Мэгги Робинсон - В объятиях наследницы
– Я все гадал, зачем его пригласили вчера к обеду?
Щеки Грейс едва порозовели под слоем пудры.
– Ну как же. Это самый значительный из наших соседей, да и заборы с тех пор успели залатать. Нельзя же, в самом деле, возлагать на него вину за невоздержанность моей племянницы. Я сама обнаружила бесчестие Луизы. К счастью, я сумела замять скандал – постаралась изо всех сил.
Чарлз знал, что она лжет, хотя ее лицо казалось безмятежной маской.
– Но вы подвергли ее наказанию.
– Разумеется, я ее наказала! Девичья чистота – это драгоценность, а раз Луиза решила от нее избавиться, что еще могло удержать девицу от грехопадения с любым, кто подвернется под руку? Лакеи, кучера и прочие! Она не делала различий. Абсолютная неразборчивость. Луиза всегда была излишне фамильярной со слугами. – Грейс презрительно поджала губы. – Поэтому я отменила ее первый выезд в свет и держала дома, надеясь, что она поймет ошибки своего дерзостного поведения и раскается. Как вам известно, я контролировала ее расходы, и прислуга Роузмонта считает меня законной хозяйкой имения. Всем ясно, что мои приказы нужно исполнять. Луиза жила тихо, дурача нас всех, потому что все это время она вынашивала замысел при первой же возможности сбежать во Францию – и бог знает куда еще.
– Если я считаю правильно, ее тихое существование продолжалось восемь лет. Суровая кара за глупую ошибку. Как она могла разбираться в людях? Когда она уехала, мадам, ей было всего двадцать пять.
– Она все тот же своевольный ребенок! Мы с Хью изо всех сил пытались ее вразумить. Как я уже говорила прошлым вечером, Хью предлагал ей выйти за него, чтобы сохранить честь семьи. Несколько раз! Мальчик всегда питал к ней слабость, хотя я не могу понять почему.
– Вы забываете, миссис Уэстлейк, что говорите о моей жене! – Чарлзу не хотелось делать предположений насчет того, что у Хью не иначе как эдипов комплекс. Так сказал бы чертов доктор Фрейд. Внешне Луиза была очень похожа на Грейс; могла бы сойти за ее младшую сестру.
– А зачем ей оставаться вашей женой, мистер Норвич? Мы с мистером Бакстером обсудили возможность весьма щедрого вознаграждения, на тот случай, если вы опомнитесь и откажетесь от нее. Возможно, вам не нужны деньги. Но вам не нужна и недостойная доверия супруга, которая предаст вас, как только вы ей наскучите. Она… у нее неустойчивая психика. Она непостоянна. Идет на поводу желаний. Еще маленькой девочкой она думала, будто может делать что хочет, и без последствий. Я виню моего брата. Он и его американская супруга испортили ее вконец.
Чарлзу представилась маленькая сирота Луиза, в фартучке и с туго заплетенной в поросячий хвостик косичкой, пытающаяся выжать из теткиного сердца хоть каплю любви. Попытки, обреченные на неудачу. Сердце миссис Уэстлейк было холодно как лед.
Холод и равнодушие.
Должно быть, Грейс почувствовала его отвращение, потому что помахала рукой у него перед лицом.
– Я не чудовище, вы же понимаете. Я старалась. Правда, старалась изо всех сил. Хью вам скажет, что к нему и к ней я относилась одинаково. Никаких любимчиков. Он до сих пор немного сердит на меня за это. Но я очень серьезно относилась к своим обязанностям. Даже если мне не удалось сформировать из Луизы приличную молодую леди. Она неисправима.
– И я люблю ее за это. – Чарлз встал. – Боюсь, миссис Уэстлейк, что разочарую вас. У меня нет желания разводиться с Луизой. Вам придется привыкать ко мне. Хотя должен вас предостеречь – мне очень не понравилось то, как вы хотели от меня отделаться.
– Вы говорили, что дополнительный доход никогда не будет лишним.
– Я говорю не о подкупе! Прошлой ночью кто-то пробрался в мою спальню и попытался проломить мне голову. Что вам об этом известно?
Напомаженный рот Грейс Уэстлейк широко раскрылся.
– Кому, мне? Разумеется, ничего! Уверяю вас – за всю жизнь я ни разу не прибегла к физическому насилию.
– Как, вы ни разу не отшлепали маленькую непослушную девочку?
– Нет, никогда, – с заметным возмущением воскликнула Грейс. – Луизу изолировали, когда она плохо себя вела.
– Запирали в комнате, сажали на хлеб и воду – и это в лучшем случае, как мне представляется. Однако, миссис Уэстлейк, Роузмонт ждут перемены. К лучшему, потому что хуже уже решительно некуда.
– Чт-то вы имеете в виду?
– Ведь это дом Луизы, разве не так? Каждый стул, каждый ковер, каждая картина – все принадлежит ей. Вы здесь на положении ее гостьи, не так ли? Я не стал бы рассчитывать на то, что так будет продолжаться и дальше.
Тетка Луизы вцепилась в подлокотники кресла, но не встала.
– Как вы смеете! Если бы я не приехала сюда, когда погибли мой брат и его глупая жена, нынешнее положение Луизы было бы не столь завидным, каким оно представляется вам сегодня. Спросите мистера Бакстера – путем разумных вложений я вчетверо увеличила ее состояние.
– Мы вам благодарны. Но теперь Луизе не нужны опекуны. У нее есть я.
– И вы, иностранец, кем бы ни были ваши родители, полагаете, что явитесь сюда и узурпируете мою власть? Ну, нет, молодой человек, этому не бывать. Луиза, несмотря на ее прискорбные манеры, обязана иметь хоть каплю благодарности. Она не позволит, чтобы меня вышвырнули из моего же дома.
– Мы с этим разберемся, – ответил Чарлз. Похоже, он наступил ногой в кучу навоза. Луиза не говорила ему, каким образом она собирается просить свою тетку и кузена оставить Роузмонт. Но раз уж Чарлз оказался в логове дракона, следует принести пользу. Лучше самому принять гром и молнии гнева Грейс Уэстлейк, нежели они полетят прямо в Луизу.
Теперь Чарлз понимал, насколько далеким от правды было его представление о Луизе как об избалованной, беспечной девице. Быть может, сам Чарлз рос в весьма стесненных обстоятельствах. Но пока была жива мать, в доме царила любовь. Любовь и заботу родителей Луиза потеряла, когда ей едва сравнялось четыре. Оказаться на попечении Грейс Уэстлейк – настоящая пытка. Но Луиза каким- то чудом умудрилась сберечь свое доброе сердце.
– С вашего позволения, мне кажется, что наш разговор окончен. И я снова хочу предостеречь вас, миссис Уэстлейк, что не стану вашей жертвой, какой бы заговор вы с вашими фаворитами ни затеяли, чтобы от меня избавиться. У меня будет оружие, и, уж поверьте, я умею защищаться.
– Вы говорите исключительные глупости.
– Правда? Скажем так, здесь, в Роузмонте, мы все будем начеку. Пока мы здесь. – Чарлз надеялся, что не оставил сомнений в том, кому именно придется уехать.
Он оставил тетку Луизы в состоянии такого гнева, которого не мог скрыть никакой искусно наложенный макияж. Насвистывая, Чарлз спускался вниз по винтовой лестнице башни. Всего лишь три раза повернул не туда – и все же нашел гостиную Луизы, где она расхаживала туда-сюда перед камином, в котором жарко ревел огонь. На столе валялись газета и несколько книг, как будто она тщетно пыталась сосредоточиться на чтении, да не нашла ничего подходящего. Когда Чарлз вошел, ее лицо просияло, отчего что-то странно шевельнулось в его груди. Неужели она считает его своим спасителем?
