Кристин Ханна - Если веришь
– Кулачный боец, – вслух отрекомендовался он. Старик кивнул, воткнул лопату в землю и разогнулся.
Его старческие суставы заскрипели в знак протеста.
– Я профессор Эразмус Трокмортон, – пожал он протянутую руку Бешеного Пса. – Можете называть меня Расе. Чем могу помочь?
– Я пришел, чтобы занять должность мастера на все руки.
Расе нахмурился. Густые седые брови нависали над удивительно голубыми глазами.
– Я, признаться, удивлен... Я не совсем уверен...
– Вы ведь давали объявление?
– Эхм-м-м, – неопределенно пробурчал старик, оглядывая Бешеного Пса.
Но Бешеный Пес ничуть не смутился. Он привык, что работодатели пристально его разглядывают. Его заработок, как правило, зависел от того, насколько сильно они в нем нуждались.
– У вас есть жена?
– Не-а.
Расе все еще хмурился.
– За работу я могу платить восемь долларов в неделю плюс комната и питание. Вам, наверно, недостаточно...
– Просто замечательно.
– О, – почти разочарованно протянул Расе и повернул к дому. – Идите за мной.
Они пошли по чистенькой дорожке. Возле дома лопата выпала из рук Расса и упала на землю. Бешеный Пес хотел ее поднять.
– Не беспокойтесь, – остановил его Расе. – Я повсюду разбрасываю свои инструменты, чтобы моя дочь могла чем-то заняться.
– Ваша дочь?
Откуда-то из глубины дома донесся истошный вопль, а потом раздались громоподобные шаги.
– Наверно, она. Бежит, чтобы спасти меня.
– Почему...
Входная дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену дома. А на крыльцо с диким воплем выскочило нечто высокое и коричневое. Блеснул металл.
Бешеный Пес схватил Расса, чтобы защитить его.
– Не смейте его трогать! – завопило коричневое существо.
Прежде чем Бешеный Пес успел ответить, что-то ударило его сбоку по голове, и он услышал треск. Такого сильного удара он еще никогда не испытывал. В глазах у него помутилось, он пошатнулся и рухнул на землю. Лежа распростертым во влажной траве, он на какое-то время почувствовал невыносимую боль, а потом провалился в темноту.
Глава 2
– Ты что, с ума сошел? – кричала Мария.
Расе в отчаянии воздел руки со скрюченными пальцами.
– Послушай, Мария...
– Я тебя не понимаю. Ты совершенно спокойно заявляешь, что нанял этого...
Она посмотрела в открытую дверь и увидела, что человек все еще лежит посреди ее великолепных лиловых георгинов. Вскоре он приподнялся на локтях, отведя от глаз прядь засаленных волос. Его взгляд, затуманенный болью, смотрел в ее сторону. Но он еще не пришел в себя, а когда придет – посмотрит на нее ясными глазами. При такой мысли Мария содрогнулась. Она с трудом сдерживала свой гнев.
– Ты нанимаешь этого... человека, чтобы он помог мне управляться на ферме, и считаешь, что я должна испытывать благодарность и счастье.
Расе устало вздохнул:
– Уже давно прошли те времена, когда я надеялся увидеть тебя счастливой, Мария.
Мария почувствовала легкий укол в сердце. Почему? – в сотый раз подумала она. – Почему все, что говорит отец, так больно ранит ее? Она вложила столько труда в их ферму, черт побери! Работала не хуже мужчины и добилась хороших результатов. Но Рассу все мало. Он взял и за ее спиной нанял кого-то, кто бы ее заменил. Она делала для своего отца все, что он хотел, и делала хорошо. А теперь он отнимает у нее ее труд под тем предлогом, что у нее не так-то хорошо все получается...
– Я не позволю ему остаться.
Шаркая старческими ногами, он подошел к ней и сказал печально:
– Мы слишком долго оставались здесь одни, Мария. – Она отступила назад, вдруг испугавшись встретиться с ним взглядом. Она знала, что он еще скажет, а она не хотела слышать горьких слов упрека.
– Не так уж и долго...
– Мама умерла. Ты должна устроить свою жизнь. – Его слова ударили ее, словно пощечина.
– Я не позволю, – упрямо сжала она кулаки. – Я не позволю тебе привести его в мой дом.
– Это мой дом.
Мария поняла, что проиграла. Отец нанял человека и не изменит своего решения. Расе усомнился в ее способности вести дом и управлять фермой. Теперь она ясно поняла его недовольство, и у нее засосало под ложечкой. Господи, а она так старалась, чтобы Расе гордился ею, и она искупила бы свой позор, которым запятнала себя в прошлом. Почему же у нее ничего не получилось?
– Посмотри на него.
– И не подумаю.
– Прошу тебя, посмотри на него. Пожалуйста.
Она неохотно повернулась к открытой двери и посмотрела на незнакомца. Теперь он уже сидел – в старой, потрепанной и грязной одежде, запах которой она чувствовала даже на расстоянии. Его взгляд все еще был затуманен.
Ей сначала показалось, что ему лет тридцать пять или тридцать шесть. Худощавое лицо свидетельствовало о долгих скитаниях в одиночестве и слишком частом употреблении алкоголя. Густые вислые усы закрывали рот и переходили в курчавые завитки давно не бритого подбородка. Всклокоченные и длинные волосы с выцветшими на солнце светлыми прядями все время падали на его лицо.
Обтрепанный ворот некогда белой рубашки расстегнулся, обнажив темную волосатую грудь.
Вид его всколыхнул в ней целый ворох воспоминаний и забытых чувств. Она почувствовала, что у нее пересохло во рту. На виске еле заметно начала пульсировать жилка. – И что же вы видите, леди? Нравится? Мария быстро перевела глаза с одежды на его лицо, и ее взгляд потонул в свинцово-серых глазах, смотревших на нее так внимательно, что она чуть не потеряла самообладание. Она узнала глаза Стивена. Ей вдруг стало трудно дышать. Надо отвести взгляд, подумала она, но не смогла. Ее охватил страх.
«Успокойся, Мария. Не позволяй ему так поступать с тобой». Она шумно выдохнула и, закрыв глаза, начала считать до десяти. Когда ей стало лучше, она осмелилась снова на него взглянуть.
Она ошиблась. Его глаза ей незнакомы. У Стивена они карие, теплые и веселые. У незнакомца же – серые и холодные, но что-то знакомое читалось во взгляде. Отстраненность. Одиночество. Взгляд человека, который никогда долго не оставался на одном месте. Ее непонятный страх превратился в отвращение. Незнакомец олицетворял все то, что она презирала в мужчине: беспомощность, лень и неудачу. Когда она была мечтательной девушкой, именно такой человек ей понравился. Но больше – никогда.
– Поверь мне, Мария, – тихо попросил Расе.
– Хорошо. Я тебе поверю. – Бросив взгляд на незнакомца, она добавила: – Но ему я не поверю.
Бешеный Пес потрогал царапину, вспухавшую у него на щеке. Боже, чем училка его ударила? Мотыгой? Потом вспомнил. Она заехала ему в челюсть прикладом дробовика. Он потряс головой, чтобы прийти в себя, и попытался встать. Первая попытка оказалась неудачной: ватные ноги не слушались его. Он снова сел, сломав еще один ряд лиловых цветов. Их приторно-сладкий аромат ударил ему в нос и вызвал приступ тошноты. Черт, его сейчас вырвет... Бешеный Пес закрыл глаза и прижал руку к животу.
