стороны спросить, есть ли в этой комнате умывальник? Мне бы очень хотелось помыться.
– Ну конечно, – ответила Круа. – Возьмите ведро в передней. Колодец во дворе.
– Я наберу воды, – сказала Лукреция.
Взяв ведро, Лукреция удивилась, какое оно тяжелое, хотя и пустое. Едва ли она сможет его донести, когда оно наполнится. В этот момент к колодцу подошел маркиз.
– Осторожно! – шепнула она.
– Объясните хозяйке, что хоть я и не в себе, но носить тяжести могу, – шепотом велел он Лукреции.
Набрав воды, они вернулись на кухню.
– Пьеру, похоже, стало получше, – с радостью сказала Лукреция. – Он сам понял, что мне нужно помочь принести ведро. Иногда у него бывают проблески.
– А что говорят доктора? Он поправится? – спросила мадам Круа.
– Ох уж эти доктора! – вздохнула Лукреция. – Что они знают?! Они сказали, что он, может быть, поправится, а может быть, и нет. Ну как им можно верить?
– И вправду как? – отозвалась мадам Круа.
Она стала подниматься по лестнице, показывая дорогу Лукреции. А позади женщин с ведром воды шел маркиз.
Спальня была маленькая, с низким потолком. В наступивших сумерках все же можно было различить ее скромную обстановку: кровать, стол с тазиком для умывания, под столом – ведро, рядом стул, а в углу стоял комод, а на нем – маленький осколок зеркала.
– Большое спасибо, мадам, – сказала Лукреция. – Мы очень вам благодарны за вашу доброту.
– Да уж не за что, – ответила женщина. – Помогать тем, кто нуждается, – это по-христиански. А бедолагам, изувеченным в этих ужасных войнах, мы непременно должны помогать, чем сможем. Стольким ведь уже ничем не помочь!
– Действительно ничем, – тихо сказала Лукреция. – Мадам, мне так жалко, что вы на войне потеряли близких.
– Троих, троих потеряла! – причитала мадам Круа, покидая комнату.
Они слышали, как хозяйка, грузно ступая, спускается по лестнице. Маркиз наконец выпрямился и расправил плечи.
Несколько мгновений ни один из них не решался заговорить.
– Вы, наверное, полагаете, что я должен поступить как истинный джентльмен и лечь спать на полу, – нарушил молчание маркиз. – Это…
– Нет, что вы! – перебила его Лукреция. – Вы устали так же, как и я. Мы положим между нами подушку.
– Я так и думал, что вы найдете практичный выход из этого сложного положения, – сказал маркиз.
– Здесь нет ничего сложного, – сухо ответила Лукреция. – А теперь сядьте, пожалуйста, на стул и отвернитесь. Мне надо раздеться и помыться. Я мечтала об этом весь день.
Ей показалось, что маркиз вот-вот рассмеется. Но она решительно одернула себя: «Мы оба можем вести себя как благоразумные и воспитанные люди. Сейчас не время проявлять жеманную стыдливость».
В ситуации, когда их свободе, а может быть, и жизни угрожала опасность, кокетство было неуместно.
Маркиз потянулся к ведру.
– Вам налить воды в таз?
– Да, пожалуйста.
В этот момент они услышали, как хозяйка, грохоча сабо, поднимается по лестнице.
Маркиз поспешно поставил ведро и опустился на стул. Раздался стук в дверь.
– Войдите, – откликнулась Лукреция.
– Я принесла вам свечку, ведь скоро совсем стемнеет, – сказала мадам Круа. – И еще я подумала: у вас нет с собой никаких вещей, и вам, милочка, наверное потребуется ночная рубашка.
– Как любезно с вашей стороны! – воскликнула Лукреция, принимая вещи от француженки. – Спасибо, мадам, и спокойной ночи.
Хозяйка удалилась. Лукреция поставила на стол свечу в дешевом подсвечнике. Потом она развернула ночную рубашку и рассмеялась.
– Смотрите, милорд, в такой рубашке я была бы в безопасности с самим Казановой! – воскликнула Лукреция.
Рубашка была из плотной фланели, от множества стирок ткань стала еще грубее. Фасон был очень целомудренный: застежка на пуговицы до самого горла, длинные рукава и подол до пола. Лукреция приложила рубашку к себе.
– Мне казалось, я так устал, что будь со мной рядом сама Венера Милосская, я и тогда бы оставался совершенно равнодушным. Однако теперь я в этом не уверен, – сказал маркиз совершенно серьезно.
И они оба дружно рассмеялись. Казалось, маркиз был не в силах справиться со смехом, и Лукреция приложила ладонь к его губам, чтобы заглушить громкий смех.
Он накрыл ее руку своей, и она почувствовала жар его губ на своей руке.
Они на секунду замерли. Потом Лукреция вырвала свою руку.
– Отвернитесь, – приказала она. – Чем скорее мы ляжем спать, тем лучше.
Раздеваясь, она чувствовала себя такой усталой, что ее почти не волновало присутствие маркиза, сидевшего к ней спиной.
Она ополоснулась холодной водой. Как приятно было освободиться от пыли!
Облачившись в ночную рубашку, Лукреция подошла к кровати.
– Я лягу у стенки, – сказала она.
Перина на постели была мягкая и легкая, как облако. Одну подушку Лукреция положила на середину кровати.
– Я буду мыться с ног до головы, – заявил маркиз. – Так что если вы опасаетесь, что ваша девичья скромность может быть оскорблена, то лучше отвернитесь или зажмурьтесь и не открывайте глаза.
– Конечно, вы можете быть спокойны на этот счет, – заверила его Лукреция.
Девушка услышала, что маркиз выливает воду из таза, наполняет его чистой водой. На нее накатила сонливость. Она погружалась в сон, самый сладостный, какой ей только довелось видеть. Сквозь забытье Лукреция ощутила запах и тепло его тела. Она постепенно возвращалась из своего сна в реальность. Лукреция и сама уже не могла понять, видит ли она сон или все это происходит с ней наяву. Она услышала, как рядом бьется сердце маркиза. Ей привиделось, будто они в лесу. И она испытала то чувство защищенности, которое впервые посетило ее накануне ночью. Он был рядом, и больше ничто не имело значения, даже смертельная опасность. В лесу было прохладно и спокойно. Она потянулась и почувствовала, хотя ноги у нее все еще болели, как освобождается от напряжения и усталости.
