Кэрол Мортимер - Больше, чем гувернантка
Прищурившись, он принялся рассматривать ее с повышенным вниманием:
— Тогда кто-то другой?
Она потупилась:
— Да.
— Потрудитесь рассказать нам, кто это был.
Могла ли она рассказать Готорну и его бабушке ужасную правду о том, что произошло два месяца назад?
Елена посмотрела сначала на леди Сисели, в глазах которой светились только нежность и чисто женское понимание, потом перевела взгляд на Адама. Его настрой угадать было гораздо сложнее, так как он прятал свои эмоции за полуприкрытыми веками, придающими лицу совершенно непроницаемое выражение.
У Елены не было иного выбора, кроме как довериться этим людям. Либо она расскажет правду, надеясь на их сострадание, либо ее увезут под конвоем и передадут в руки Невилла, от которого справедливости точно ждать не приходится.
Елена сделала глубокий вдох, намереваясь изложить события точно и хладнокровно, как любит Адам. Единственная проблема заключалась в том, что она не знала, с чего начать.
* * *Прищурившись, Адам наблюдал за противоречивыми эмоциями на ее лице. Он ожидал ответа или молчания. Однако надеялся, что она им все расскажет, в противном случае он не будет знать, что ему делать.
Что бы там ни говорила его бабушка, сложившаяся ситуация глубоко волновала Адама. Его переполняли чувства удивления, когда он узнал истинное имя Елены, и шока от осознания того, что ее обвиняют в совершении страшного преступления.
Первым его побуждением было, конечно, броситься защищать Аманду. Какой родитель на его месте поступил бы по-иному, узнай он, что его ребенок несколько недель находился на попечении женщины, обвиняемой в убийстве родственника?
Как бы то ни было, ему очень быстро удалось взять ситуацию под контроль, прибегнув к помощи своего здравого смысла. Елена Лейтон, каковой он ее до недавнего времени считал, всегда была очень добра и внимательна к Аманде и всячески пыталась способствовать сближению отца и дочери. Именно от нее он узнал о сокровенном желании Аманды иметь пони и купил его для нее.
Что же касается женщины, побывавшей прошлой ночью в его объятиях…
Адам сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Робкая, но восхитительно реагирующая на ласки, Елена доставила ему столько же наслаждения, сколько и он ей, ничего не прося взамен. Ни ночью, ни во время их утреннего разговора. Она даже решила отказаться от должности, чтобы не стать яблоком раздора между ним и его семьей.
В действительности он совсем не верил, чтобы Елена была способна обокрасть собственного дедушку, не говоря уже о том, чтобы его убить.
— Пожалуйста, продолжайте, — кратко произнес он.
Елена поморщилась, будто от удара. Ее лицо было очень бледно, что придавало ей особенно беззащитный вид, и Адаму стоило огромных усилий не броситься к ней, чтобы обнять и успокоить.
Но подобное проявление чувств ни к чему бы не привело, особенно в случае, если Елена действительно виновна в смерти деда. Также не стоило забывать и об обвинении в краже. Однако, как справедливо заметила бабушка, эти обвинения никак не вязались с образом женщины, поступившей к нему на работу три недели назад. Как и полное отсутствие у нее денег, чтобы сменить траурный наряд на иную одежду. А траур-то она, оказалось, носила из уважения к недавно усопшему деду, а не мужу.
Адама охватил целый водоворот эмоций, когда он осознал, что Елена вообще никогда не была замужем.
Она отвернулась от Адама, на лице которого застыло презрительное выражение, понимая, что не сумеет поведать свою историю, если будет и дальше смотреть ему в глаза. Отойдя к окну спальни, она обвела взглядом прекрасную холмистую местность. Этот идиллический сельский пейзаж разительно контрастировал с внутренним состоянием. Ее мир разваливался на части.
Последние два месяца, разумеется, были всего лишь иллюзией, оттягиванием неизбежного, но оттягивать дольше не имело смысла.
— У моих бабушки и дедушки было двое детей, два сына, младший из которых — Дэвид — мой отец, — начала Елена хриплым, но твердым голосом. — Его старший брат Говард погиб во время несчастного случая на охоте много лет назад, после чего его жена и сын переехали жить во Вдовий Дом, расположенный на территории имения Шеффилд-Парк. Мой отец погиб в сражении против Наполеона. Мы с мамой гостили у дедушки, когда нас постигла скорбная весть, поэтому мы остались жить у него.
— Ваш кузен все унаследовал?
Елена скованно улыбнулась. Адам увидел самую суть проблемы.
— Да, мой кузен Невилл. — Она кивнула. — А он далеко не самый приятный человек на свете. — Она с трудом подавила дрожь при мысли о том, насколько он в действительности отталкивающий.
Внешностью он обладал довольно привлекательной, золотистые волосы, темно-синие глаза, правильные черты лица, подтянутая фигура. Отталкивающей являлась его внутренняя сущность, жестокая и мстительная, которая стала проявляться уже в раннем возрасте. Именно поэтому Елена с детства старалась избегать его общества. Когда они подросли, ей стало очевидно, что Невилл намерен при первой же удачной возможности обесчестить ее. Исполнить свой черный замысел ему удалось в феврале, сразу после смерти их дедушки.
— Полагаю, после кончины деда ваш кузен стал вашим опекуном? — снова проявил Адам свою прозорливость и осведомленность.
— Да, теперь он мой опекун. — Елена снова с трудом подавила дрожь при мысли об этом. — Мой мудрый дедушка оставил мне большое наследство, а Невилл сразу после его смерти дал мне понять, что хочет жениться на мне.
— Вот как?
Елена перевела взгляд на свои крепко сцепленные пальцы и даже через перчатки заметила, как побелели костяшки.
— Я не желала и не поощряла этого союза.
— Разумеется, нет, — произнесла леди Сисели впервые с тех пор, как Елена начала свое сбивчивое повествование. — Я немного знакома с этим молодым джентльменом, — пояснила она для своего внука. — Если бы у меня была внучка, я бы не хотела, чтобы она связала свою судьбу с подобным человеком.
— Что-то не припомню, чтобы вообще с ним встречался, — мрачно произнес Адам.
— Потому что ты уже много лет не выходишь в свет, Адам. — В голосе пожилой дамы звучали нотки осуждения. — В противном случае тебе было бы известно, что Невилл Мэттьюз — отъявленный мерзавец, который погубил репутации нескольких юных девушек! Эдит Сен-Джаст не пустила бы его на порог своей бальной залы, не говоря уже о том, чтобы сажать за один стол с уважаемыми гостями, — веско добавила она, тем самым давая понять, какого она мнения о моральном облике Невилла Мэттьюза.
