Адель Эшуорт - Герцог-обольститель
Он подождал, что она ему ответит, но она только молча на него смотрела.
– Вы помните Колина Рамзи, человека, с которым вы познакомились на балу в Лондоне?
– Конечно, помню. Его трудно забыть.
Сэмсон не знал, хорошо это или плохо, но почувствовал легкий укол ревности. Колин был дамским угодником – общительным, обаятельным, любителем пофлиртовать. Всем, чем он на самом деле не был.
– Так он вам понравился? – В ту же минуту, как этот вопрос слетел с его губ, Сэмсон понял, насколько он глуп и неуместен.
– Он красивый.
«Красивый? И все?» Он хотел услышать, что ей никогда не будет интересен такой человек, как Колин, но он ни за что не попросит ее описать его поподробнее.
Он кивнул и решил продолжить.
– То, что я собираюсь сказать вам, должно остаться между нами, вы понимаете?
– Вы хотите сказать, что ваш друг замешан в чем-то противозаконном?
– Да.
Она стала медленно обмахиваться веером.
– Не могу себе даже представить, какое отношение... деятельность вашего друга может иметь ко мне, сэр.
Ее холодный тон начал раздражать его.
– Ливи, любовь моя, ради Бога, перестаньте называть меня «сэр» и «ваша светлость», когда мы одни, иначе я схвачу вас и зацелую до смерти.
Она перестала обмахиваться веером, а потом процедила сквозь зубы:
– А вы не называйте меня «любовь моя». Я не ваша любовь, и такая фамильярность просто неприлична.
Такой отповеди он не ожидал. Она задела его больнее, чем он мог бы ожидать.
– Но вы и не любовь Эдмунда. И как раз это я хотел с вами обсудить.
– Вы все время ходите кругами, Сэмсон.
Он вздохнул. Ей будет очень больно, подумал он, но он не знал другого способа открыть ей глаза, кроме как сообщить факты, которые были ему известны.
– Давайте перейдем к делу.
– Пожалуйста.
– Колин Рамзи – правительственный агент.
Прошли секунды, прежде чем до нее дошел смысл этой информации. Потом она посмотрела на него так, словно он был сумасшедший.
– Его специальность – поддельные документы. Он их либо создает сам, либо расшифровывает уже имеющиеся для правительства. Он очень опытный специалист, и его уникальные услуги высоко оплачиваются. Он еще ни разу не ошибался в определении фальшивок. Вы меня понимаете, Оливия?
Она молча изучала его лицо, хотя больше не выглядела раздраженной, скорее нервной.
– А какое это имеет отношение ко мне?
Сэмсон не знал, как ему выразиться поделикатнее, поэтому просто сказал:
– Я дал ему проанализировать ваш брачный контракт.
– Но я же дала вам оригинал. Не копию. Если он думает, что это подделка, он ошибается.
– Нет, он не ошибся. Документ, подписанный вами и Эдмундом, тот, что вы называете оригиналом, не имеет законной силы. Колин представил мне доказательства этого. Он в таких делах профессионал.
– Это невозможно. Я давала клятву. Нас венчал священник...
– Оливия, – прервал он ее, – я подозреваю, что вы произносили клятву перед наемным актером.
Он не спускал с нее глаз. Она заморгала, на ее лице были написаны смущение, подозрение и боль. Эдмунд предал ее, и одно это заставляло Сэмсона еще больше презирать своего брата.
– Я вам не верю, – прошептала она наконец, и ее глаза наполнились слезами.
– Скажите, а Эдмунд хотел, чтобы было объявлено о вашем бракосочетании?
Вопрос удивил ее, и она не сразу ответила.
– Нет. Поскольку мы поженились после очень короткого знакомства, он сказал, что будет лучше, если мы повременим с оглаской, и я с этим согласилась.
– Стало быть, возможно, что, кроме узкого круга ваших парижских знакомых, никто все еще не знает о вашей свадьбе.
– Да, это возможно.
– Полагаю, что сейчас он разыгрывает из себя холостяка. Почему, по вашему мнению, он сейчас в Грассе и ухаживает еще за одной ничего не подозревающей богатой наследницей? Потому, что может так вести себя законным образом. Почему он не переспал с вами в вашу первую брачную ночь? Потому что это не только осложнило бы его план с эмоциональной точки зрения. Вы могли забеременеть, а рисковать он не мог, потому что с самого начала вашего знакомства он знал, что бросит вас. Нежеланный ребенок не входил в его планы, он стал бы помехой, и это, пожалуй, был единственный благородный поступок в его жизни. Каждый факт в этой грязной, преследующей корыстные цели авантюре говорит о том, что вы не жена Эдмунда, Оливия. И сколько бы это меня ни радовало, я никогда не стал бы лгать вам. Никогда.
Он замолчал, понимая, что ей нужно время, чтобы переварить его заявление, его объяснения и доводы и осознать, что они могли значить для нее и ее отношений с его братом. Она сидела, сложив на коленях руки и опустив глаза.
– Но почему?
Этот вопрос – почему все это случилось – давно терзал ей душу.
Она не понимала, за что ее так унизили и обманули.
– Эдмунд всегда был лживым мерзавцем. Никакого другого объяснения тому, что он делает, я не вижу.
– А моя тетя обо всем знала и участвовала вместе с ним?
– Да. Я в этом уверен.
Она наконец выпрямилась и вытерла глаза и щеки, мокрые от слез.
– Вы считаете... – Она запнулась, сжав веер обеими руками. – Вы думаете, что они любовники?
Сэмсон почувствовал, как будто внутри у него что-то оборвалось. А она не смела поднять на него глаза.
– Оливия...
– Думаете, не так ли?
– Я думаю, они любовники уже много лет, – признался он.
Она покачала головой, потом прижалась виском к стенке кареты и стала смотреть в окно.
Он не знал, что ей сказать, поэтому молчал, откинув голову на подушки, и тоже смотрел в окно. Они уже были в предместьях города. Надо было найти место, где бы они могли остановиться на ночь, собраться с мыслями, продумать очередность будущих действий, а уж потом встретиться с врагом, которым был его брат.
– Почему вы мне раньше об этом не рассказали, Сэмсон?
– Я не знал, говорите ли вы мне правду, не задумали ли вместе с Эдмундом лишить меня части моего наследства. Я не знал, могу ли я вам доверять, – добавил он после паузы.
– А что заставляет вас думать, что можете доверять мне теперь?
– Не знаю, – признался он. – Я действительно не знаю, почему я вам доверяю. Но я вам верю. Это самый честный ответ, который я могу вам дать.
Она взглянула на него искоса.
– Я ненавижу вас за то, что вы не рассказали мне обо всем раньше.
Он почувствовал себя червяком.
– Я знаю. Мне очень жаль.
Она смотрела на него, поглаживая закрытый веер. Потом, совершенно для него неожиданно, она положила веер рядом с собой на сиденье, встала и пересела к нему, так что ее юбки прикрыли его ноги, и стала внимательно рассматривать его лицо, грудь и плечи. А потом обвила его руками за шею, положила голову ему на грудь и прижала его к себе.
