Александра фон Лоренц - Клятва амазонки
Данута подняла глаза. Бог плодородия смотрел на девушку мудрым бесстрастным взглядом. Рот его был спрятан в пушистой бороде, ниспадающей до самого пояса. В правой руке Фрейра держал цветущий посох, а из кармана его торчал нос корабля.
— Что это? — спросила девушка.
— У него есть корабль. В этот корабль вмеща-ется все имущество Фрейра и его жены. Там также есть кабан Гюллинбрюсти, у которого светится щети-на, и он летает по небу.
— И все это помещается в кармане?
— Конечно, он же бог. Его и его жену Фрейю положено ублажать, приносить подарки. Тогда будет во всем везти. А если бог захочет, он выполнит твое самое сокровенное желание.
— Подарки? А какие?
— Богиню любви следует одаривать любовью, — прошептал прямо в ушко молодой женщине Ис-герд, — к этому времени он уже оказался сзади Дану-ты и крепко обнял ее, — неужели ты не догадываешь-ся?
Его широкие горячие ладони легли на полную девичью грудь и начали осторожно поглаживать сразу затвердевшие соски. Дануте вдруг стало душно и жарко, и она попыталась снять с груди его руки, ле-жавшие на ней, но ее попытки воспротивиться были слабые и неуверенные. Он развязал завязки ее новой рубашки и стал мять и сжимать ее обнаженную грудь, лаская упругую плоть и дрожа от вожделения.
— О, моя Дана, пощади меня! Уступи, прошу тебя! Я просто сгораю от любви к тебе! — как в лихо-радке шептал Исгерд.
— Послушай, ты только что женился, я не хо-чу причинять боль твоей жене, — неуверенно оттал-кивая его руки и задыхаясь от острого желания, бор-мотала она. Что за власть у него над ней? Стоит ему прикоснуться — и неодолимая страсть охватывает ее душу. Да, он отлично это знает. На людях она еще бы удержалась, а здесь, в таком месте, где так прекрасно! Ей не выстоять против двоих — его и своего вожде-леющего тела!
— Я не люблю Гудрун, просто я связан сло-вом. Ты сама всегда держишь слово и должна меня понять! Перед походом она сумела соблазнить меня. Она была девственна, и я вынужден был пообещать жениться. Она просто вырвала из меня это слово! Ты много не знаешь в нашей жизни, все очень не просто. Порой мне хочется все бросить и уехать вместе с Ин-гмаром в Нормандию. Это огромная тяжесть — ответ-ственность за такую большую семью. И большой труд. А если бы я не встретил тебя, у меня и радости было бы в жизни очень мало. Пойми меня, и подари свою любовь.
— Я люблю тебя, мой золотоволосый воин! Но все равно уйду, если не дашь свободы. Вот здесь, возле твоих богов, клянусь тебе в этом, чтобы не уп-рекал потом меня как обманщицу.
— Я никогда не отпущу тебя, — шептал он, медленно распуская ее косы и раздевая ее, восхити-тельно покорную и полностью сдавшуюся своему по-велителю.
Исгерд ловко закончил раздевание Дануты, не обращая внимания на ее робкие возражения, поле-тели в сторону и новый красивый наряд Даны, и оде-жда самого викинга. Они оказались полностью наги-ми, и теперь солнце ласково прикасалось к их обна-женные телам. Здесь, на этой волшебной поляне, Данута ощущала себя такой живой и такой свобод-ной! Она, не скрываясь, откровенно рассматривала своего красавца хозяина. Теперь она знала, что гипер-бореец Апполон был норвежцем, — перед ней стоял именно он. Солнце мерцающими бликами отливало в его слегка спутанных золотистых волосах, небрежно ниспадающих на широкие плечи. Огромные синие глаза, опушенные густыми, изящно изогнутыми ры-жевато-медовыми ресницами лучились неярким, но глубоким светом. Властные, чересчур чувственные, но идеально очерченные губы соблазнительно улы-бались. Сильный, волевой подбородок указывал на решительный и мужественный характер. Тронутая легким загаром могучая шея плавной линией перете-кала в бугристые плечи — норманн обладал совер-шенным телом! Викинг был прекрасен, и Данута и не заметила, как влюбилась. Да как можно устоять, когда он так смотрит! Дана вспомнила древнюю легенду о нимфе Дафни, которая, чтобы не попасть в оковы страсти к лукавому красавцу Апполону, бежала от него что было сил и спаслась, лишь превратившись в дерево. Ее глаза скользнули ниже, к подтянутому мускулистому животу, треугольнику курчавых свет-лых волос, к восставшему мужскому естеству, сто-явшему прямо, напряженно, показывая всю силу его желания.
Молодая женщина нерешительно шагнула на-зад, не желая протестовать вслух — ей стало страшно! Чем окончится его страсть к ней, к рабыне? А если он воспылает любовью к другой женщине? Нет, лучше бежать от него, пока не поздно! И Данута, обнажен-ная, помчалась на другой конец поляны — попро-сить защиты у норманнской богини Фрейи
Приняв этот побег за любовную игру, Исгерд устремился вслед и поймал ее возле деревянного из-ваяния. Она стала отталкивать его, остатки здравого смысла предупреждали ее и призывали отказать пре-красному искусителю, но тело, давно не получавшее мужского внимания, совершило измену.
Когда норманн поймал девичьи губы своим жадным ртом и накрыл их яростным поцелуем, то трепет пробежал по ее предательскому телу и пере-шел в мелкую дрожь. Он ощутил ее желание отдаться ему немедля и прямо здесь, и его могучие руки обхва-тили женщину, притиснули к себе и осторожно опро-кинули на спину. Исгерд покатился вместе с ней в шелковистую, теплую траву, затем он навис над ней своим мощным торсом и раздвинул жестким коленом мягкие белые бедра. Когда его сильные пальцы, скользнув по животу, пробрались к самой сокровен-ной части ее тела, вопросы о том, что будет дальше, затерялись в накатившей на нее волне упоительной истомы.
Шепча ей ласковые слова, он сжал ее полную грудь рукой, а затем, отпустив руку, обвел языком окружность вокруг соска, затем крепко охватив на-бухший сосок губами, стал перекатывать и покусы-вать его. У Дануты вырвался жалобный стон.
— Ты ведь тоже хочешь этого! — с хрипот-цой прошептал он, обдавая жарким дыханием ухо, и она почувствовала, как его язык упорно раздвигает губы. Ослабев от его томных поцелуев, Дана жаждала большего, и с восторгом ощутила между своих раз-двинутых бедер горячую твердую плоть, которая ис-кала вход в ее истосковавшееся лоно. Она стала дви-гаться, помогая ему войти в нее. Наконец он ворвался в нее дерзким обжигающим толчком. С каждым но-вым толчком его твердая плоть проникала все глубже, их разгоряченные тела сплелись вместе, в голове у Дануты уже ничего не было, кроме сладостного ожи-дания, она охала и вскрикивала после каждого мощ-ного рывка.
— Ах, Исгерд, прошу тебя! — сумасшедшее вожделения требовало немедленного утоления.
— Скажи, что ты хочешь меня, что любишь! — исступленно бормотал он и, подхватив ее ягодицы, чтобы войти в нее еще основательнее, врезался до са-мого конца ее влажной глубины. Потом могучий тол-чок повторился, что-то взорвалось внутри, и, содрога-ясь в конвульсиях, переполненная огромным удоволь-ствием, Данута закричала. В этот момент и Исгерд извергнулся в нее жаркой влагой.
