Элизабет Лоуэлл - Только любовь
– Черт побери! – перебил ее Бич. – Он ничего не говорил! Молчаливый Джон. Молчащий, как могильная плита. Некоторые так и называли его: Джон Могильная Плита. Это прозвище он тоже заслужил.
Бич скользнул взглядом по лежавшей Шеннон. Она внезапно осознала, что лежит нагая перед рассерженным мужчиной, и почувствовала прилив стыда. Она нащупала рубашку, натянула ее и дрожащими пальцами застегнула пуговицы.
– В жилах этого человека, должно быть, текла ледяная вода вместо крови, – сквозь зубы процедил Бич, наблюдая за тем, как дивной красоты груди исчезают под льняной, выношенной материей. – Он владел тобой целых семь лет и почти не тронул тебя!
– Он вообще не трогал меня!
– Вообще не трогал? – Бич принужденно рассмеялся, не веря сказанному. – Даже такой старый киллер, как он, не может не испытать удовольствия, когда начнет тебя раздевать и…
– Молчаливый Джон – мой двоюродный дедушка! – перебила его Шеннон. – Он никогда меня не трогал! Не прикасался вообще! Он даже не пожал мне руки, когда я принесла своего первого оленя… Не дернул ни разу за косу, когда проходил мимо меня!… Не погладил по голове, когда я научилась печь бисквиты так, как это нравилось ему!… Никто не ласкал меня с тех пор, как умерла моя мама!
Говоря это, Шеннон потянула к себе одно из одеял Бича и прикрыла наготу бедер.
– А потом появился ты со своими горящими, голодными глазами, с улыбкой падшего ангела и ласковыми руками, – шепотом закончила Шеннон.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть лица Бича, на котором ясно читались гнев и презрение.
– Почему ты не сказала, что ты девушка? – более спокойным тоном спросил Бич.
– Я говорила.
– Чушь!
– Пошел бы ты к черту, перекати-поле! И побыстрее!
Бич посмотрел на девушку, которая лежала перед ним в кое-как застегнутой рубашке, наспех прикрыв концом одеяла бедра. В эту минуту она никак не была похожа на пылкую искусительницу. Она не просила его губ, его рук, его объятий.
Бич со свистом втянул в легкие воздух и призвал на помощь все свое самообладание. Похоже, Шеннон не понимала, что она теряет.
Но он-то это понимал!
– Когда ты мне говорила, что ты девушка? – спросил Бич.
– Когда мы рассуждали о том, что у меня не может быть ребенка.
Он на некоторое время задумался, затем, нахмурившись, покачал головой.
– Разговора о твоей девственности не было, – заявил он.
Сапфировые глаза у Шеннон выразительно и холодно сверкнули.
– Я спросила, откуда у тебя уверенность, что после тебя не осталось детей, – отчеканила она. – Ты сказал, что ведь Молчаливый Джон знает, как не сделать меня беременной. А Молчаливый Джон…
– …никогда не дотрагивался до тебя, – закончил фразу Бич, внезапно все поняв и до конца поверив Шеннон. – Господи, тебя ведь и в самом деле никто не трогал.
– Аллилуйя! – в голосе Шеннон прозвучали саркастические нотки. – Если что-то повторять достаточно часто, то даже сероглазый бродяга и странник это поймет.
Бич открыл было рот, но тут же закрыл его и уставился на девственную вдову.
– Господи! – пробормотал он наконец. – Я… – он тряхнул головой, словно только что вынырнул из воды. – Мне и в голову не приходило, что Молчаливый Джон и ты никогда не были мужем и женой.
– А ты думаешь, мне могло прийти в голову, что ты не поймешь, почему я не забеременела? – парировала Шеннон.
– Господи, такое целомудрие!…
Гнев Шеннон мало-помалу улетучился, когда она увидела, в каком шоке был Бич. На смену гневу пришла усталость, причем такая, что ей вдруг захотелось положить голову на колени и заплакать. Слишком много было всего сразу в этот день: появление гризли, страх за Бича, его гнев из-за того, что она прибежала на помощь, вызывающие головокружение ласки Бича – и новый приступ его гнева.
– Шеннон…
– Что?
– Как ты думаешь, что случится после того, если я по-настоящему трону тебя?
– Что я думаю? Ты спрашиваешь, что я думаю?! Вечный бродяга и странник! Когда ты касаешься меня, я теряю способность думать.
– Ты не собиралась заманить меня в сети женитьбы?
Шеннон подняла голову. После схватки с гризли и за время любовных ласк косы ее расплелись, и сейчас длинные, темно-каштановые волосы рассыпались у нее на груди. Потемневшими глазами она посмотрела на Бича.
– С какой стати? – горячо спросила она. – Какой прок от мужчины, который делает тебе ребенка и уходит бродить по свету, а возвращается лишь для того, чтобы сделать еще одного младенца!
– Я не собирался делать тебя беременной и затем бросать тебя, – возразил Бич. – Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы согласиться с этим.
Шеннон неохотно кивнула:
– Ты не похож на человека, который бежит от ответственности.
– Ты на это и рассчитываешь? Хочешь забеременеть, чтобы я не уехал?
Шеннон почувствовала, что от этих слов Бича гнев вновь охватывает ее, но она была слишком усталой, чтобы дать ему выход.
– Я наивна в том, что касается любовных ласк, но я все же не круглая дурочка, – сдержанно сказала она.
– Что ты имеешь в виду?
– Забеременею я или нет, но я никогда не выйду замуж за мужчину, для которого я значу меньше, чем солнечный восход, которого он еще не видел.
Бич почувствовал упрямство в голосе Шеннон, в ее глазах, в том, как она удерживала руками одеяло, прикрывая обнаженные бедра.
– Но ты бы отдалась мне, – возразил Бич, раздражаясь безо всякого повода.
Мгновенно в мозгу Шеннон пронеслись воспоминания, и она снова испытала прилив желания. – Да, – согласилась она.
– Но почему?
– Какая тебе разница?
– Боюсь, что ты так наивна, что веришь, будто бы любишь меня, – напрямик сказал Бич.
Шеннон бросила на Бича быстрый взгляд:
– В любом случае это не твоя забота… Это мое дело.
– Я не хочу, чтобы ты любила меня, – сказал Бич, чеканя каждое слово.
– Я знаю.
– Любовь – это клетка.
– Да. Я и это знаю… Теперь… В один прекрасный день я поблагодарю тебя за то, что ты научил меня, как сделать клетку из солнечных лучей… Но не сейчас.
Она уткнулась лбом в колени, чтобы не видеть Бича.
– Шеннон!
– Поди прочь, неприкаянный странник! Тебе не нужно мое тело, тебе не нужна моя любовь, тебе не нужно ничего, кроме солнечного восхода, которого ты еще не видел!… Иди за ним – и оставь меня в покое.
Глава 11
Бич с силой вонзил кирку в камень и почувствовал, как удар отдался во всем теле. Камень раскололся, и Бича осыпал дождь мелких осколков.
Пласт, идущий от начала короткого туннеля, практически ничего стоящего не содержал. Едва различимые следы золота, за которыми он гонялся последние два дня, исчезли вовсе. И Бич не мог угадать, в каком направлении ушла золотоносная жила. Не было видно разломов, сбросов или расслоения пород – ничего, чтобы решить, в каком направлении врубаться в породу дальше – вверх, вниз, влево, вправо, вперед, и стоит, ли продолжать поиски вообще.
