Патриция Райс - Бумажная луна
— Ты о чем?
Питер слегка массировал ей плечи, надеясь снять с нее напряжение. Да, что и говорить: его жена — непростая женщина, но он и не хотел простую.
— О нас, — прошептала Дженис, обращаясь к их отражению в темном окне. — Я благодарна тебе за то, что ты спас меня от позора, но мы не подходим друг другу. Когда ты найдешь свою гору золота, то, конечно же, сможешь оплатить развод. А я тем временем буду искать себе работу.
— Нет.
Дженис посмотрела на него через плечо:
— Что значит нет?
Он начал вынимать оставшиеся шпильки из ее волос.
— То и значит — нет. Не будет никакого развода. И ты не будешь искать работу. У тебя она уже есть. Как только я куплю эту гору, у тебя появится столько дел, что со всеми и не управиться. А сейчас успокойся и дай я тебя поцелую.
Резко повернувшись, Дженис посмотрела в упор на Питера:
— Ты говорил, что займешь денег и мы сразу уедем отсюда, что у тебя вроде бы осталось всего шесть недель. Так что же случилось? Что-то ты не торопишься в Нью-Мексико.
— Планы несколько изменились.
Питер начинал сердиться. Он не любил перед кем-то объясняться. Но Дженис стояла перед ним такая красивая, с разбросанными по плечам светлыми локонами, блестевшими в лунном свете, что он решил все рассказать, рассчитывая получить взамен ее благосклонность.
— Сейчас у Тайлера нет таких денег.
Губы Дженис сжались, и Питер поспешил успокоить тревогу, мелькнувшую в ее глазах:
— Но они у него будут. Надо только немножко подождать.
Он не решился объяснить причину этого ожидания, чувствуя, что жена не одобрит способ, которым он собирался добыть деньги. Ему и самому он не слишком нравился.
— Понятно. И чего же мы будем ждать? Уж не лошадиного ли забега Четвертого июля?
А, так она знает! Ну что ж, с этим уже ничего не поделать.
— Какая разница, чего ждать? Мне нужно получить эти деньги, и Тайлер — самый верный источник. Это все скоро кончится, и через несколько месяцев мы заживем своим домом, как я и обещал.
Питер понял, что проболтался. Ее серые глаза стали еще холоднее.
— Несколько месяцев?
Питер считал себя человеком, способным спокойно и властно справляться со всеми проблемами, будь то бизнес или какие-то жизненные трудности, но этот ледяной взгляд привел его в бешенство. Справившись с приступом гнева, он ответил:
— На то, чтобы вернуться в Нью-Мексико, у меня есть меньше пяти недель. Я не могу терять время на фургон, поэтому поеду один. Тебе придется подождать меня здесь.
Пусть знает, что есть дела, которые надо делать в первую очередь, и ему решать, что это за дела. В семье главный мужчина.
— Отлично! — Дженис подобрала свою пышную юбку и стала обходить его. — Иди своей дорогой, а я пойду своей. Это как раз то, чего я и хотела.
Она ушла в спальню. «Хорошо, что не хлопнула дверью», — подумал Питер. Легкий щелчок затвора на двери, разделявшей две комнаты, положил конец их разговору.
И никто в доме не узнает, что такие практичные, такие сдержанные и воспитанные молодожены готовы перегрызть друг другу глотки.
Глава 19
— Вы девчонки! Вам нельзя ходить с нами!
— Это нечестно, мы тоже хотим ловить рыбу!
Детские голоса влетали в спальню через открытое окно, и Дженис выглянула во двор, чтобы узнать причину их криков. Бетси и Мелисса Хардинг стояли у колонны веранды в своих коротеньких платьицах со множеством рюшечек и бантиков и расстроенно смотрели на ватагу мальчишек, бегущих по аллее с удочками и прочими рыболовными снастями. Но кричали не они, а две девочки постарше — Мария Родригес и четырнадцатилетняя Алисия Монтейн. Дженис удивленно покачала головой: в таком возрасте пора быть умнее!
Когда Дженис вышла на веранду, Бетси не сказала ни слова, но младшая дочка Монтейнов, Ребекка, сидя на качелях, утирала слезы. Увидев взрослого, она захныкала:
— Я пожалуюсь на них маме!
— Не плачь, Бекки! Мы еще с ними посчитаемся, вот увидишь! — Алисия погрозила кулаком вслед удалявшимся мальчикам. — Они думают, раз они мальчики, то им все можно. Много они понимают!
Дженис спрятала улыбку. Старшая дочка Монтейнов рассуждала в точности как ее мама. Эви наверняка придумала бы блестящий выход из создавшегося положения, но сегодня утром она заканчивала работу над одной из своих детских книжек и просила ей не мешать. Наверное, мальчики этим и воспользовались.
— Мне кажется, лучший способ отомстить — это провести время еще лучше, чем они, — небрежно сказала Дженис.
Она боялась, что не сможет найти общий язык с этими девочками. Все-таки общаться с целым классом детей, пользуясь авторитетом учителя, это совсем не то, что дружить с детьми на равных. Девочки с интересом посмотрели на нее. Первый вопрос задала Бетси:
— Но как? Они забрали все удочки.
— Ну, удочки мы и сами легко можем сделать, — заявила Дженис, надеясь, что это так, хотя ни разу в жизни не ловила рыбу. — Но вам надо заняться чем-то еще более увлекательным, чем они. Давайте подумаем, что может быть интереснее, чем сидеть на берегу и удить рыбу?
Дженис надеялась, что они предложат что-нибудь хотя бы отдаленно знакомое ей, но была уверена, что ответов типа «печь пирог» или «шить юбку» не услышит. Она ждала с некоторым страхом. Долго ждать не пришлось.
— Сидеть в лодке и удить рыбу, — убежденно выкрикнули в один голос Алисия и Мария.
Встретив удивленный взгляд Дженис, Алисия сказала:
— Прошлым летом мы с папой рыбачили с лодки. Он все обещает опять взять нас и даже поручил Бену вытащить лодку на берег и подготовить ее, но никак не выберет время со своими чертовыми полями. А теперь, когда Бен вывернул ногу, про лодку вообще надо забыть.
— Вывихнул ногу, — машинально поправила Дженис. — Лодка. Ну что ж, кажется, это и впрямь лучше, чем сидеть на грязном берегу. Почему бы и нет? Пойду посмотрю, что можно сделать. Но на всякий случай, если я не смогу найти лодку, подумайте, чем еще можно заняться так, чтобы утереть нос мальчишкам.
Дженис вернулась в дом, оставив девочек возбужденно галдеть во дворе. Она, наверное, сошла с ума, согласившись возглавить поход на рыбалку, да еще на лодке, но отказать — значит расстроить Бетси, а этого она не могла допустить. Бетси была не такой открытой, как Алисия и Мария, она никогда ни на что не жаловалась, но Дженис прекрасно понимала, как обидно для ребенка отказываться от того удовольствия, которое могут позволить себе другие дети.
Сама Дженис в детстве не знала всех этих ребячьих радостей. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь не работала, зато отлично помнила, как, работая, слышала смех других детей, игравших на улице. Она никогда не гоняла вместе с ними консервных банок, не прыгала через веревочку и не играла в куклы. Поэтому сейчас не хотела отказывать Бетси в простой радости рыбалки.
