Сьюзен Джонсон - Когда вы кого-то любите
— Я тут подумала, что если вам понравились мои услуги, милорд, возможно, вы позволите мне чаще работать горничной наверху?
— Я не уверен, что у тебя достаточно опыта, — прорычал Дарли, с легкостью входя в роль сурового хозяина. — Домоправительница объяснила тебе твои обязанности?
Аманда ответила призывным взглядом:
— Она лишь сказала мне, что я должна выполнять все ваши желания.
— Значит, если я попрошу тебя, ну, скажем, будить меня каждое утро подобным образом…
— Сочту за честь, милорд. — В ее голосе звучало подчеркнутое почтение.
Он с трудом сдержал улыбку. Обычно Аманда и почтение представляли собой две полярные противоположности.
— Утренние часы могут затянуться, — заметил он, состроив соответствующую суровую физиономию. — Я из тебя все соки выжму.
— Да от одного вашего голоса, стоит мне услышать вас, как у меня все увлажняется внизу, — зашептала она, потирая его грудь затвердевшими, словно драгоценные камни, сосками.
— Тебе не разрешено увлажняться, пока я не дам позволения на это, — заявил он с соответствующим высокомерием. — Мои горничные должны практиковать самоограничение.
Она бросила взгляд на его возбужденную плоть.
— А вот вы самоограничение явно не практикуете.
— Как ты посмела критиковать меня. — В его голосе зазвучал металл. — Ведь я же могу выгнать тебя без выходного пособия и рекомендаций.
— Неужели вы пойдете на это? — сладко прошептала она, своенравно и нетерпеливо поигрывая соблазнительной попкой. Хриплое ворчание Дарли напомнило ей, каким агрессивным он мог быть, если взбрыкнет. Или какой могла быть она сама.
Приподнявшись на локтях, он резко оттолкнул ее:
— А что заставляет тебя думать, что я не сделаю этого, ты, бесстыдная шлюха?
— Спросите вашего управляющего, — парировала она. — Он скажет вам, насколько я хороша в деле.
— Мне наплевать, что ты спала, чуть ли не с половиной челяди, — резко бросил Дарли. — Если ты не понравишься и не ублажишь меня, я выставлю тебя за дверь. Ясно тебе? — Аманда любила подчиняться. Дарли чем-то напоминал ей старшего брата. Ничто так не возбуждало ее, как короткие команды мужчины.
— Я исполню все, что пожелаете, милорд, лишь бы вы позволили мне остаться.
— Тогда быстренько встань на четвереньки и подними твою милую попку так, чтобы мне было легче добраться до нее. И не плачь, если вдруг будет больно.
— Только, пожалуйста, не делайте мне больно, — жалобно взмолилась она.
— Ладно, исполняй, — прорычал он. Она поспешила повиноваться.
Дарли уселся, наслаждаясь зрелищем прелестной розовой попки в идеальной позиции, пока сама Аманда с трагическим пылом умоляла его не причинять ей боли. Была ее серьезность реальной или наигранной? Он не был ни в чем уверен. Да и не слишком переживал по этому поводу. И самым мастерским образом, со всем тщанием и должной драматичностью, он заставил свою на первый взгляд ненасытную и не слишком опытную горничную в полной мере проникнуться и усвоить весь круг своих обязанностей.
Аманда была не слишком удивлена, когда Дарли, одарив ее напоследок легким поцелуем, соскочил с постели, заявив:
— Я еду в Лондон.
Пока он занимался с ней сексом, она уже понимала, что его мысли где-то далеко отсюда. Не то чтобы он не исполнял все с присущим ему умением и мастерством. Но его глаза периодически закрывались, словно желая что-то увидеть внутренним зрением.
А поскольку он был в великолепной форме, она предпочитала не слишком замыкаться на двигавших им импульсах. И все же она, перевернувшись в постели, чтобы следить за его движениями, не удержалась от вопроса:
— Зачем ты едешь в Лондон?
Он открыл шкаф и вытащил рубашку.
— Чтобы ублажить матушку.
— Надо же, такой сыновний пиетет. Я поражена.
— Бетси с детьми тоже дома.
Причем вот уже несколько последних недель, подумала она.
— Понятно, — вместо этого сказала Аманда. Их отношения продержались так долго отчасти благодаря ее способности прочувствовать момент, когда его не стоит слишком донимать. — Ты скоро вернешься?
— Не знаю. — Натянув рубашку через голову, он сунул руки в рукава. — Оставайся здесь, если хочется.
— Мне нет смысла оставаться, если ты не вернешься. Он поднял на нее взгляд, застегивая запонки.
— Решай сама. У меня нет твердых планов. — В последний час он вдруг почувствовал непреодолимое желание увидеть Элспет, не важно, беременна она или нет. А раз уж она отплывает утром, то возможность застать ее, была весьма ограничена. И если о причинах, приведших ее в дом родителей, можно было гадать, то его повод был вполне прост и очевиден — весьма плотские желания.
Он натянул бриджи и, на ходу застегивая их, шагнул к двери. Спустя мгновение Дарли настежь распахнул ее и заорал на весь коридор, чтобы было слышно в холле:
— Оседлай моего коня и немедленно подай к подъезду!
Прежде чем появился раскрасневшийся, запыхавшийся лакей, маркиз был уже одет, в сапогах, он наудачу выдергивал один за другим ящики комода в поисках перчаток.
— Вам следовало позвать меня, сэр, — пропыхтел лакей, бросив горестный взгляд на будничную рубашку Джулиуса с открытым воротником. — Я бы приготовил ваше вечернее платье.
— Моим родителям наплевать, как я одет. Мой конь готов? Да? Отлично. А где ты прячешь мои перчатки?
— Здесь, милорд. — Лакей вытащил из ящика пару перчаток для верховой езды и вручил их Дарли.
Повернувшись к Аманде, которая непривычно воззрилась на него, Джулиус проигнорировал ее оценивающий взгляд.
— Спасибо, дорогая, за прелестно проведенное время. Нед позаботится обо всем, что потребуется для тебя. Оре-вуар. — Он вышел с поклоном, натягивая перчатки.
Джулиус явно не походил на человека, собиравшегося скоро вернуться. А по тому, с какой скоростью он одевался, было очевидно, что торопился не только повидаться с родителями. Записка его матери еще лежала на столе. Очевидно, содержание не было слишком конфиденциальным, раз он оставил ее на виду. По крайней мере, к такому выводу она пришла, когда, встав с постели, подошла к столу и подобрала записку.
Имя леди Графтон сразу бросилось в глаза. Аманда нахмурилась, прочитав записку.
Значит, эта малышка в Лондоне — и таинственным образом в Уэстерлендс-Хаусе — и, что еще более странно, оттуда тут же послали за Джулиусом.
Тут же возник жгучий вопрос — зачем? Она ни на секунду не поверила в сказку о больном братике. Хотя со стороны леди было чрезвычайно умно втереться в доверие к родителям Дарли.
Если она была рисковой, азартной женщиной — а таковой она, несомненно, была, — она могла поддаться искушению и сделать ставку на Дарли. Маленькая плутовка приехала в Лондон одна, явно сочинила какую-нибудь трогательную историю, дабы одурачить семейство Джулиуса, и, конечно же, просто бесподобная находка — ее утверждение, что она в Лондоне всего на одну ночь. Tempus fugit.[1] Сейчас или никогда. Отличная приманка!
