Оксана Головина - Сероглазый ангел
Она то и дело взбиралась на широкий подоконник, выглядывая на дорогу, в надежде увидеть знакомые силуэты, но все безрезультатно. Вот и сейчас, ожидая, пока Беренис закончит убираться в покоях, она уже распахивала окно, и смотрела вдаль. Воспоминания о прошедшем дне, заставили её сердце стучать быстрее.
Она усмехнулась, припоминая лицо барона, когда он вечером, всю обратную дорогу шёл, сердито бубня, что-то про потерянный зря день. Очень странный человек! Только и делал, что желал выпытать у неё про здоровье мужа, но и она взамен требовала, чтобы он поведал о времени проведённом рядом с Райаном. Они сражались вместе, ей хотелось знать об этом все. Барон сперва упрямо отказывался отвечать, словно она просила поделиться слишком личными воспоминаниями, затем к её удивлению разговорился. Говорил он много, долго, и она не смела его перебивать. Его взгляд задумчиво блуждал по окружающим деревьям, то устремлялся ввысь, к небесам, с плывущими в них бело-розовыми вечерними облаками. Он то хмурился, то улыбался, и тогда его смех заставлял птиц сниматься с веток, а ворчливая Таис поспешно крестилась, семеня позади них.
Он поведал, как они увиделись впервые ещё мальчишками, когда он был привезён в дом отца Райана. Барон, конечно же, смолчал о том впечатлении, которое произвёл на него серьёзный, молчаливый юноша с удивительными, серыми глазами. Он превосходил его во всем, за что бы они ни брались, вызывая его зависть и восхищение. Райан же всегда холодно и безразлично реагировал на каждую его выходку, не желая подыгрывать и сближаться. Тогда-то в нем и проснулся его демон, не дававший успокоения, и по сей день…
Он стал с ним соревноваться ещё с тех пор. Навсегда в памяти его остался миг, когда рука его, из глупой юношеской обиды столкнула Райана с высокой ветки, заставляя сорваться вниз, получая серьёзные раны. Он кричал тогда, спрыгивая следом за другом, пытаясь поднять его, но никогда не забудет его холодного презрительного взгляда. Без слов, он сказал ему все…
Сломанная рука зажила, удачно сросшись, а вот на ноге и пресловутой ягодице так и остался неприглядный шрам, от острой ветки, распоровшей кожу, когда он падал.
— Вы негодяй, Хьюберт! — Даниэль зло дала ему тумака.
— Благодарю за комплимент, миледи, — барон отчаянно смотрел в небо, злясь, сам на себя за разговорчивость.
И что на него нашло в этот день? Сложилось впечатление, что за все годы, он впервые повстречал человека способного его слушать! И почему это была именно эта женщина?! Нет! Он должен твердо помнить о своём решении, он должен выполнить наказ короля. Только тогда он получит желаемое… и это «очарование», восторженно и сердито шагающее рядом, не помешает ему!
Хьюберт сердито ворча, продолжил, докладывая, что в следующий раз они повстречались с Райаном уже, будучи на службе. Вильгельм сразу приметил его, поверив в его военный талант. За свою храбрость и самоотверженность в бою, молодой человек был вознаграждён по достоинству.
Райан прошёл обучение под руководством Вильгельма и, конечно же, получил под своё начало большой отряд.
Как и предполагал король, барон достаточно быстро оправдал оказанное ему доверие. Он выказал великолепное искусство в военной тактике, и Вильгельм, придя в восторг, не раз ставил его в пример остальным, менее опытным рыцарям. Что, конечно же, не обходилось и без зависти со стороны неудачливых товарищей. Райан хоть был бесконечно терпелив с ними, становился все более жёстким, холодным и бесконечно одиноким. Только беспокойный Вейн смог нарушить его ледяной покой.
Хьюберт считал себя другом Райана, и его глодала зависть к удачливому Вейну, которому общение давалось так легко! Барон часто думал, что, окажись он, а не Вейн, рядом с Райаном, и его судьба сложилась бы совсем иначе. Он показал бы ему другую сторону, не скованную льдами, а горящую ярким, всепоглощающим пламенем… но Райан, постоянно ощущая его за спиной, все больше отдалялся от него…
Этого Хьюберт тоже произнёс лишь у себя в мыслях, оставив для леди Даниэль пару историй, о подвигах несравненного Райана. Барон проводил их с Таис домой, он остановился, не доходя до сада у моста, и они попрощались, а ей хотелось слушать ещё и ещё…
— Ну да Бог с ним, с Хьюбертом! Я и так все узнаю, ты сам мне расскажешь, муж мой. Когда-нибудь, когда станешь больше доверять, — Даниэль грустно вздохнула, подумав о Райане.
— Не стоит печалиться, госпожа! Скоро вечер, они обязательно вернуться, и успеют к ужину! — Беренис собрав корзину с вещами, которые собиралась выстирать, сочувственно поглядела на её силуэт в окне.
— Спускались бы, а то, и упасть недолго!
— Его раны совсем свежи, Беренис! Мне кажется, что мой муж просто неспособен поберечь себя! Зачем так спешить, он должен был хорошенько окрепнуть, прежде чем отправляться в этот путь!
— Вам просто необходимо все подготовить, чтобы порадовать его по возвращении!
— Ты права! — Даниэль вспорхнула с подоконника, обувая свои башмачки, — я подготовлюсь! Я просто обязана его порадовать!
Молодая хозяйка оставила горничную, выбежав их комнаты. Женщина услышала её быстрые шаги, направляющиеся к собственной комнате…
Даниэль решилась надеть самое лучшее платье. Его нежно кремовый цвет радовал взгляд. Во всяком случае, ей так хотелось надеяться. Она должна выглядеть просто замечательно!
— А может быть, лучше надеть зелёное? — Даниэль никак не могла решиться, — как думаешь, какой цвет понравится моему дорогому мужу больше — кремовый или зелёный?
Она нетерпеливо, дрогнувшим голосом поинтересовалась у Гая, как только он появился, сердито прикрывая, забытые ею в спешке двери.
— Да мне плевать! Ты должна быть осмотрительней, в этом доме полно проходимцев! Запирай двери, черт возьми! А вкусов твоего варвара я не знаю… — пробурчал молодой человек, небрежно скомкав расстеленное на кровати платье.
— И я тоже не знаю, — с горечью призналась Даниэль, — я вдруг подумала и поняла, что вовсе не знаю, что он любит.
Девушка выхватила свой наряд, сердито расправляя складки, и вновь укладывая его на покрывало.
Гай злорадно ухмыльнулся, услышав, с какой грустью она произнесла эти слова.
— Одень чёрное, будет в самый раз!
Даниэль схватила в руки щётку для волос и метнула в наглого телохранителя. Тот, к её немалому сожалению, смог увернуться.
Раньше он не видел свою госпожу в такой нерешительности. Она вообще прежде не обращала особого внимания на свой вид.
— Да что тебя так тревожит?
— Я хочу быть привлекательной сегодня за ужином!
— И с какого это перепугу? — опасно понизив голос, осведомился воин.
