Линда Ли - Во власти любви
И ей вдруг стало приятно. Но она тут же на себя рассердилась, подумав, что скоро разведется с ним.
– Доброе утро, мистер Куинси.
Финни обратила внимание на необычную бледность дворецкого, стоявшего у буфета.
– Что с вами? Вам нездоровится?
Дворецкий прикоснулся к щеке и поморщился.
– Ничего страшного, миссис Готорн. Просто зуб разболелся.
Финни подошла к нему:
– Позвольте взглянуть.
У слуги округлились глаза, и он попятился:
– Зачем?
– В свое время я многое узнала о зубной боли.
– Благодарю вас, но я прекрасно себя чувствую. – Он указал на бутерброды, пирожные и чай: – Что вам подать?
– Я сама, мистер Куинси, спасибо, – сказала она, вспоминая, каким настоем пользовался Джанджи при зубной боли.
Выбрав кремовую, расписанную цветами тарелочку из английского фарфора, Финни вспомнила, что надо полоскать рот соленой водой. И еще: больным зубом следует разжевать свежую головку чеснока, а затем приложить к больному месту соль и квасцы. Она решила приготовить настой, но пока ничего не говорить об этом Куинси.
Финни огляделась.
– А почему никого нет?
– Мисс Мэри уже позавтракала и поднялась к себе. Позвать ее?
– Нет, – быстро ответила Финни.
Слуга почтительно склонил голову и направился к выходу.
– А что мистер Готорн? – вырвалось у Финни.
Куинси остановился.
– Мистер Готорн? – спросил он с таким видом, будто впервые услышал это имя.
Финни с недоумением посмотрела на слугу:
– Да, где мистер Готорн?
Всего несколько минут назад ей показалось, будто она слышала в его спальне шум.
– Гм… ну… – Дворецкий откашлялся, придя в замешательство. – Он… ушел. Да, ушел. – Куинси кивнул. – Еще в полдень.
Прежде чем миссис Готорн успела задать еще вопрос, дворецкий поспешно удалился в свою кладовую, затворив за собой изысканной работы деревянную дверь.
– Странно, – произнесла Финни. При мысли, что Мэтью нет дома, ее охватило разочарование, но она тут же взяла себя в руки.
Ну не смешно ли? Ведь она не хотела его видеть – и вдруг огорчилась.
Дневное чаепитие потеряло для нее свою привлекательность. Финни поставила тарелку на стол и пошла к входной двери. Надо выйти на свежий воздух, проветриться.
Ее обдал морозный февральский ветерок, и она чуть не бегом бросилась обратно. Надевая пальто, Финни увидела Мэри. Та спускалась по лестнице, волоча дорожный чемодан, который был чуть ли не выше, чем она сама.
– Мэри! – воскликнула Финни, замерев от изумления и так и не продев вторую руку в рукав.
Мэри обернулась и чуть не упала с последней ступеньки. Финни поспешила ей на помощь, и девочка инстинктивно вцепилась в нее.
От прикосновения детских ручонок сердце Финни едва не разорвалось на части.
– Благодарю вас за помощь, мэм, – чинно промолвила Мэри. – А теперь оставьте меня.
Финни тут же отпустила ее и торопливо продела руку в рукав.
– Что ты делаешь? – спросила она, с трудом сдерживая предательские слезы.
Вчера вечером миссис Готорн разыграла перед девочкой роль доброй, но занятой женщины, у которой нет времени на всякие там обязательства и привязанности.
Мэри вскинула свой крохотный подбородок и посмотрела ей в глаза.
– Я решила уйти из дома, чтобы не доставлять вам лишних хлопот. – И уже совсем как взрослая добавила: – И собиралась оставить записку. Писать я умею.
Финни побледнела, и ей сделалось стыдно за свое вчерашнее поведение. «Но что хуже? – размышляла она. – Дать девочке ложную надежду, что я заменю ей мать, или просто заботиться о ней? Пусть все идет как я задумала… а там суд признает наш брак недействительным».
Она будет добра и мила. Будет кормить, одевать девочку и следить, чтобы та ни в чем не знала нужды. Пусть общество ее осудит за то, что она, словно простая гувернантка, занимается воспитанием ребенка. Вскоре она получит наследство и расторгнет брак. Однако сначала ей надо уговорить девочку не покидать дом.
– Хочешь, значит, сбежать? Прекрасная мысль, – сказала Финни.
У Мэри округлились глаза.
– Я сама подумываю о том же, – продолжила Финни, застегивая пальто и направляясь к выходу.
Мэри застыла на месте. Ее чемодан валялся на полу. Пальто девочка, видно, надевала в спешке, ибо пуговки-кораблики, будто после страшной бури, оказались застегнутыми неправильно.
Финни подошла к двери и нажала на круглую медную ручку.
– Не хочешь прокатиться со мной в наемной карете? – Она скривила губы. – Или сэкономим и проедемся на конке? Полагаю, тем, кто помышляет о побеге, следует поберечь деньги.
Лоб Мэри прорезали морщинки. Очевидно, денежный вопрос ее мало занимал.
Вдруг девочка энергично мотнула головой:
– Вам нельзя сбегать!
Миссис Готорн очень серьезно посмотрела на Мэри:
– Почему же?
– Ну… потому… – Мэри запнулась, подыскивая нужные слова. – Потому что вы взрослая. А взрослые не убегают из дому.
– Неужели? – Финни, прикусив губу, пристально посмотрела на девочку. – Порой я поступаю не так, как следует, могу даже обидеть. Есть у меня такая скверная привычка.
Поняла ли ее Мэри? Услышала ли в ее словах просьбу о прощении? Впрочем, не так уж это важно.
– Пожалуй, нам следует заключить соглашение. Я не убегу. Но лишь в том случае, если ты тоже останешься дома.
Мэри с сомнением посмотрела на нее.
– Допустим, я останусь, – осторожно промолвила она. – А вы? Вы точно не сбежите?
У Финни сжалось сердце.
Отчаяние гнало ее из дома, на мороз, чтобы ледяной ветер обжег лицо.
Не проронив ни слова, миссис Готорн распахнула дверь. Порыв ветра ворвался внутрь, в воздухе кружились сухие листья, приплясывая на льду и на каменных ступенях, спускавшихся к тротуару. Финни, застыв на месте, пристально смотрела прямо перед собой, и на нее вновь нахлынули воспоминания. Перед мысленным взором замелькали африканские просторы. Порывы теплого ветра обдували лицо, и крошечные ручонки обвивали шею.
– Куда вы? – спросила Мэри с тревогой в голосе. – Вы же сказали, что не убежите.
– Я на рынок, купить кое-что для настоя от зубной боли. Дам его мистеру Куинси. Я быстро.
Девочка с недоверием взглянула на нее:
– Пожалуй, я пойду с вами.
Бой часов разнесся по всему парадному.
– Ладно, – проговорила Финни, – но прежде застегни как следует пуговицы.
Опустив голову и упершись подбородком в грудь, Мэри попыталась расстегнуть не там причалившие пуговки-кораблики, но ей мешали варежки. Подняв глаза, она беспомощно посмотрела на Финни:
– Не получается.
Финни обмерла. У нее бешено заколотилось сердце, и, склонившись, она дрожащими пальцами, тяжело дыша, принялась расстегивать, а потом застегивать пуговицы, и когда подалась назад, оказалась лицом к лицу с Мэри. Их взгляды встретились. Они стояли так близко, что Финни разглядела ее густые светлые ресницы. И глаза. Такие же ласковые, как у Изабель.
