Барбара Картленд - Искушения Парижа
Она гордилась, что он — ее соотечественник. И с замиранием сердца воспроизводила в памяти тот эпизод, когда сегодня во время прогулки его теплая рука лежала на ее руке…
«Возможно, я не правильно поняла его в тот вечер на балконе. Наверняка он вовсе не хотел меня обижать», — уверяла себя она, пытаясь оправдать тот странный поступок лорда Харткорта.
Этот человек был единственным из всех ее новых знакомых, кто вызывал в ней уважение, к кому хотелось прислушаться, в ком, как казалось» можно найти защиту.
«Почему все складывается так неудачно? — пыталась уразуметь она. — Что за странные вещи происходят в этом доме?
Зачем тете нужен негодяй барон? И как ей удается выносить общество омерзительного Пьера Гозлина?»
По ее щекам текли прозрачные ручейки слез. Так она и заснула — беззвучно плача.
А проснувшись рано утром, почувствовала себя значительно лучше.
В доме царила тишина. Здесь никто не просыпался рано:
Подгонять слуг спозаранку было некому, да и ложились спать они слишком поздно, чтобы вставать на заре.
Гардения больше не желала лежать в кровати. Она прекрасно знала, что выходить из дому одной ей не следовало, но Жанна наверняка еще спала.
Быстро умывшись и одевшись, она бесшумно вышла из комнаты, спустилась вниз и, самостоятельно открыв замки парадной двери, шагнула в пьянящую свежесть раннего парижского утра.
Это утро таило в себе столько естественной прелести и обещало подарить столько бодрости, что Гардения не устояла перед соблазном и решила прогуляться.
Светило солнце, а воздух наполняли дивные ароматы цветов. Гардения шла по тротуару, и ей казалось, что ее несут вперед невидимые легкие крылья.
Через несколько минут она достигла Елисейских полей. В столь ранний час ни на скамейках под цветущими каштанами, ни за столиками здесь не сидели ни дамы, ни кавалеры в шикарных нарядах. Наверняка все они еще сладко спали. Сейчас тут можно было встретить совсем других людей: мужчин в фартуках и нарукавниках, убиравших мусор, женщин с наполненными продуктами корзинами в руках, рабочих, спешивших куда-то по делам, торговцев с тележками.
Гардения смотрела на все, что ее окружало, широко раскрытыми глазами и не замечала устремленных на себя любопытных взглядов прохожих. В зеленом платье и простой шляпке, скрывающей ее светлые волосы лишь наполовину, с сияющим лицом и горящими глазами она походила на лесную нимфу.
Лишь по прошествии часа, когда от голода у нее засосало под ложечкой, а ноги стали побаливать от непривычно долгой ходьбы, она поняла, что должна возвращаться домой, развернулась и зашагала в обратном направлении.
Где-то совсем рядом послышался стук лошадиных копыт и чей-то знакомый голос:
— Мисс Уидон! Какой сюрприз!
Гардения повернула голову и увидела на дороге Андрэ де Гренэля в элегантном экипаже.
— Доброе утро, — сказала она сдержанно.
— Вы рано просыпаетесь! А выглядите сегодня чудесно, как сама весна! И платье у вас замечательное! — рассыпался в похвалах молодой граф.
— Спасибо, — холодно ответила Гардения, продолжая идти вперед. — Извините, я не могу остановиться с вами, потому что должна как можно быстрее вернуться домой.
— Уверяю вас, моих скакунов вам не обогнать! — крикнул Андрэ де Гренэль, усмехаясь.
Гардения смотрела только перед собой и не сбавляла шага.
Встреча с беспардонным французом изрядно испортила ей настроение. Он ехал по параллельной тротуару дороге, подстраиваясь под ее темп.
— Вы всегда просыпаетесь так рано, Ma'm'selle? — полюбопытствовал он.
— Всегда. В надежде, что хотя бы непродолжительное время смогу побыть наедине с собой, — многозначительно ответила Гардения, не поворачивая головы.
— Вы очень неласковы со мной! — заявил граф.
Гардения ничего не ответила.
И он продолжил:
— А ведь все, чего я хочу, так это просто стать вашим другом.
— Друзей, которые у меня есть, мне вполне достаточно. В других я не нуждаюсь, — сказала Гардения строго, добавляя про себя, что страстно хотела бы, чтобы ее слова соответствовали действительности.
— Я даже знаю, о ком вы ведете речь, — произнес Андрэ. — О лорде Харткорте и его кузене, верно? Только их вы считаете своими друзьями. Но, поверьте, я в состоянии предложить вам то же, что они, и даже больше. Может, улыбнетесь мне хотя бы разок, Ma'm'selle?
У Гардении не было ни малейшего желания слушать вздор, который нес граф. Поэтому она никак не отреагировала на его слова и продолжала с неприступным видом шагать вперед.
Но, несмотря на свое недружелюбное к нему отношение и на то, что окинула его лишь мимолетным взглядом, она не могла не отметить, что, будучи трезвым, выглядит ее нежеланный собеседник просто великолепно.
Он был красив, строен и грациозен и на высоком сиденье экипажа, запряженного парой скакунов, смотрелся потрясающе.
— Я обязательно приду на ближайшую вечеринку вашей тети, — сказал граф после непродолжительного молчания. — И принесу для вас подарок. Пообещайте, что согласитесь где-нибудь со мной уединиться, чтобы я смог вручить вам его.
— Очень мило с вашей стороны, но можете не утруждать себя, — ответила Гардения с достоинством. — Тетя вряд ли позволит мне принимать подарки от незнакомцев.
— Но ведь я вовсе не незнакомец, — запротестовал Андрэ. — И потом, ваша тетя наверняка ничего не будет иметь против.
Сама она только рада, когда ей дарят что-нибудь ценное. Я слышал, в одной из презентованных ей вещей вы недавно разгуливали по Парижу.
— Я? — вскрикнула Гардения в изумлении. — Не понимаю, о чем вы толкуете.
— О шиншилловой накидке, в которой в первый день пребывания у тети вы ездили в салон мсье Борта, — пояснил Андрэ де Гренэль, насмешливо улыбаясь. — Я даже догадываюсь, кто преподнес ее светлости столь щедрый подарок.
— Неужели? — воскликнула Гардения, поворачивая голову и дерзко приподнимая подбородок.
Она чувствовала, что они ступили на зыбкую почву.
Этот человек не имел ни малейшего права сплетничать с ней о ее собственной тете, намекать на что-то грязное, недостойное. Тем не менее ей стало вдруг безумно любопытно, откуда взялась у тети эта проклятая шиншилловая накидка. Кто мог потратить сумасшедшие деньги на столь дорогой подарок для герцогини? Разве только…
Щеки Гардении покраснели. Она почувствовала, что не вынесет, если граф продолжит говорить, поэтому рванула в сторону столиков, туда, где его экипаж никак не смог бы ее догнать. Торопливо пройдя между ними, она свернула на узкую аллею и побежала к киоску, в котом продавали газеты и табачные изделия.
— Мисс Уидон! — крикнул граф. — Мисс Уидон, подождите!
