Барбара Картленд - Подарок судьбы
Еда им теперь казалась далеко не такой вкусной, как раньше, когда ее готовила Джемма, несмотря на паштеты и окорока, которые присылали Фредди из дома. Даже шампанское, которое они пили долгими, томительными вечерами, разговаривая о Джемме, нравилось им меньше, чем прежде.
— Мы должны что-то предпринять, — однажды заявил Валайент. — Я собираюсь обратиться в сыскное агентство на Боу-стрит.
Фредди только открыл рот, чтобы что-то возразить, как распахнулась дверь и в комнату вошел Хокинс.
— Прошу прощения, милорд, что не принес вам это раньше, — сказал он, — но я был очень занят у источника и не мог никак отлучиться.
— Что это, Хокинс?
— Письмо, милорд.
— Вероятно, очередное приглашение, — проворчал виконт, забирая конверт у слуги. — Бог знает какое оправдание мне придется изобрести на этот раз, чтобы объяснить, почему мы с Джеммой не сможем приехать на обед к нашим гостеприимным соседям!
— Они хотят ее видеть, что вполне понятно, — сказал Фредди, — так же, как и мы, впрочем.
— Прошу прощения, милорд, — вмешался Хокинс, — но там пришла Эмили, и я подумал, что, может, вы захотите с ней поговорить.
— Эмили? — удивился виконт. — Кто такая Эмили?
— Вы ее знаете, милорд. Горничная, служившая у нас на Беркли-сквер. Мистер Роузбург взял ее к себе, когда переехал в ваш дом.
— Ах да — Эмили! — воскликнул виконт. — Разумеется, я охотно увижусь с ней и послушаю, как дела в моем лондонском доме.
— Что она здесь делает, если она осталась служить у Роузбурга? — поинтересовался Фредди.
— Ее отец и мать живут в деревне, сэр, — объяснил Хокинс, — и Эмили решила их навестить. А к нам она пришла почти сразу после приезда, надеясь повидаться с ее милостью. Она очень ее любит.
Виконт многозначительно посмотрел на Фредди и ответил слуге:
— Я встречусь с ней через несколько минут, Хокинс. Надеюсь, ты предложил ей чашку чаю?
— Она помогала мне у источника, милорд, но теперь он закрылся, и мы оба не прочь перекусить.
— Когда попьете чай, приведи Эмили ко мне, — распорядился виконт.
— Очень хорошо, милорд.
— Интересно, — сказал виконт, когда за его слугой закрылась дверь, — может, Эмили нам подскажет, куда могла направиться Джемма?
— Мне пришло в голову то же самое, — согласился с ним его приятель.
— Помнится, Джемма хорошо относилась к Эмили, — продолжал виконт, — а вот с Кингстонами она не ужилась, и не без причины.
Говоря это, он открывал письмо, которое держал в руках. Пробежав глазами первые строчки, он воскликнул:
— О господи! Этого не может быть!
— В чем дело? — встрепенулся Фредди.
Ничего не говоря, виконт просто протянул другу письмо, затем резко поднялся, пересек комнату и, заложив руки за спину, уставился в окно.
В голосе виконта прозвучало нечто похожее на отчаяние. Так что Фредди, беря в руки письмо, был полон самых мрачных предчувствий. Он не сомневался, что это было известие о Джемме.
В письме было написано следующее:
«Милорд!
С глубоким сожалением я сообщаю вашей светлости, что несколько дней назад я был вызван к молодой женщине, лежавшей на смертном одре. Она была больна оспой. Спасти ее жизнь не представлялось никакой возможности. Перед своей кончиной она сказала мне, что ее настоящее имя виконтесса Окли, и просила сообщить вашей милости о том, что ее не стало.
Ее душа упокоилась вскоре после того, как я с ней поговорил, а ее тело, как всегда бывает в подобных случаях, было поспешно предано земле, чтобы воспрепятствовать заражению других людей.
Мне остается лишь выразить вашей милости мои соболезнования в связи с такой тяжкой утратой.
С сим остаюсь, покорный слуга вашей милости,
Джон Браун, куратора.
Фредди прочел письмо до конца, затем пробежал по нему глазами еще раз.
Пока он сидел, уставившись на ровные строчки, виконт тихо произнес:
— Итак, она умерла!
С минуту они молчали. Затем Фредди резко заявил:
— Я не верю этому!
— Что ты хочешь этим сказать, что значит — не веришь?
— Это слишком простое, слишком очевидное решение твоей проблемы.
— Какой проблемы? — не понял виконт.
Фредди вскочил на ноги, прошелся по комнате и, встав спиной к камину, продолжал:
— Джемма услышала, как Ниоба сказала, что любит тебя и что ты любишь ее. Она прекрасно сознает, что единственная возможность освободить тебя от ваших брачных уз — это ее смерть. Вот она и умирает — или, по крайней мере, исполнена решимости сделать так, чтобы мы в это поверили.
— Ты хочешь сказать, что все это ложь? — спросил виконт.
Фредди протянул ему письмо:
— Погляди на него. Оно не кажется тебе странным?
Виконт забрал письмо и внимательно перечитал еще раз его содержание.
Затем он воскликнул:
— Странно, здесь нет обратного адреса!
— Верно, я тоже обратил на это внимание, — сказал Фредди, — при этом священнослужитель, написавший его, носит самое распространенное имя — в Англии сотни Джонов Браунов, да к тому же еще он просто» куратор «.
— Что это значит? — не понял виконт, — Лишь то, что найти церковного куратора, то есть второго священника из какой-то церкви, гораздо труднее, чем викария или ректора. Нам без особого труда удалось бы отыскать викария в одной из церквей, расположенных в радиусе тридцати-пятидесяти миль отсюда, а вот куратора, да еще с банальным именем Джон Браун, разыскать практически невозможно.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать.
— При этом оспа очень удобная болезнь, — продолжал Фредди. — Как утверждает автор этого письма, умершую похоронили очень быстро, чтобы свести к минимуму опасность заразить других людей.
— Но зачем — зачем Джемма это сделала? — воскликнул виконт.
— Потому что любит тебя! — с несчастным видом произнес Фредди.
— Она меня любит? — удивился виконт. — С чего ты взял?
— Она сама сказала мне об этом.
— Зачем? С какой стати вы обсуждали это?
— Если хочешь услышать правду — пожалуйста, — с вызовом ответил Фредди. — Она сказала так после того, как я попросил ее уехать со мной!
Виконт просто онемел от изумления. Затем медленно произнес, подчеркивая каждое слово:
— Так ты просил Джемму, мою жену, убежать с тобой? До сего момента я полагал, что ты мне друг!
— Я не собирался отнимать у тебя ничего, что тебе было бы дорого, — ответил Фредди. — Я люблю Джемму, я-то полюбил ее с первых минут, как увидел. Если хочешь услышать правду, Валайент, мне мучительно больно было смотреть, как она, совершенно забыв о себе, ухаживала за тобой, ловила каждое твое слово, стараясь предупредить каждое желание, а ты едва замечал, что она вообще существует на этом свете.
