Сьюзен Виггз - Ворон и роза
ГЛАВА 9
Простившись с Жермин де Штайль и семьей Ди Лидо, Лорелея вышла во двор приюта. Яркое утреннее солнце освещало нежную изумрудную зелень с жемчужными каплями росы. Под раскидистым старым дубом Сильвейн и Тимон кололи дрова для армии Бонапарта и складывали их в аккуратную поленницу. В нескольких ярдах от них два медбрата тащили полную тачку камней для постройки на улице хлебных печей. С лопатами и кирками на плечах каноники направлялись к дороге, чтобы расчистить ее после снежных обвалов.
Лорелея поискала глазами Дэниела, но не обнаружила его среди работающих. Со дня взрыва тревога не оставляла девушку. Каким бы невероятным это ни казалось, к нему подбирался убийца.
Но кто он? Сколько бы она ни старалась, Лорелея никак не могла представить в этой роли ни одного мужчину из приюта Святого Бернара. В ее представлении убийцы были похожи на людей типа того бандита с жестокими глазами, который напал на нее и Сильвейна на горной дороге. И на таких людей, как Дэниел, вынуждена была признать девушка.
Никем не замеченная, она села на пороге кладовки для хранения овощей и стала наблюдать за работой мужчин. Сильвейн и Тимон сняли рубашки. Их обнаженные плечи и спины блестели от пота. Лорелея наблюдала за игрой их крепких мускулов и любовалась покрытыми легким загаром гибкими телами и рассыпанными по влажным лбам кудрями.
Острый топор с треском вонзался в дерево. Внезапно Лорелея увидела опасность в обычной работе. Топор мог бы стать смертельным оружием в умелых руках.
Однако девушка выбросила из головы эту мысль. Она внезапно почувствовала странную опустошенность и усталость. Отрешенно сидела на порожке, подставив лицо теплым лучам, ощущая под своей рукой шероховатую поверхность нагретого солнцем дерева, вдыхая распространившийся в воздухе аромат сладкого бальзама из базилика и лимона, который приготовил Маурико.
Несмотря на душевную тяжесть, после покушения на Дэниела, она не могла не радоваться волшебству весеннего утра, чары которого обволакивали ее со всех сторон. Мысли текли медленно, словно путешественник, продвигающийся по глубокому снегу. Пробудившаяся с весной жизнь захватила девушку. Странные чувства одолевали ее. У Лорелеи было такое ощущение, как будто она проснулась после приятного сна, содержания которого не могла вспомнить. Непрошено на нее нахлынули воспоминания о поцелуе Дэниела, такие яркие, что Лорелея вновь ощутила его чудесный вкус и почувствовала на своих губах губы мужчины. Ожила тайная часть ее души. — Научные наблюдения, профессор? — спросил насмешливый голос.
От неожиданности Лорелея слегка подскочила и резко развернулась.
— Дэниел!
Его волосы, лицо и руки были перепачканы мелом, отчего он больше походил на привидение, чем на человека.
— Ты помогал складывать печи, — заметила она.
— Помогал, — он уселся рядом с ней, скользнул по двору взглядом и остановил его на увлеченных работой Сильвейне и Тимоне. — И о чем вы мечтали, профессор?
Казалось, Дэниел понимал ее чувства лучше ее самой. Девушка отвернулась, защищаясь и молясь о том, чтобы он не догадался о ее настоящих мыслях.
— Я не мечтала. Ты внушил мне, что кто-то из них может быть убийцей. Я пытаюсь взглянуть на людей, которых знаю столько лет, по-новому, как будто вижу их впервые.
Сильвейн посмотрел в их сторону и нахмурился, но продолжал работать.
— Надеюсь, его ты уже не подозреваешь? — спросила Лорелея.
— Ты, так считаешь?
— Твоя жизнь была в его руках, когда вы вдвоем спасали девочку. Я видела его лицо, Дэниел. Сильвейн скорее бы умер, чем отпустил конец веревки.
— Ты права. Но с другой стороны, возможно, он не хотел убивать меня при стольких свидетелях. Тем более что в его руках была еще и жизнь ни в чем неповинной девочки. Не забывай об этом.
Лорелея от досады закусила губу, а потом тихо произнесла:
— Я знаю только об одном убийце, который находился здесь.
Он ударил рукой по двери в кладовку. Девушка вздрогнула.
— Подозреваю, что ты имеешь в виду меня? — спросил Дэниел.
— Это не дает мне покоя. Я до сих пор слышу, как этот бедный человек молит тебя о пощаде.
— Этот бедный человек убил собаку и едва не отправил на тот свет Сильвейна. Этот человек собирался расправиться с тобой, моя дорогая. Сильвейн это видел. Боже, даже отец Джулиан оправдал мои действия.
Лорелея отвернулась, и Дэниел мог видеть только ее розовеющую щеку. Он коснулся ее плеча:
— Меня уже не переделать, Лорелея.
Девушка очень медленно повернулась к нему лицом:
— Я знаю.
— Тогда не будем больше об этом говорить.
Она кивнула, размышляя, сможет ли когда-нибудь принять его таким, каков он есть на самом деле, и почему это так важно для нее.
— Давай лучше поговорим о том, о чем ты сейчас думала, не подозревая, что я наблюдаю за тобой. Уверен, что для меня это будет гораздо интереснее.
Обругав себя за то, что все мысли были написаны на ее лице, Лорелея сначала хотела все отрицать, но потом решилась сказать правду.
— Во всем виноват ты, Дэниел, — она подтянула ноги к груди, как бы отгораживаясь от него.
— Я? — с недоумением переспросил Дэниел.
— Ты заставил меня думать о том, о чем я не имела права думать. Ты вложил мне в голову все эти мысли.
Его лицо, слегка обсыпанное меловой пылью, было бесстрастным. Лорелее показалось, что его сверкающие глаза смеются над ней.
— Какие мысли, Лорелея? Ради Бога, каким образом я умудрился повлиять на твои мысли и чувства?
— Каким образом? Да своим поцелуем! — объявила Лорелея. Она оглянулась, не слышал ли кто-нибудь еще ее восклицания. Но их разговор потонул в грохоте ударов молотков и топоров. — Ты думал, что я забыла о нем, словно это для меня не важнее вчерашнего завтрака?
— Считаю, что это было слишком мало, чтобы на что-то надеяться.
— Глупо считать, что если забыл об этом ты, то и я не помню. Меня еще никто и никогда не целовал, Дэниел, — чуть помедлив, прошептала она.
Мужчина надолго замолчал. Легкий ветерок сдул часть пыли с его волос. Посмотрев вниз, Лорелея заметила на его руках ссадины; оставшиеся после кладки камней. Девушка разозлилась на себя за то, что упомянула об их близости. Конечно же, он все забыл. Дэниел жил в Париже, вращался при дворе, и, возможно, целовал сотни восхитительных женщин. Почему он должен помнить и мечтать о ее неловких объятиях?
— Я не забыл, Лорелея, — наконец, подозрительно глухо проговорил он. — Ей-богу, не забыл.
И она снова увидела вспышку боли и глубокой печали в его глазах. Девушка опустила колени и накрыла своими руками огрубевшие руки мужчины.
