Патриция Пелликейн - Очарованный красотой
Фелисити быстро переместилась к нему.
– Тебе не слишком тяжело, надеюсь?
– Не беспокойся. Я выдержу твой вес.
Фелисити бросила на мужа предупреждающий взгляд:
– Надо было сказать: «Ты легка, словно перышко, дорогая». Неужели я должна все время тебе подсказывать?
– Я вот-вот превращусь в романтика, Фелисити, так что ты меня не смущай.
Она села, важно выпрямив спину и скрестив руки у себя на коленях, и, улыбнувшись краешками губ, сказала:
– Ну, можешь начинать.
– Ты очень красивая девушка.
– Благодарю.
– Не перебивай, не то я забуду, что говорить дальше.
Фелисити хихикнула.
– Твой смех кажется мне верхом совершенства, а твой рот – самым сладким из всех, которые мне доводилось пробовать.
Улыбка на лице невесты сменилась суровой гримасой.
– Да? И сколько же ты попробовал?
– Достаточно, чтобы понять, что твой – самый сладкий. Наверное, я счастливейший мужчина в мире.
– То есть что это значит – «наверное»?
– Ну как прикажешь быть романтичным, если ты все время перебиваешь?
Фелисити рассмеялась и склонилась к его лицу:
– Кажется, я должна тебя поцеловать.
– Зачем?
– Нужно. Я хочу узнать: может, и ты самый вкусный из всех.
– Но я единственный, кого ты когда-либо пробовала.
Фелисити горестно вздохнула:
– Да, совсем забыла. – Ощутив, что рука Джареда поднялась к се шее сзади, она спросила: – Что ты делаешь?
– Расстегиваю пуговицы. Сколько их тут?
– Около сотни. Это займет у тебя много времени.
Джаред улыбнулся, подумав, что она ошибается. Вскоре он уже расстегнул ее платье до пояса. Потом отколол фату от прически и бросил ее на противоположное сиденье. Затем настал черед шпилек, державших волосы. Джаред сложил их к себе в карман. Длинные рыжие локоны, словно язычки пламени, заструились по спине Фелисити.
– Мне кажется, что я не видел тебя уже несколько месяцев. – На самом деле, за последние четыре дня они в общей сложности провели вместе не более получаса. – Надо было передать дела доктору Миллеру.
– И теперь ты свободен целых две недели?
– И даже больше, если захочу.
– Наверное, мы оба захотим, – сказала Фелисити. Джаред спустил кружевной лиф, медленно оголяя тело невесты и не останавливаясь до того момента, пока ткань не улеглась вокруг ее талии.
– Да, ты права. Нам это понравится, – ответил он, поглощая взором ее прелести. Потом накрыл ладонью одну из грудей Фелисити, наслаждаясь ее тяжестью, мягкостью и формой. – А знаешь, я подумал…
Она сидела с закрытыми глазами, немного откинув голову и слегка выгнув спину. Очевидно было, что ей нравится все, что он делает.
– О чем подумал? – спросила Фелисити, когда он внезапно замолчал.
– О сундуках, которые ты с собой взяла. Неужели они нам пригодятся? Целых три! Ведь мы же едем в деревню, и…
– Джаред, – перебила его невеста, – папа был бы в шоке, если бы я не взяла с собой ничего из одежды. Бекки могла проболтаться об этом своему лейтенанту, а там, чего доброго, дошло бы и до майора.
Джаред нахмурился:
– К нему ты все это говоришь?
– Да к тому, что мои сундуки пусты!
Джаред не сумел удержаться от смеха. Он крепко прижал ее к себе.
– Так, значит, ты решила все время расхаживать голая?
– Я подумала, что ты не станешь слишком возражать.
Джаред крепко ее поцеловал.
'– Боже, ты такая озорница! Кажется, мне понравится быть твоим мужем.
– Мне, похоже, тоже будет неплохо с тобой, – ответила Фелисити и прошептала ему в ухо: – Но ты не забыл о своем деле?
Отклонившись немного назад, Джаред посмотрел ей в лицо.
– Ты о чем?
– Ну, я решила тебе напомнить, что у тебя на коленях сидит полуодетая леди.
– Я и не забывал об этом. Сколько нам еще ехать?
– Не меньше двух часов.
– Как ты думаешь, чем мы станем заниматься все это время? – спросил муж, продолжая ласкать ее грудь.
– Ну, наверное, будем спать.
– Что ж, хорошо…
– Но я тебя убью, если ты только попробуешь сделать это.
Джаред улыбнулся:
– А разве ты так нетерпелива?
– Если ты имеешь в виду свое обещание научить меня некоторым вещам…
Джаред кивнул:
– Ну разве что самую малость.
– Тогда нам следует приступить прямо сейчас, как ты думаешь?
Фелисити улыбнулась:
– До тебя долго доходило, но, я надеюсь, наконец ты меня понял.
Кучер, мистер Мастерс, конечно, не заметил, что пуговицы на платье Фелисити были застегнуты наспех. Он также не обратил внимания и на то, что фата невесты съехала набок. К тому времени, когда экипаж дотащился до коттеджа, было уже совсем темно. Даже если бы старичок нарочно присматривался, то ничего бы не заметил.
В доме стояла тишина. Прежде чем внести Фелисити внутрь, Джаред отпустил кучера. Три практически пустых сундука остались на ступенях крыльца вместе с его небольшим саквояжем. Джаред решил, что внесет вещи на следующей неделе… Может быть, внесет.
В темноте он наткнулся на стол и опрокинул его. То, что на нем стояло, с грохотом обрушилось на пол.
– Осторожнее, – с некоторым опозданием предупредила Фелисити.
– И почему стол стоит посреди коридора?
– Потому что это не коридор, а гостиная.
– Нет, без света мне не обойтись, не то мы оба тут убьемся.
– Поставь меня на пол.
Джаред послушался и зажег свечку над камином. Потом Фелисити прошла к столику, стоявшему в углу комнаты, и, засветив лампу, задернула занавески.
Тем временем Джаред поднял опрокинутый стол и водрузил на него толстую свечу в оловянном подсвечнике.
– Разведи огонь, пока я найду нам что-нибудь поесть, – попросила жена.
Фелисити взяла лампу и осмотрела кладовку.
– Надеюсь, ты не откажешься ходить со мной за покупками? – крикнула она из соседней комнаты, единственной па первом этаже, кроме той гостиной, в которую они сразу же попали.
– А что?
От неожиданно близкого голоса Фелисити буквально подпрыгнула, а Джаред улыбнулся в ее темные глаза.
– Ой, я и не ожидала, что ты пойдешь за мной.
– Тут разве нет еды?
– Есть, но всего на несколько дней. Потом придется отправляться в город.
– Представляю, что будет с добропорядочными жителями, когда они увидят тебя обнаженную.
– Тогда я пойду одетая.
– Ты и сейчас одета, а между тем обещала, – ласково напомнил Джаред об их разговоре в экипаже.
Фелисити улыбнулась:
– Принеси, пожалуйста, сундук.
– Который?
– С кожаными ремнями. Мне нужен халат.
– Что такое? Ты внезапно меня застыдилась? – Джаред поверить не мог в перемену, произошедшую с ней с момента их первой встречи. Тогда она действительно показалась ему застенчивой девственницей, у которой от одного нескромного взгляда щеки заливались румянцем. Но теперь вся эта застенчивость куда-то испарилась, и вот уже она не меньше, чем он, торопится перейти к самому главному. Пожалуй, ему нелегко придется после того, как она вкусит полного, глубокого наслаждения. Впрочем, он и сам не мог дождаться этого момента.
