Элоиза Джеймс - Пленительные наслаждения
Сначала он ничего не понимал из ее путаных речей, но в конечном счете вся словесная окрошка свелась к короткому и печальному заключению, с которым он, к сожалению, должен был согласиться.
– Питер никогда меня не полюбит! – судорожно всхлипывала Габби. – Он смотрел на меня с таким отвращением! О, мой отец… мой отец… – Речь ее снова стала бессвязной.
Чувствуя себя беспомощным перед таким шквалом женского горя, Квил неловко притянул ее к себе и похлопал по плечу. Только ощущала ли она что-нибудь через толстую ткань мужского фрака, который по-прежнему оставался на ней?
Она подняла голову и посмотрела Квилу прямо в глаза.
– Скажите, Питер никогда не полюбит меня так, как я его?
Квил почувствовал, как ускоренно забилось его сердце.
– Смотря как вы его любите, – проворчал он, понимая, что такой тон сейчас не к месту.
– О, я люблю его, – стенала Габби, – люблю… Он так мне понравился на портрете! Я не думала, что в жизни он другой. Одни упреки! И не хочет меня целовать, а мне так хотелось! Наверное, каждый мужчина будет смотреть на меня с таким же презрением. Я не смогу этого вынести, потому что…
Она снова зарыдала и бессильно упала ему на грудь. Квил ухватил главное. Габби хотела, чтобы Питер ее поцеловал. Естественно, сказал он себе, она в него влюблена.
Сам того не желая, он предпринял сомнительную попытку сказать неправду:
– Я уверен, Питер хочет вас поцеловать.
– Нет, не хочет, – всхлипнула Габби. – Когда я поцеловала его на балконе, он меня оттолкнул! И был очень сердит, – добавила она обиженно.
Квил почувствовал облегчение. Все не так плохо, как он думал.
– Питер слишком блюдет приличия. Вы же были на балу. Он ни за что не поцелует женщину в такой обстановке.
– Почему? Тот ужасный мистер Барлоу пытался меня поцеловать.
Где же леди Сильвия? Когда нужно, так ее никогда нет рядом!
– Для Питера приличие – вопрос первостепенной важности, – неубедительно проговорил Квил.
– Я так не думаю, – прошептала Габби. Она уже начала успокаиваться и только время от времени тихонько всхлипывала. Квил вынул большой носовой платок и вытер ей лицо. От слез ее губы стали темно-малиновыми. Это отнюдь не умиротворило его душу.
– Мне кажется, Питер вообще не собирается меня целовать, – прошептала Габби, и столько отчаяния было в ее голосе, что у него защемило сердце. – Я не хочу выходить замуж за человека, которому я неприятна.
– Ваши выводы нелогичны. Если Питер так строг по части приличий, это еще не значит, что…
– Ему не доставляет удовольствия целовать меня. Это точно. Может быть, он влюблен в кого-то еще?
– Сомневаюсь, – пожал плечами Квил после короткого раздумья, с облегчением отметив, что она успокаивается. – Он вообще редко ухаживает за женщинами. Одно время ему нравилась ваша подруга, леди Софи. Но я не замечал, чтобы он был в кого-то влюблен.
– Может, он был влюблен в Софи, пока она не вышла замуж, – печально вздохнула Габби. – А теперь его самого вынуждают жениться.
– Я не видел никаких признаков любви к ней, – произнес Квил, ощущая вину перед своей будущей невесткой – так близка она была к правде. Ну по крайней мере – наполовину.
– Как бы то ни было, Питер не испытывал никакого желания целовать меня. А без этого и без истинной любви я могу умереть!
Квил отрывисто засмеялся.
– Габби, вы не находите, что это напоминает мелодраму?
– Я отвергнута моим будущим супругом. Можете считать это мелодрамой, если вам угодно, с мостов бросаются и по меньшему поводу!
– Господи, о чем вы?
– Когда к нам приезжала на гастроли театральная труппа я была на спектакле. Героиня спрыгнула с моста или с балкона – точно не помню, – потому что ее суженый любил другую. Это была самая впечатляющая сцена.
– Чушь.
– А я вам говорю, это было потрясающе. Под конец я так плакала, что мой отец до смерти перепугался и на следующий вечер не взял меня с собой.
– Я бы тоже не взял, раз вы не получили удовольствия.
– Как не получила?! – вскричала Габби. – Это было замечательно! Это была необыкновенно тонкая пьеса о любви, о человеческих страданиях, особенно женских. Женские сердца гораздо нежнее мужских.
К удовлетворению Квила, ее настроение, несомненно, улучшилось. Лицо ее сияло.
– Возьмите Офелию, – продолжала Габби. – Она стала буйнопомешанной, когда ее отверг Гамлет. И она бросилась в реку. Помните то место, где он велит ей идти в женский монастырь? Питер смотрел на меня точно так же этой ночью!
Лицо Габби снова приняло горестное выражение. Она явно отождествляла себя с несчастной шекспировской героиней.
Квил ухмыльнулся:
– Позвольте спросить вас напрямик. Из-за того, что Питер вполне резонно не стал целовать вас на глазах у всего света, вы готовы принять ванну в Серпентайне [9]? Хотите, я прикажу кучеру свернуть? Правда, сегодня жуткий ветер, но я полагаю, это вас не остановит, если вы так отчаялись.
– Вы считаете, я делаю из мухи слона? – Габби хихикнула. – Это мой недостаток.
– Чертовски неудобный, – заметил Квил.
Габби посмотрела на него прекрасными зовущими глазами.
– Вы мне правду говорите, ну… что Питер хочет меня поцеловать? Я имею в виду – так же, как вы этого хотите.
Квил распрямился, как выскочившая пружина.
– Черт подери, с чего вы взяли, что я хочу?
Габби слегка вздрогнула.
– Вы об этом не говорите, но вы так смотрите…
– Все мужчины моложе девяноста – тоже. Ваше платье специально сделано, чтобы заставить их смотреть на вас.
– Когда вы смотрите на меня, я чувствую себя… неловко.
– Звучит не очень приятно.
– Но это так. Такое ощущение, как будто по коже бегают муравьи.
– Совсем плохо, – пробурчал Квил. – Прошу прощения. Постараюсь впредь не доставлять вам неприятных ощущений.
Габби сдвинула брови.
– Я не совсем точно выразилась. Вы так смотрите, будто целуете, – прошептала она, испугавшись собственной опрометчивости. – От вашего взгляда у меня возникает дрожь… вот здесь. – Она приложила руку пониже подреберья.
Ее слова, как облачко, проплыли в экипаже, вызвав некоторое замешательство.
Она ощутила легкое прикосновение к уху. Квил, впрочем, тотчас отодвинулся и улыбнулся:
– Ну, дрожь уже началась?
– Нет! – возмутилась Габби. – Перестаньте подшучивать надо мной, Квил! Я не должна была говорить вам это.
– Верно, – согласился он.
– Питер никогда не смотрит на меня так.
– Я уверен, он хочет поцеловать вас, Габби, – не сразу ответил Квил. Дай Бог, чтобы это было так, подумал он, одновременно надеясь на то, что этого не будет вовсе. – Просто Питер боится испортить вам репутацию.
