Элис Хоффман - Что было, что будет
— Черт. — Уилл почувствовал себя раздавленным. Он совсем забыл о других людях. О своей дочери, например. О бывшей жене. — Я об этом не подумал.
— Да, теперь немного поздно соображать.
Дженни опустилась рядом с ним на диван. Сил у нее не было.
— Сегодня участникам меняют имидж, — сообщил Уилл, имея в виду шоу Опры. — Это отвлечет тебя от статьи в газете.
Так была устроена психика Уилла: просто отгородись от фактов — и все будет прекрасно. Не обращай внимания на очевидное, надейся на лучшее, развлекайся и не трать ни секунды на волнение по поводу того, что ждет тебя впереди. Но как же могла Дженни не обращать внимания на тот факт, что теперь, когда их адрес стал всеобщим достоянием, они превратились в добычу для всякого рода сброда: любителей сенсаций, убийств, ну и, разумеется, того, кто совершил это жестокое преступление? Даже если бы Дженни сумела найти школу, согласившуюся принять Стеллу посреди семестра, о том, чтобы привезти девочку в эту квартиру, не могло и речи идти. Нет, Стелла останется на попечении Элинор Спарроу, и самое меньшее, что могла сделать Дженни, — присоединиться к ним.
Она собрала вещи в тот же вечер, взяла только самое необходимое, а на следующий день Уиллу хватило порядочности помочь ей дотащить багаж до такси.
— Обо мне не беспокойся, — сказал он напоследок.
— Я беспокоюсь о квартире. Не забывай выключать плиту. Гаси сигареты. Никаких баб в моей постели.
— Готовить я не собираюсь, а скоро и курить брошу, так что перестань беспокоиться. — Дженни отметила про себя, что о других женщинах он не обмолвился ни словом. — Хорошо, что ты едешь к ним. Так хоть сможешь противостоять влиянию старой ведьмы. Присматривай за Стеллой.
— Моя мать всегда говорила, что ты мне не подходишь. Этим и объясняется твоя к ней ненависть.
— Видимо, она была права насчет меня, — признался Уилл. — Я оказался никчемным типом.
Магнолия перед их домом собиралась распуститься. Фото в «Бостон глоуб» было черно-белым; оно не показало всей прелести розовых бутонов. Дженни села в такси и поехала на Южный вокзал к двенадцатичасовому поезду. Она увидела, что вся улица залита розовым светом. Он просачивался сквозь прутья кованых ворот, отражался от стекол, отчего ей трудно было смотреть вдаль.
В поезде Дженни задремала, а потому удивилась, что так быстро приехала. Ей всегда казалось, что родной город находится в миллионе миль от Бостона, но вот он здесь, совсем рядом. Люди, привыкшие к жизни в большом городе, всегда поражались, каким тихим был Юнити, особенно после того, как дневной поезд с шумом и дымом отъезжал от вокзала. Моросил мелкий дождик, и птички пикировали на червей, выползших на молодую травку. Дженни вспомнила, что мать когда-то придумала с десяток названий для разных дождей, выпадавших в это время года. Воздух был наполнен птичьим пением и мутноватым туманом. «Как же назывался этот дождь?» — ломала голову Дженни. Она забыла его название, как забыла о том, что при вокзале нет стоянки такси. Людям, собиравшимся ехать в аэропорт, приходилось вызывать машину из Гамильтона; местные перевозки совершал Илай Хатауэй и только, это была единственная транспортная служба в городе.
Дженни сразу увидела его «универсал», поджидавший на обочине, но она с детства побаивалась этого странного старика. Оказавшись перед выбором — сесть в прокуренную машину или позвонить матери, забыв о гордости, и попросить забрать ее с вокзала, словно она ребенок, — Дженни решила пройтись пешком, несмотря на дождь. С собой у нее был большой чемодан на колесиках, разбухшая от мелочей сумочка и небольшая дорожная сумка с ночнушкой. Дождь моросил легкий, необременительный. Нарциссовый дождь, вот как всегда называла его Элинор, вдруг вспомнила Дженни, в противовес розовому дождю — так ее мать называла внезапный ливень в засушливое время — или рыбному дождю, потоку зеленоватой воды, падающему сплошной стеной, так что любой человек в здравом уме искал от него укрытия. Дженни пошла напрямик через городской луг, где располагался военный мемориал. Девочкой она часто прибегала сюда и ждала Уилла в тени платановых деревьев, лежа в траве, глядя на плоские широкие листья над головой. Раньше она ни на что особо не обращала внимания в этом городе, за исключением Уилла, зато теперь она замедлила ход. Все равно другого выхода не было, с таким багажом на руках.
Посреди луга стоял памятник воинам Гражданской войны — солдат верхом на огромной лошади. Некоторые утверждали, что моделью послужил Антон Хатауэй, сын мэра Юнити того времени, убитый в битве при Пенсильвании. На другом конце луга находился памятник из черного гранита, посвященный тем, кто отдал жизнь в Войне за независимость. К тому времени, как Дженни добралась до него, она едва дышала, поэтому даже не взглянула в его сторону. Она просто остановилась и постояла под нарциссовым дождем. Странно — можно провести все детство в одном городе и даже не заметить многих вещей. Дженни, например, раньше не обращала внимания, что платановые деревья посажены рядами, или что шпиль Городского собрания украшен двумя золотыми птичками, или что дождь может пахнуть свежестью, в точности как распустившиеся нарциссы.
Дженни собралась идти дальше в сторону Шеперд-стрит, но тут ей погудела машина. Это оказался симпатичный маленький внедорожник, какой она всегда хотела приобрести, после того как Уилл угробил «БМВ», а их следующую машину, старенький «форд», угнали прямо со стоянки позади ресторана «Осиное гнездо». Но им всегда не хватало наличности для первого взноса, даже за подержанную машину.
Джип остановился, и водитель опустил стекло. За рулем сидела Лиза Халл, владелица чайной.
— Садись, я тебя подвезу.
Дженни зашвырнула багаж на заднее сиденье, затем обошла машину кругом и села спереди.
— Спасибо. Я забыла, что здесь лучше передвигаться на машине.
— А где твоя? Сломалась?
— У меня ее нет. — Спрятавшись от дождя, Дженни почувствовала, что холод пробрал ее до костей. С апрелем всегда так, он бывает коварным: повеет было теплом, а потом вдруг у тебя зуб на зуб не попадает. — И работы тоже нет. Если на то пошло, у меня вообще ничего нет.
— Неправда. У тебя есть дочь.
Лиза никогда не одобряла жалости к самой себе. Она рассказала, что была замужем, развелась и теперь живет одна — ни детей, ни домашних питомцев. «Не обременена никем» — так она выразилась о своей ситуации.
— Ты права, — одобрительно отозвалась Дженни. В школьные годы она даже не удосужилась получше узнать Лизу Халл. — У меня действительно есть дочь. Пусть даже она разговаривает со мной не очень часто.
