Энн Бэрбор - Возвращение лорда Гленрейвена
Несколько минут Джона молчал, посасывая трубку и наблюдая за милордом.
– По мне, так она не сделала вам ничего дурного, – наконец убежденно произнес он.
– Ничего дурного?! – резко отреагировал Джем. – Но она…
– Она отказалась от Рейвенкрофта в вашу пользу, ведь так?
– Да, но…
– Она не обязана была этого делать, верно? Я имею в виду, что она знала: без документов мистера Кастерса ваши шансы на успех очень невелики, и она могла бы спрятать эти документы и попытать счастья через суд. И, помнится, вы сами говорили, что, вероятнее всего, ей бы удалось выиграть дело.
– Это так, но она…
Он резко оборвал себя, потому что дверь в конюшню отрылась и на пороге показалась Клавдия.
– Я, кажется, помешала? – В ее глазах читалась тревога. – Я пришла… Джона, я думала, что ты один. – Она повернулась, чтобы уйти. – Я вернусь, когда…
– Ничего страшного, миссис Кастерс, – резко оборвал ее Джем, – я уже собирался уходить.
Он поднялся со своего места на бочке и направился к выходу. Проходя мимо, он случайно коснулся ее и отдернул руку, словно от огня. Он уже взялся за ручку двери, но обернулся и посмотрел в лицо Клавдии.
– Джона сказал мне, что вы написали графу Литчфилду о жеребце.
Тон его был абсолютно будничным, но, когда Клавдия встретила его взгляд, она просто физически почувствовала удар холодного презрения.
– Да, – тихо отозвалась она.
– Дайте мне знать, когда он приедет.
– Конечно. Вы… Вы сами будете вести дело?
Презрительная усмешка пробежала по его лицу.
– Нет, я просто хочу увидеться с ним. Наши отцы были друзьями. Я уверен, вы сможете вытрясти из него все до последнего гроша. Вы непревзойденный мастер в делах подобного рода.
Клавдия побледнела. Он мрачно посмотрел на нее и вышел.
Прошло несколько секунд, прежде чем Клавдия смогла повернуться к Джоне. Сейчас ей больше всего на свете хотелось найти укромный уголок и выплакать там свою боль и обиду. Однако усилием воли она постаралась, чтобы голос ее звучал как обычно.
– Я пришла поговорить насчет Морисона, нашего нового работника. Он… – Она вздрогнула и с ужасом почувствовала, что по щекам ее текут горькие слезы. Несмотря на все усилия, она все-таки не смогла сдержаться. – О Боже! – воскликнула она, закрывая лицо руками. – Прости меня, Джона, я просто не знаю, что со мной…
– Ну что ты, детка. – Джона обнял ее за плечи. – Видать, тебя что-то тревожит. Не бойся выплакать беду.
В следующее мгновение Клавдия уже рыдала на плече доброго старика.
Джем с треском захлопнул кухонную дверь и пошел по коридору по направлению к большому залу. Проклятие! Растерянное лицо Клавдии все еще стояло у него перед глазами. С какой стати он должен был щадить ее чувства после всего того, что она сделала? И почему так хочется обнять ее и заверить, что те жестокие слова, которые он сказал ей, не имеют никакого значения?
Он намеревался пройти в свой кабинет, но с некоторым раздражением заметил мисс Мелкшам, которая шла ему навстречу.
– Гленрейвен, – поспешно начала она, – я искала вас. – Она помахала перед его лицом какими-то листочками. – Вот, я составила список гостей.
– Каких гостей? – непонимающе отозвался он.
– Приглашенных на ваш званый обед. Мы об этом говорили несколько дней назад, помните?
– Нет, не помню. И я, право, не хочу…
– Но от вас этого ждут, – сказала она тоном, не терпящим возражений. – Вы хотели встретиться со Скью Фостером – вот вам прекрасная возможность. А еще вы должны познакомиться с сэром Перри. Его дочь…
– Удивительно подходящая невеста, – утомленно закончил Джем. – Я послушаю о выдающихся достоинствах и богатом приданом мисс Перри позже.
Мисс Мелкшам не отреагировала.
– Это также даст замечательную возможность показать соседям, что вы с Клавдией в хороших отношениях, – мягко сказала она.
Джем ничего не ответил, стараясь унять неприятное чувство, вызванные ее словами.
– Вы ведь в хороших отношениях? Я знаю, что вторгаюсь в вашу личную жизнь, – быстро заговорила она, и ее стальные кудряшки взволнованно затряслись. – Но… – Она глубоко вздохнула, словно набираясь мужества. – Гленрейвен, у вас есть пара минут? У меня к вам деликатный разговор.
Джем недовольно усмехнулся. Кажется, ему предстоит прослушать еще одну лекцию о добрых намерениях миссис Кастерс. Но все это напрасно: ничто не сможет разубедить его. Джона и мисс Мелкшам могут говорить все, что им заблагорассудится, – Клавдия все-таки предала его. Он ее не обвиняет. Он сам совершил ошибку, когда позволил Клавдии Кастерс стать для него самым главным в жизни. Это его расплата. Единственный выход – забыть, все забыть, не говорить о ней. Он больше не хотел никаких посягательств на свою личную жизнь.
– Простите, я спешу, – начал он, но мисс Мелкшам схватила его за руку, потащила в кабинет и чуть ли не силой усадила в кресло. Джем невольно восхитился ее настойчивостью и решительностью.
– Это ненадолго. – Она секунду помолчала. – Вы много времени проводили вместе, когда все это началось… Она случайно не рассказывала вам о себе?
– О себе? Наверное, она должна была… Нет, не рассказывала. – Он улыбнулся, удивившись. – За исключением некоторых сведений о своем муже она почти ничего не говорила. – Он непроизвольно поудобнее уселся в кресле. – Полагаю, она была несколько необычным ребенком.
Мисс Мелкшам позволила себе мило улыбнуться.
– Да, вы угадали. В мире домашних куриц она была вольнолюбивой чайкой. Дикая и независимая. И в то же время добрая, заботливая и любящая, готовая пожертвовать собой ради других. Ума не приложу, как у Элизы и Уолтера мог появиться такой ребенок. Они, конечно, делали все возможное, чтобы загнать ее в те же рамки, что и Розу, с которой им было так удобно. Уолтер находил ее поведение неожиданным и неприличным. Клавдия часто играла со сверстниками недалеко от дома, но, когда однажды она присоединилась к забавам крестьянских детей, отец строго запретил ей водить с ними дружбу. Клавдия любила гулять в лесу и в полях возле дома, но когда отец узнал, что она часами пропадает на озере с удочкой, то решил, что она не будет больше выходить за пределы замка без сопровождения.
Розу отослали в Глостер, в пансион для юных леди, и Клавдия с нетерпением ждала своей очереди поехать туда учиться. Думаю, ей не так уж сильно хотелось усовершенствовать свои умения в области вышивания или пения, но это была возможность уйти из-под давления грозного отца. Однако последний решил, что из-за ее эксцентричного поведения будет лучше, если она останется дома до тех пор, пока не выйдет замуж.
– Думаю, ей нелегко было переносить все эти ограничения.
– Боже мой, конечно! Война, которая развернулась в доме, была не на жизнь, а на смерть. Клавдия не выигрывала ни одного сражения, но это не заставило ее смириться. Она продолжала протестовать каждому новому посягательству на свою свободу. На некоторое время она нашла отдохновение в книгах. Мой Бог, как этот ребенок любил читать! В библиотеке своего отца она нашла мало привлекательного, но викарий позволил ей пользоваться своей, и вскоре она перечитала почти все его книги. Когда отец узнал об этом, он запер ее на две недели в пустой комнате, выдав лишь смену постельного белья.
– Две недели?! – воскликнул Джем. Мисс Мелкшам кивнула. – Но неужели никто не вступился за нее? Я уверен, что ее мать…
– Элиза лишь рыдала под дверью, приговаривая: «Девочка моя, это для твоего же блага».
– Вершиной родительских чувств отца стал брак его дочери с Эмануэлем Кастерсом, – хрипло прошептал Джем.
– Без сомнения. Никто из нас тогда, конечно, не знал его подлинного лица, но он был на тридцать лет старше Клавдии, и она с самого начала безотчетно боялась его. Когда отец объявил ей о своем решении выдать ее за Кастерса, он, казалось, нанес ей последний смертельный удар. В то время я как раз гостила в доме и помню, как она вышла из кабинета отца. У нее было такое выражение лица, что страшно было смотреть. Она ничего не говорила. Она знала, что это ни к чему не приведет, и молча ждала своей участи. Я попыталась вступиться за нее перед Уолтером, после чего меня выставили из дома.
Мисс Мелкшам поднялась и подошла к окну, из которого открывался чудесный вид на южную лужайку.
– Годы, прожитые с Кастерсом, были для нее нескончаемым адом.
– Слава Богу, что их было не так много, – тихо произнес Джем.
– Да, – отозвалась мисс Мелкшам. – Казалось, что со смертью мужа все ее неприятности наконец кончились. Но тут появился Томас Реддингер. Он всегда был ей неприятен, а теперь она рассматривала его лишь как очередного мужчину в цепи представителей сильного пола, которые так или иначе использовали ее для удовлетворения своих нужд.
Мисс Мелкшам вернулась к своему креслу, скрестила руки и многозначительно посмотрела на Джема.
– Но она уже не была той молоденькой девочкой, которая вынуждена подчиняться самодурству сначала отца, потом – мужа. Дела в Рейвенкрофте пошатнулись, но она надеялась поправить положение с помощью конного завода. Она решила, что никогда больше не сдастся на милость мужчине.
