Марша Кэнхем - Опаленные страстью
— Сядь на пол, — скомандовал он. — Поближе к сиденью.
— Зачем? Что ты собираешься…
— Делай что говорят!
Увидев выражение его лица, Аннели больше не задавала вопросов и сделала все, как он сказал. Эмори резко свернул с дороги в парк. Комья земли и грязи вылетели из-под колес. Он направил лошадь прямо на цветущие клумбы, устремившись к темной полосе деревьев. Коляска неслась с такой скоростью, что Аннели оставалось лишь молить Бога смилостивиться над ними.
Аннели не видела еще одну полоску, посветлее. Видимо, это была дорожка, ведущая к видневшейся впереди каменной арке. Эмори, заколебавшись, попридержал лошадь, но, оглянувшись, понял, что нельзя медлить ни секунды Экипаж Рэмзи был совсем близко, стрельба велась почт: беспрерывно, и Эмори услышал чей-то победный клич. Видно, кто-то из преследователей догадался, что беглецы вскоре будут зажаты и с другой стороны — деревьями.
Но вслед за победными возгласами послышалась ругань и потом крики, когда кучеру пришлось остановить лошадей. Небольшая карета протиснулась в арку, загородив дорогу экипажу Рэмзи. По его приказу солдаты открыли огонь по удаляющейся карете, продырявив ее в нескольких местах. Эмори не тешил себя надеждой, что это надолго задержит Рэмзи и его солдат. Они могут настигнуть Эмори и объехав парк с другой стороны. Хотя шансы уйти от погони были невелики, Эмори подумал, что надо избавиться от коляски. Лошадь стала выбиваться из сил, одно колесо скоро выйдет из строя.
— Как только прорвемся сквозь эти деревья, — сказал Эмори, — покинем наш корабль. У нас будет всего один шанс, чтобы удачно спрыгнуть.
— Спрыгнуть? — выдохнула Аннели.
Деревья кончались, и Эмори дернул поводья. Коляска въехала во вторые ворота и выкатилась на лужайку. Впереди виднелись улочки с гостиницами и кафе, а немного выше — роскошные виллы. Олторпу показалось, что когда-то он уже это видел, и он постарался сосредоточиться, чтобы образ не ускользнул.
— Держись!
Коляска подпрыгнула, раздался оглушительный треск, и во все стороны полетели листья и ветки. Лошадь протащила коляску еще ярдов двадцать. Эмори накинул поводья на рычаг тормоза, одной рукой схватил сумку, другой — Аннели, бросил сумку на землю и спрыгнул, прижимая Аннели к себе, чтобы смягчить удар. Они покатились по мягкой траве, в последний раз взглянув на коляску. Она стремительно летела вниз, разваливаясь на части.
— Ты не ушиблась?
— Вроде бы нет, — ответила Аннели.
Эмори пощупал ее ноги, но не обнаружил ни ран, ни ушибов, которые она могла не почувствовать из-за шока. Она была в порядке. В полном порядке. Эта хрупкая, нежная женщина не испугалась ни стрельбы, ни погони, вынесла все. Ради него. Ради сумасшедшего Эмори Олторпа. Он с трудом удержался, чтобы не засмеяться и не поцеловать ее.
— Что мы теперь будем делать? — спросила она, оглядываясь по сторонам.
Он указал на гостиницу на вершине холма.
— Насколько я помню, это «Маннингтон-Хаус». Там можно взять напрокат коляску.
— Прекрасная идея, — произнесла она, когда он помог ей встать. — Но куда мы на ней отправимся?
— В безопасное место. Обещаю. Можешь еще немного пройти?
Она отряхнула платье и улыбнулась ему с таким видом, будто он предложил ей прогуляться по Бонд-стрит. Ее щеки пылали, глаза блестели, и он, не сдержавшись, обхватил ладонями ее лицо.
— Я никогда не встречал такой красивой, такой смелой женщины, как вы, Аннели Фэрчайлд, и клянусь, когда все это закончится, я постараюсь вас отблагодарить.
— Посмотрим, выполните ли вы свое обещание, — в тон ему произнесла Аннели, Он предложил ей руку, но она отказалась. Единственная туфля ей мешала, и она сбросила ее. Насколько это возможно без расчески, привела в порядок растрепавшиеся волосы, свои и Эмори.
Спустя пять минут они уже были в «Маннингтон-Хаусе», где взяли напрокат коляску и залезли в нее, погасив горевшие в ней маленькие свечи.
Наступил вечер, и на улицах было оживленно. По дороге сплошным потоком двигались кареты. Некоторые стали давать задний ход, поскольку образовались пробки.
Эмори все время был начеку. В Торки они не могли чувствовать себя в полной безопасности. И все же напряжение спало и сердце билось спокойнее, когда Аннели положила ему голову на плечо и он ее обнял.
Глава 16
Аннели стояла за воротами, где Эмори оставил ее двадцатью минутами раньше, у густых кустов можжевельника. Тишина была такая, что она слышала собственное дыхание. День был на исходе. В бездонном небе зажглись мириады звезд. Порт, в котором бросил якорь «Беллерофонт», светился множеством огней.
Аннели бросила взгляд на силуэт дома, который стоял на самом высоком месте в Торбее среди других, столь же роскошных и элегантных.
Эмори приказал кучеру поставить коляску в сарай, и когда тот вылез, чтобы открыть его, ударил кучера рукояткой пистолета по голове, после чего связал его, затолкал в коляску и оставил в сарае, закрыв дверь.
— Зачем ты это сделал? — с ужасом спросила Аннели.
— Как только полковник обнаружит нашу коляску, он догадается, что мы наняли или украли другую. Мне бы не хотелось, чтобы наш кучер, вернувшись в город, стал рассказывать всем о том, что подвозил двух бродяг к заброшенному дому на холме. Я сунул ему в карман двадцатифунтовую бумажку — это утешит его, когда он очнется.
Эмори оставил Аннели у кустов можжевельника и отправился в дом, где пробыл несколько часов.
Вдруг Аннели услышала слабый шум, потом удар и прижалась к кустам. Уж не померещилось ли ей? Не иначе как она тихо сходит с ума. И Эмори тоже. Ей бы бежать сейчас без оглядки, а она будто приросла к влажной траве. А главное, Эмори уверен, что она с места не сдвинется, сделает все, как он ей велел.
В следующий момент из тени появился Эмори — без пальто и без сумки. Он подошел к ней и сообщил с беспечным видом:
— В доме ни души, как в Сахаре. Вспомни я о нем раньше, привез бы тебя сразу сюда.
— Тебе знакомо это место?
— Вообще-то да. Дом принадлежит мне.
— Правда? — Она нахмурилась, стараясь унять дрожь.
— Кажется, я выиграл его в бильярд. Но никогда в нем не жил, иногда лишь останавливался на несколько дней, так что вряд ли кто-то будет меня здесь искать.
Он предложил ей руку, но она сделала вид, будто не заметила, и пошла следом за ним. Они миновали главный вход, обошли дом и вошли в маленькую дверь с тыльной стороны, скрытую пышно разросшимися кустами.
Эмори зажег свечу и прикрыл ее рукой.
— Пойдем, — сказал он. — Надо соблюдать осторожность. Никто не должен видеть свет в окнах.
Аннели невольно поежилась, так как в доме было холоднее, чем на улице, и пахло плесенью, как в склепе Они поднялись по узкой лестнице, и Аннели обрадовалась, увидев в одной из комнат красноватый свет, исходивши» от камина. Она подошла к камину и стала греть руки, растирая пальцы. Они были в грязи, так же как ее одежда, волосы и рваные чулки. Чего бы она сейчас не отдала за горячую ванну!
