Элизабет Лоуэлл - Только он
Вздрогнув, она открыла глаза
— Конечно, верю
— Тогда в чем проблема?
— Ни в чем, — сказала она, грустно улыбнувшись. — Во всяком случае, в вашем понимании. Это просто… — Она на момент замолчала. — Я вдруг поняла, что люблю эту чистую, дикую страну, хотя она небезопасна. — Виллоу улыбнулась губами, которые были близки к тому, чтобы задрожать. — К такой мысли нужно привыкнуть.
Некоторое время Калеб внимательно вглядывался в ее лицо, затем сказал:
— Если хотите быть в безопасности, нужно оставаться дома.
— Да, — шепотом произнесла Виллоу. — Я знаю. Не беспокойтесь, Калеб. То, что со мной происходит, не должно вас волновать. Я могла не знать, к чему иду, но я знала, что покидаю.
Калеб кивнул.
Виллоу ничего больше не сказала. Она просто любовалась простором, испытывая горькую радость оттого, что осознала свою мечту — найти здесь новый дом, но обнаружила, что эта страна не создана для того, чтобы женщина жила одна. Конечно, это не была светлая страна ее детства. Но та страна разрушена, и возврата в нее нет.
— О чем вы думаете? — тихо спросил Калеб.
— Я устала от израненной, измученной земли, — медленно сказала Виллоу. — Я хотела бы увидеть, как могучая Миссисипи рвется к далекому океану… Хотела увидеть безлесную равнину от горизонта до горизонта, стада буйволов, речку, которая петляет в высокой траве… И, конечно, Скалистые горы — такой контраст с обширной равниной…
Виллоу замолчала и стала думать о том, о чем еще мечтала: увидеть родное или, по крайней мере, не вражеское лицо, увидеться с любимым братом, посмеяться с ним, вспомнить те времена, когда она не была одинокой. Она хотела… Виллоу покачала головой, потому что она хотела такого, для чего не находилось слов и что вызревало где-то в глубинах души.
Виллоу вздохнула и признала, что, несмотря ни на какие повороты судьбы, она чувствовала в себе больше жизненных сил, чем если бы она оставалась в Западной Виргинии. Ничто не находило в ее душе такого отклика, как этот горный пейзаж, за исключением, может быть, человека, который ехал рядом с ней. Подобно горам, Калеб был суровым, непредсказуемым, порой непонятным. И подобно горам, он дарил мгновения тепла и дикой красоты. Виллоу повернулась к нему и мягко улыбнулась.
— Делайте то, что нужно, — сказала она негромко. — Со мной все в полном порядке.
После некоторых сомнений Калеб вынул из брюк большие карманные часы и передал их Виллоу.
— Дайте мне пятнадцать минут. Затем езжайте быстрой рысью.
Пальцы Виллоу сжали часы. Металлическая поверхность была гладкой, блестящей и хранила тепло тела Калеба. Ей вспомнилось, как он целовал ее, как его борода касалась ее лица, и как его рука блуждала между ее ног, приводя Виллоу в смятение и в то же время даря невыразимо сладостные ощущения. Трепет пробежал по ее телу…
Так приблизиться и к стране, и к человеку — и затем осознать, что ты можешь потерять все это… Виллоу закусила губу и опустила голову.
— Не беспокойтесь, — сказал Калеб, которого неожида-но разволновали страх Виллоу и ее попытка не выдать его. — Я буду недалеко. Если вы услышите выстрелы, ложитесь на землю и ждите, пока я не отыщу вас.
— А что если… если вы не найдете?
— Я найду. Я прожил столько не для того, чтобы меня убил какой-то дрянной, пьяный команчи.
Калеб надвинул шляпу и натянул повод. Его крупная лошадь сорвалась с места и пошла легким галопом. Виллоу неподвижно наблюдала, как Калеб ехал по левому краю долины, выискивая следы, пока не скрылся в широком овраге. Через несколько минут он вновь появился в поле зрения, но вскоре исчез.
Когда истекли пятнадцать минут, Виллоу вынула из чехла дробовик, положила его себе на колени и поскакала быстрой рысью к вершине, указанной Калебом. Лошади следовали за ней, ведомые Измаилом…
Лишь через два часа Калеб присоединился к Виллоу.
— Что-нибудь видели? — спросила Виллоу
— Следы, — сказал он лаконично. — Четыре лошади Одна подкована. Они охотятся то ли за оленями, то ли за нами, то ли еще за кем-то.
— Почему вы так считаете?
— Они делают то же, что делал я: ищут следы.
— Где они сейчас?
— Они разъехались по двое. Одна группа следов ведет влево. Вторая идет вдоль рукава реки. У истока этого рукава есть хороший брод. Если бы не эти два бандита, я повел бы этим путем. Он короче. Мы можем достичь водораздела через несколько дней.
— Великого Водораздела? — взволнованно спросила Виллоу.
Калеб улыбнулся, заметив ее возбуждение.
— Здесь всюду рыщут команчи, так что голову не высунуть, а вас волнует еще один горный перевал.
— Все реки, которые я видела и знала, текут в Атлантический океан. Хочется увидеть воду, которая течет в Тихий… — Виллоу счастливо засмеялась. — Я знаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я росла, получая письма от братьев, которые рассказывали о Китае, где в гавани целый город построен из дау — это такое судно, и о Сандвичевых островах, где волны выше нашего амбара, который сожгли повстанцы… И еще об Австралии, где рифы большие-пребольшие… А я видела только восход солнца в Западной Виргинии, цыплят в кухонном садике да туман за холмами.
Калеб хмыкнул, заинтересовавшись ее волнением.
— Похоже, в вашей семье всем присуща страсть к путешествиям. Неудивительно, что вы решили отправиться на поиски возлюбленного, как только он написал вам.
— Я гак или иначе должна была ехать, — призналась Виллоу. — Мне нечего было делать дома. У меня не оставалось ничего, кроме воспоминаний о лучших днях.
Виллоу замолчала. Калеб не делал попыток втянуть ее в разговор. Так было безопаснее для него, больше шансов сохранить дистанцию, которая цолжна быть между ним и женщиной Рено. И еще это позволяло ему любоваться ею, вспоминать, как его руки обнимали ее знойное, податливое тело.
«Доступная женщина. Вот кто она. Боже правый, почему я не вспоминаю об этом, когда смотрю на нее? Почему она вошла в мою плоть и кровь?»
Ответ был простой и определенный, как и тогда, когда его ладонь скользнула под тонкую материю панталон и пальцы ощутили трепет знойной плоти. Он никогда не встречал женщины, которая хотела бы его так сильно, загораясь так быстро, так горячо. При этом воспоминании его мужская плоть среагировала мгновенно и решительно.
Калеб заставил себя переключить внимание на расстилавшуюся перед ними обширную долину. Время от времени он замедлял шаг и определял местонахождение, используя в качестве ориентиров вершины гор. Один раз он достал из багажной сумки компас, карандаш и отцовский журнал в кожаном переплете. В течение нескольких минут он делал собственные пометки. Сравнив показания компаса с линиями, нанесенными три года назад, а также свои рисунки с видневшимися слева вершинами, он удовлетворенно кивнул головой. Хотя он никогда раньше не ездил по эту сторону гор, он безошибочно определил свои координаты.
