Дороти Дэниелс - Династия Дунканов
– Нет, не сделал и половины, – ответил он. – И крупицы того, что хотел бы сделать. Конечно, сейчас не время говорить об этом, но я много дней любовался вами.
Я кивнула и сумела улыбнуться.
– Я знаю.
– Надеюсь, я не обидел вас?
– Нет, ничуть.
– Думаю, теперь вам лучше бы отдохнуть. Помните, я в соседней каюте.
Он поднялся, склонился, чтобы дотронуться кончиками пальцев до моей щеки, и улыбнулся.
– Это нелегко, и завтра не будет легче. Но вы должны крепиться. Я загляну позже. Едва ли мы будем в городе раньше утра, так что времени еще много.
– Спасибо вам еще раз, – сказала я и закрыла глаза, когда огромная усталость навалилась на меня. Я слышала, как он закрывает дверь, и потом погрузилась в тяжелый сон – чрезмерная усталость и горе опустошили меня, сделав слабой и беспомощной.
II
Новый Орлеан по сравнению с Сент-Луисом был бедламом, исполненным неразберихи и шума, но куда более красочным. Даже в моем глубоком горе я осознавала, что здешние темп жизни и краски очень смягчают мою печаль.
Мистер Бреннан обеспечил меня вполне хорошим комплектом одежды. Она была впору, но видывала и лучшие дни, а потому у меня был не тот облик, какой я надеялась иметь при первой встрече с этим городом.
Улицы являли собой дикую суматоху телег, экипажей, величественных карет с величественными леди, кабриолетов, кативших с бешеной скоростью, мужчин верхом, влетавших в самую гущу движения и вылетавших из нее, а само движение казалось совершенно беспорядочным. Каждый ехал куда вздумается.
Посреди этой неразберихи медленно двигались тележки с товаром, а уличные торговцы выкрикивали названия своих товаров. На пристани уцелевших пассажиров приветствовала большая толпа, но она лишь стояла вокруг, пока бедняги с пакетбота высматривали друзей или родственников.
Мистер Бреннан привел меня на более спокойный участок пристани, и мы нашли для отдыха деревянную скамью.
– Полагаю, теперь вы найдете родственника, о котором говорили, – сказал он.
– Да, надо, ведь мне нужно устраивать свои дела и найти какое-то занятие.
– Без сомнения, вам помогут. У меня назначено несколько встреч, на которые я должен пойти. Я не хотел бы оставлять вас.
– Мистер Бреннан, вы уже столько сделали для меня, что я ни при каких обстоятельствах ни о чем больше не могла бы просить вас. Если я чего-то желаю, так того, чтобы вы, дирижируя вашим оркестром, имели шумный успех. А если я буду здесь, то скорее всего тоже буду в зале и стану аплодировать громче всех, я надеюсь.
– Мне никак не увидеться с вами снова, если я не буду знать, где вы.
– Правду сказать, я сама не уверена. Моего родственника зовут Клод Дункан. Понятия не имею, где он живет и чем занимается. Наверно, было бы лучше, если бы я нашла вас.
– Значит, вы хотите снова увидеть меня, Джена?
– Как же я могу не хотеть после всего, что вы для меня сделали? Конечно, я хочу снова вас увидеть.
– О, хорошо! Я стану хлопотать о месте дирижера в опере и буду во Французском Опера Хаус. Там вы сможете точно узнать, где я остановился.
Я поднялась и подала ему руку.
– Знаю, что у вас дела и вам надо идти. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Уверена, что обо мне позаботятся, пока все не уладится.
Он взял мою руку своими обеими.
– Скорблю о ваших родителях, – сказал он. – Молюсь о том, чтобы вы скорее пережили эту утрату, хотя, знаю, это будет нелегко. Я буду очень ждать новой встречи с вами, и как можно скорее.
– Благодарю вас… Дэвид, – я назвала его по имени. – А теперь, пожалуйста, идите.
Улыбнувшись, он повернулся и ушел. Я подождала, пока он не скроется из виду, поглощенный толпой на пристани. Лишь тогда я направилась к группе людей, собравшихся под грубо выполненной надписью, указывающей, что здесь занимаются уцелевшими пассажирами без денег и родственников.
Дородный потный мужчина записал мое имя и сообщил, что, поскольку у меня нет ни денег, ни жилья, мне сразу следует обратиться к судье по наследственным делам и утверждению завещаний. Он дал мне несколько монет, каких-то странных, называвшихся пикаджунами. Он также объяснил, как пройти к зданию, где я найду судью.
Я отправилась по людным улицам, уворачиваясь от разнообразного движущегося транспорта и чувствуя себя слегка сбитой с толку всей этой суетой. Я пересекла площадь, по сторонам которой группами сидели женщины, маленькие негритята выплясывали джигу, выпрашивая монетки, торговцы продавали напиток из наколотого льда с отвратительно сладким сиропом. Я потратила несколько своих пикаджунов на чашку этого напитка, но он оказался совершенно безвкусным, хотя и освежил горло.
Я, которая никогда не знала, что значит быть одной и полагаться целиком на себя самое, нашла этот опыт совсем нерадостным. Мне было страшно, я не была уверена в себе в моем глубоком горе, притаившемся на задворках сознания, – горе, сосредоточиться на котором у меня не было ни времени, ни возможности. У меня даже не было времени осознать потерю родителей.
Я обнаружила, что моим пунктом назначения было красное кирпичное двухэтажное здание, в котором я должна была узнать, как пройти к судье Ламонту. Там я увидела других людей, находившихся в таком же положении и тоже пришедших сюда. Все они горевали или были смертельно напуганы, тем, что вынуждены просить у города средств к существованию.
Я терпеливо ждала. Мне не оставалось ничего иного. Я думала, что надо бы попробовать отыскать Клода Дункана, но, ничего не зная ни о нем, ни о его семье, мне не хотелось полагаться на его помощь.
Сначала лучше посмотреть, нельзя ли каким-то образом выжить здесь, сохранив независимость.
Наконец меня ввели в обшарпанную комнату. За длинным письменным столом сидел мужчина с тяжелым подбородком, редеющими волосами, расточая вокруг запах только что поглощенного виски.
– Имя, пожалуйста, – неприветливо сказал он.
Я назвала свое имя и изложила необходимые факты относительно моего положения. Он сделал на бумаге пометки, откинулся назад и тяжело нахмурился.
– С точки зрения этого суда, вы сирота, бездомная, без средств, работы и друзей. Верно, мисс Стюарт?
– Да, конечно, верно, сэр, – ответила я.
– Обучены ли вы какой-нибудь работе?
– Нет, сэр. Восемь месяцев тому назад я вышла из пансиона и с тех пор не работала.
– Ясно. Не ждите, что я найду вам работу, мисс. Не мое дело оказывать подобные услуги. Вы, однако, должны найти работу или будете объявлены несостоятельной. Вас отправят работать на ферму, чтобы выполнять любой труд, какой подвернется. Скорее всего, это будут полевые работы.
Я ничего не понимала, и это наверняка было написано на моем лице.
