Лора Бекитт - Исповедь послушницы (сборник)
Неужели женщин интересует вот это: крепкие мышцы, густые волосы, острые белые зубы, диковатый и оттого немного пугающий и вместе с тем соблазнительный, приковывающий к себе взгляд? Инквизитору казалось, что он обманулся в самых сокровенных и чистых чувствах.
А если взять и выгнать потерявшую стыд, оскверненную гадкими прикосновениями Паолу из дома без денег, без вещей, вместе с этим животным и его полубезумной мамашей, а перед этим проклясть всех троих?! Армандо прислушался к себе. Нет, он продолжал любить эту девушку, без нее он не сможет жить.
Ему оставалось выйти из щекотливого положения с честью, сохранить свое достоинство после жестокого удара, который нанесла ему судьба.
Армандо попытался успокоиться. В их доме не появился посторонний, они все та же маленькая необычная семья.
– Ладно, пока можете жить вместе. А теперь иди, мне нужно отдохнуть. Пусть Химена принесет мне настойку против сердечной боли. После я лягу спать.
Когда Ниол вошел в комнату Паолы, она сидела на постели, сложив руки на коленях. Ее лицо было сосредоточенным и печальным.
– Он разрешил нам жить вместе. Он ничего не сможет сделать! – Юноша торжествующе рассмеялся.
Девушка медленно подняла глаза.
– Тебе необходимо его разрешение? Сегодня он произнес слова, которых я прежде не слышала. Он сказал «твой настоящий отец». Где он? Что Армандо знает о нем? Мне лишь известно, что мой отец уехал в Новый Свет и пропал.
Ниол сел рядом, обнял ее и, собравшись с духом, сказал:
– Это не так, Паола. Твой отец вернулся в Мадрид.
Глаза девушки заблестели.
– Когда?!
– Десять лет назад, вместе с нами. Разве ты никогда не задавалась вопросом, как мы с матерью очутились в этом доме? Мы приплыли в Испанию вместе с твоим отцом; в пути он заботился о нас. Втроем мы пришли в дом, где ты прежде жила с матерью. Потом Мануэль отправился на ваши поиски и исчез. Нас задержали инквизиторы, они привели меня и Хелки в дом Армандо. То, что было дальше, ты знаешь.
Паола невольно отстранилась от него.
– Почему ты молчал десять лет?! – воскликнула она.
– Понимаю, мне нет оправдания. Могу сказать одно: так велела моя мать. Если Хелки что-то говорит, я стараюсь слушаться, потому что она никогда не ошибается.
– Разве она способна предвидеть будущее?
– Не думаю. Просто она знает, в каком направлении нужно идти. Много лет она твердила мне про Белую Лошадь, и в конце концов я ее отыскал. Причем ее так и звали – Мечта.
– Где ты нашел эту лошадь?
– В поместье Энрике Вальдеса.
Паола залилась краской.
– Как ты туда попал?!
Ниол смотрел на девушку необычайно кротким, мягким взглядом.
– Я думал, что ты для меня потеряна, потому что любишь этого человека. Вместе с тем мне хотелось быть поближе к тебе, чтобы оберегать, защищать. Когда я спас Энрике от смерти, то в награду попросил позволения посетить его владения, чтобы научиться ездить верхом.
– Зачем?
– Мать часто рассказывала о лошадях, о чувстве свободы, полета и скорости. Она была права.
– Свобода – это главное в жизни?
– Не совсем. Главное – понять, кто ты, для чего ты живешь. Найти себя. Когда это чувство приходит, его ни с чем не спутаешь.
Паола задумалась. Когда-то ей хотелось жить в поместье Энрике, обладать титулом и богатством. Потом она поняла, что ей нужно совсем другое.
– Наверное, для тебя это не любовь к женщине? – В ее вопросе звучала скрытая ревность.
Ниол улыбнулся.
– Любовь к тебе – это факел, освещающий путь. Без этого света движение вперед не имеет смысла.
– Я бы хотела узнать о своем отце. Что с ним случилось? А вдруг он все еще жив! – взволнованно промолвила Паола.
– Думаю, Армандо имел прямое отношение к исчезновению твоего отца. Когда-то я видел на его шее ключ. Мне кажется, это ключ от его тайн.
– Как нам раздобыть этот ключ?! – Во взоре девушки засияла надежда.
– Важно завладеть не только ключом, но и тем, что он отпирает.
На следующий день молодые люди пришли к Хелки и попросили ее приготовить снадобье, которое смогло бы усыпить Армандо.
– Вы хотите его убить? – уточнила женщина.
– Мы хотим, чтобы какое-то время он ничего не видел, не слышал и не чувствовал, – сказал Ниол. – Чтобы он не смог нам помешать.
Тем же вечером девушка читала Армандо вслух. То был своеобразный ритуал, который успокаивал инквизитора и сближал его с дочерью. Он никогда не целовал и не ласкал ее, он мог общаться с ней только посредством речи и взглядов. За десять лет Армандо прикипел к Паоле всей душой, и ему было невыносимо думать, что эта связь может прерваться.
Он не старался вникнуть в то, что она читает. Ему было довольно слышать ее мелодичный голос, видеть нежное лицо, мягко шевелящиеся губы и длинные опущенные ресницы, слышать шуршание страниц и потрескивание свечи.
Когда Паола закрыла книгу, они вместе выпили отвар душистых трав, который приготовила Химена: он успокаивал, делал сон глубоким, восстанавливающим здоровье и дарящим отдых.
Через некоторое время Армандо закрыл глаза и неподвижно распластался на диване, будто мертвый.
Пытаясь унять смятение, Паола положила руку на его лоб. Все в порядке, он просто спал. Она выглянула за дверь и позвала Ниола.
Они осторожно сняли с шеи инквизитора цепочку с ключом, и Ниол принялся искать то, к чему мог подойти этот ключ. Для начала юноша попробовал вставить его в замки бюро, и, к его великому удивлению, ключ подошел к нижнему ящику.
Там был целый ворох бумаг, а среди них – переплетенная в кожу тетрадь. Ниол с невольным содроганием извлек ее на свет – на миг ему почудилось, будто переплет пульсирует и извивается в его руках.
– Вот оно, хранилище тайн Армандо! – прошептал он и протянул тетрадь девушке.
Паола, следившая за тем, как бы старик не проснулся, неистово замотала головой.
– Я не могу, Ниол! Прочитай ты!
Юноша осторожно раскрыл дневник. На мгновение на Ниола повеяло острым, сладким, пугающим запахом крови, хотя на самом деле это была только иллюзия.
Листы оказались исписанными аккуратным убористым почерком. Буквы были старательно выведены, однако нажим пера казался неравномерным: оно то плавно скользило по бумаге, будто корабль по морю, то вгрызалось в листы с невиданным отчаянием и силой, словно нож убийцы в тело беспомощной жертвы.
Здесь было очень много записей, и Ниол лихорадочно искал самые важные. Через пару минут беглого чтения он понял главное.
– Паола, это дневник палача! Это его совесть, запечатленная на бумаге!
Девушка задрожала и через силу выдавила:
– Читай!
– «Пилар Акоста, двадцать три года. Обвинена в колдовстве. Признание подписано добровольно, дело передано в светский суд. Перед казнью сошла с ума. Тряслась всем телом и корчилась, будто маленький зверек, пойманный и посаженный в клетку. Бормотала что-то невнятное. Спасти не удалось.
