Мэри Бэлоу - Бессердечный
– В конце концов, зачем терять такую прекрасную возможность? – Анна, запрокинув голову, засмеялась.
Он знал Анну – невинную кокетку. Анна-соблазнительница была для него приятной неожиданностью.
– Я хочу тебя, – прошептала она. – Я хочу тебя.
Он чувствовал тепло ее ног через тонкую ткань шаровар. Ее груди были приподняты корсетом – доспехом, который делал ее тело недоступным для его нетерпеливых рук, но был почему-то очень возбуждающим.
– Здесь, в экипаже? – спросил Люк. – Я готов удовлетворить вас, мадам, если вы согласны смириться с некоторыми неудобствами.
– Здесь и сейчас, – произнесла она грудным голосом. – Ни секундой позже. Иди ко мне.
Полагаясь на свой опыт, Люк сделал бы процесс раздевания частью их эротической игры. Но Анна нетерпеливо стянула свои шаровары и бросила их на пол. Тогда он расстегнул пуговицы на бриджах и приподнял ее бедра, помогая и направляя. Она пылала страстью, изнывая от желания, и зажгла его тоже. Люк радовался тому, что она хочет этого здесь и сейчас, он уже не был уверен, что будет способен дождаться их прибытия домой.
– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил он, опуская ее бедра на средоточие своей страсти.
Она была горячей и влажной и была уже так распалена, что вскрикнула в освобождающем ее истому экстазе, как только почувствовала его внутри себя. Он позволил ей полностью пережить наслаждение и только потом позаботился о себе, двигаясь в привычном ему темпе, под аккомпанемент удовлетворенных вздохов своей партнерши.
Люк оставался внутри нее, пока не понял, что они уже подъезжают к дому. Какой чудесный подарок, подумал он умиротворенно. Никогда прежде он не занимался любовью в экипаже. Это был еще один шаг в той науке, которой он так прилежно обучался многие годы, и он был рад, что не пропустил этой ступени. Очень рад. Люк поцеловал Анну в щеку.
– Кучера хватит удар, если, открыв дверь, он застанет нас в такой позе, – сказал Люк. – Может, нам стоит вернуть себе приличный вид до тех пор, пока мы не окажемся в собственных апартаментах?
Он знал, что захочет ее снова. Эта поездка только раздразнила его аппетит.
Анна усмехнулась своим новым грудным голосом и вздохнула, почувствовав, как он вышел из нее. Она нагнулась за шароварами и скользнула в них, встав с его коленей. Когда кучер открыл дверь кареты, они уже сидели рядом, не прикасаясь друг к другу.
Люк проводил Анну до ее комнаты.
– Скоро, мадам? – спросил он, подняв брови.
– Как можно скорее, ваша светлость. – Анна ослепительно улыбнулась и скрылась в своей комнате, наполненной запахом духов, сверканием драгоценностей и всепроникающим, пленительным ароматом женщины.
Скоро. Как можно скорее. Люк развернулся и поспешил в свою комнату.
Чувство безнадежности сменилось паникой, которую она пыталась унять на протяжении всего пути домой. Неожиданно он взял ее за руку, и она сосредоточила все свои чувства и внимание на этом прикосновении. Но он убрал руку, и вместе с его ладонью ее покинули и здравый смысл, и самоконтроль, на которые она была еще способна. И она отдалась ему, повинуясь только одному желанию: быть в нем. Забраться внутрь, стать частью его самого, так, чтобы никто и никогда не нашел ее.
Чувствовать его в себе – такого настоящего, горячего – было так упоительно, что она забыла обо всем на свете. Она вся растворилась в этом счастье, чтобы хоть на миг забыться.
Однако паника снова вернулась к ней, как только она оказалась одна в своей комнате. Одиночество было невыносимым, и страх преследовал ее, даже когда рядом была горничная. В ожидании Люка она пыталась не поддаваться истерике. Он пришел гораздо быстрее, чем обычно, но ей показалось, что прошло уже много часов. Анна улыбнулась ему, лежа в постели, и приглашающе откинула одеяло со своего обнаженного тела.
ВОЗЬМИ МЕНЯ. СПАСИ МЕНЯ.
Она протянула к нему руки.
– Любн меня, Люк.
– Это мое первейшее намерение, мадам, – сказал он, позволяя халату упасть на пол. – Уверен, вы сами можете это видеть. – Он задул свечи.
Темнота принесла новую волну ужаса, но через секунду он уже был рядом с ней, лаская ее, исполняя начинавший становиться знакомым, но каждый раз новый ритуал любви.
– Анна.
Он любил делать это медленно, доводя ее до исступления и наполняя каждое движение мучительным наслаждением.
– Ты очень голодна, дорогая?
– Я умираю от голода. Утоли его.
– Тебе не придется повторять приглашение.
Она раздвинула ноги, зная, что неистовством движений он утолит ее горячее желание. Но к ней прикасались только его руки. Его волшебные умелые руки, которые своими чувственными ласками доводили ее до безумия. Пока он целовал ее груди, нежно захватывая губами соски, его пальцы нашли источник ее желания.
Анна постанывала, развязывая ленту в его волосах, чтобы они рассыпались у нее по груди.
А потом его губы оказались там, где только что были руки, шокировав ее неожиданностью и интимностью прикосновений. Движения его языка были еще более чувственными и эротичными. Ладонями он накрыл ее груди, легко пощипывая пальцами соски.
– Сильнее, – попросила она, и его руки заставили ее закричать от невыносимо сладостной боли и желания.
Анна вздрогнула. Ей казалось, что все ее тело разбилось на маленькие кусочки. К тому времени, как она почувствовала на себе его тяжесть и он вошел в нее, Анна стонала от желания, удовлетворенного раз и еще раз, но так и не стихающего. Она благодарно расслабилась, уступая ритму его движений, пока он не проник в нее так глубоко, что стал частью ее самой. У Анны не осталось ни одной мысли, ни одного осознанного чувства или желания.
Только покой. И любовь.
Когда Анна проснулась, она была одна. Нет, в постели не одна. Он был рядом с ней, как и всегда ночью. Он спал. Но ей было одиноко, потому что они не касались друг друга. Анна не знала, сколько времени, но ей казалось, что она проспала несколько часов. Странно – она ведь вовсе не собиралась спать.
Она была в безопасности. В своей собственной постели, рядом с мужем. Анна постаралась успокоиться и оживить в памяти все подробности этой ночн – восхитительнейшей ночи среди месяца прекрасных ночей. Она попыталась убедить себя в том, что он тоже полюбит ее, как она полюбила его, и они будут жить счастливо до конца своих дней.
Однако паника вернулась, и Анна ничего не могла с этим поделать. И ужасная память о том, как она жила в постоянном страхе – неделями, месяцами, пока не вышла замуж за Люка. От этих мыслей она почувствовала вокруг себя холодную пустоту, из которой, казалось, тянутся к ней ищущие руки.
Анна быстро подвинулась, прижавшись к телу мужа, которое давало ей успокоение, нырнула под его руки, и положила, голову ему на грудь.
