Дебора Джонс - Под небом Италии
«Но я была так напугана», – успокаивала себя Франческа. Однако в сравнении с солнечной безупречностью семейства Корсати ее объяснения выглядели тяжеловесно, как металл.
Лючия вымыла Франческе волосы и вплела в них золотую нить. Она что-то напевала, отступала назад, оглядывая плоды своего труда, и все повторяла, как хороша графиня Дуччи-Монтальдо. А Франческа не могла себе представить ни эту женщину, ни ее усердную, неунывающую мать, ни ее сестру иначе как респектабельными матронами, которые никогда бы не опустились до того, чтобы поцеловать Симона Мальвиля, даже если бы таким способом они могли предотвратить убийство. Эти женщины заслужили достойное обхождение и достойный брак, в то время как ей доставались объедки с пиршества любви. ...
Не развеяла раздражительности Франчески и дорога во Флоренцию. Граф Доната привел ей чалую лошадь под оранжевой попоной, такую же, как у других женщин, – вплоть до плюмажа на голове. Жаловаться было не на что. Но дурные мысли омрачали день, и она ни за что бы не призналась, что рада вступить в ворота города Бельдана.
Хотя сама Флоренция была гостеприимна и, когда небольшое шествие – десять человек, считая слуг – оказалось на мосту через Арно, а затем в городских стенах, радушно приподняла занавес над зрелищем утреннего великолепия огромной общины.
Девчонки в лохмотьях бежали за лошадьми и предлагали венки из бархатцев и маргариток, любовное зелье, притирания и талисманы – «Чтобы казаться моложе! Чтобы скинуть с себя груз лет!» – и ароматизированное масло в терракотовых горшочках.
Спутницы Франчески то и дело наклонялись, чтобы что-нибудь купить, и она заметила, с каким изобилием сыпались серебряные монеты в подставленные детские ладошки. Графиня снова ощутила укол: какая же она леди, если не способна проявить щедрость!
– Сиру удачно посоветовали расквартировать армию во Флоренции, – весело сказала Лючия. – Этот город создан для войны. Миф утверждает, что его основал сам бог Марс, а первыми жителями стали воины – суровые римские центурионы, которые, выйдя в отставку, обосновались на этих болотистых землях по указу Юлия Цезаря. Для них Марс был не только основателем города, но и покровителем. И его статуя – вот сейчас мы ее проезжаем – почиталась с самых ранних времен.
– Первые поселенцы возделывали землю, ковали металлы, добывали камень и давным-давно начали прясть и окрашивать шерсть. Торговля доказала, что это истинно дар Божий, потому что все большие состояния в городе нажиты при помощи челнока ткацкого станка и красильных чанов. Во всяком случае, так было до того времени, когда мы научились банковскому делу.
Лючия болтала и ехала так близко от Франчески, что их лошади терлись попонами.
– Флорентийцы утверждают, что христианство насадил в городе сам святой Варнава по указанию апостола Павла. Эту веру сначала не признавали, считали достойной только слуг и иностранцев и не допускали отправления обрядов в стенах общины. Лишь через двести лет, после того как вся Италия была обращена, «новая» вера, как ее называли, прижилась в самой Флоренции. Послушно разрушили только что возведенный храм Марса и на его месте построили церковь Иоанна Крестителя. Но одновременно, словно бы утверждая живучесть язычества в противовес мимолетной фантазии новой религии, вынесли на площадь древнего бога, где он до сих пор стоит в ожидании возвращения своей власти.
Лючия рассмеялась, и Франческа вежливо улыбнулась в ответ. И так и оставалась с приклеенной к губам улыбкой, пока ее провожатая показывала храмы и то место, откуда печально знаменитый предок ее мужа Корсо Донати начал свою невероятную вендетту и сжег половину города.
Они миновали дом, где родился поэт Данте.
– Легенда гласит, что за девять месяцев до этого события небо прочертила комета. Явный знак величия, но флорентийцам до этого дела нет. Мы циничный народ. Данте нас раздражал. И особенно он раздражал Корсо Донати. И поэтому был выслан. Говорили, что он прекрасно устроился в Неаполе, но по-прежнему скучал по родному городу, хотя и ненавидел его. Дома поэта признали только после его смерти, когда он стал никому не опасен.
Улицы Флоренции были хотя и грязными, но мощеными и достаточно широкими, чтобы ехать по двое. Франческа вспомнила, что заехавший в Бельведер путешественник утверждал, что ни Париж, ни Рим не могли похвастаться такими мостовыми.
Но хорошая дорога означала быструю езду. Графиня старалась не думать о цели их поездки, но сразу поняла, когда они оказались вблизи палаццо Бельдана. Лючия повернулась к ней; ее щеки от возбуждения пылали.
– Вам понравится дом сира д'Арнонкура. Там столько чудесных вещей, которые он собрал во время своих путешествий!
Но Франческе его обиталище показалось довольно обыкновенным, и графиня почувствовала, что немного разочарована. Такой же могущественный человек, как и люди из великих, знатных флорентийских семейств – Каппони, Питти, Строцци и Медичи, – и скромный, по крайней мере с улицы, дворец. Он стоял недалеко от дороги, практически на самой мостовой. Снаружи дворец украшало единственное зарешеченное окно и вбитые в кирпичную стену кольца, к которым гости привязывали лошадей, а вдоль фасада зачем-то были разбросаны охапки свежего сена. Слуга ударил палкой в черные железные ворота, и лошади внесли их в настоящую сказку. Франческа, конечно, видела выращенные на шпалерах деревья – такие были и в Бельведере, особенно вдоль дорожки, которая вела к потайной калитке, но никогда не встречала настолько красивых. Яблони и айва с ярко-зелеными блестящими листьями, будто их всю ночь полировала целая армия эльфов, выстроились вдоль могучих стен. И, несмотря на прохладу коротких октябрьских дней, на их ветвях все еще висели плоды.
В центре двора журчал изображавший рог изобилия фонтан. Вокруг него стояли резные скамейки из темного дерева и ходили белые ручные голуби. Франческа дала себе слово ни за что на свете не показывать, что чем-то удивлена, но когда навстречу гостям выскочили лакеи в золоченых ливреях, она не смогла скрыть своего восхищения.
Лючия взяла ее за руку и повела по великолепной мраморной лестнице, которая поднималась со двора на этаж знати. А ниже, как во многих итальянских домах, располагались подсобные помещения, кухня и комнаты слуг.
Как только они появились в галерее, им навстречу бросилась Бланш. А вслед за ней бежала Летиция. Служанка пропустила вперед госпожу, чтобы дать ей возможность первой обнять дочь. Присутствие благородных незнакомцев не удержало Бланш от бурного проявления счастья, когда она увидела, что молодая графиня цела и здорова.
