Сьюзан Ховач - Богатые — такие разные. Том 2
— …Я не назвала Сильвии имя Теренса, — внезапно сказала Дайана Слейд, — и не упомянула о письме, связывавшем его с этой демонстрацией. Я произнесла только имя Грэга Да Косты.
Я подошел к окну номера в «Плаза». Она опустила маркизы, спасаясь от солнца, но роскошная отделка комнаты все еще казалась перегревшейся, как расплавившаяся глазировка на пироге, испеченном ко дню рождения. Я некоторое время постоял неподвижно, а потом поднял маркизу и посмотрел на парк.
— Вам известно о том, что у Теренса была связь с Сильвией? — спросила, наконец, Дайана.
— Да. Пол мне говорил. Я тогда принял это за шутку.
— Шутку? — недоверчиво взглянула она на меня.
— Да. Поверить в то, что сэр Галахад превратился в сэра Ланселота… Теренс никогда не интересовался женщинами.
Она расхохоталась мне в лицо.
— Просто его поползновения были гораздо более осторожными, чем ваши, только и всего.
Я был поражен.
— Вы хотите сказать, что он делал авансы вам?
— Разумеется! А что вы подумали?
— Иисусе! И вы их приняли?
— Нет, невыносимый вы человек, нет. Дайте, пожалуйста, мне еще немного этого ужасного виски… Благодарю. Никогда не думала, что кто-то вроде вас мог верить в мою абсолютную преданность Полу.
— Дорогая, мне совершенно все равно, жили ли вы как монахиня, или тащили к себе в постель любого мужика. Меня интересует этот проклятый Теренс О'Рейли. Давайте еще раз подумаем надо всем этим…
Мы поговорили обо всем: об этой дьявольской троице — Клейтоне, О'Рейли и Да Косте, об этом невинном письме, от которого попахивало заговором, о большой вероятности того, что О'Рейли поверил Дайане, что Пол никогда не оставит свою жену.
— Да, это давало Теренсу повод, — согласился я, — а Брюс слишком чокнутый, чтобы в нем нуждаться, но я не думаю, чтобы и Грэг Да Коста, этот отъявленный паразит, захотел бы распроститься со своим ежегодным доходом. Это совершенно немыслимо.
— Но с Да Костой, или без него, они наверняка были в сговоре.
Это было последнее, что мне хотелось бы прояснить. Я бросил на нее быстрый, тяжелый взгляд. Я больше не считал, что она была вовлечена в какой-то сговор убийц Пола. Ее горе казалось искренним, а поведение открытым и честным. Но она была, что называется, крутая девушка, и вряд ли я когда-нибудь смогу чувствовать себя совершенно удовлетворенным, пока она не докажет мне убедительно, насколько у нее веские причины желать, чтобы Пол остался в живых. Как пи посмотри, нельзя пренебрегать тем фактом, что у нее происходили интеллектуальные контакты с Брюсом Клейтоном всякий раз, когда ей не удавалось выпить с Теренсом О'Рейли.
— Вам не нравится это слово — заговор? — спросила она, глядя мне в лицо. — И не думайте, что я не догадываюсь, почему. Если бы высокопоставленный служащий банка, такой как О'Рейли, организовал убийство Пола, разразился бы скандал, очень вредный для банка. Если бы существовал заговор, вы бы замяли это дело, и убийцы Пола оказались бы вне опасности.
— Нет, пока я работаю в банке на углу Уиллоу и Уолл-стрит. — Я уселся рядом с Дайаной. — Но насчет того, что нужно замять это дело, вы правы. Я хочу просить вас ничего не говорить полиции.
— Не говорить полиции!
Она пришла в ужас. Я совсем забыл, что она англичанка. Никакое предложение не могло бы шокировать ее больше.
— Дорогая… — я подбирал слова, пытаясь построить мост между нашими двумя культурами. — Это Нью-Йорк Джимми Уокера, а не Лондон Кинга Джорджа. Здесь каждый за себя, и пусть дьявол возьмет тех, кто принимает бессмысленные решения. Перед нами факты, Брюс Клейтон может откупиться. Грэг Да Коста давно укрылся в Мексике. Теренс О'Рейли достаточно силен, чтобы перехитрить то, что считается в этом городе законом. Полиция не может задержать этих людей. Единственное, что она сможет сделать, это валять в грязи имя банка до тех пор, пока мы все не пойдем просить милостыню на Бовери — и это будет означать победу убийц. Если банк рухнет, они добьются своей цели.
— Но…
— Я их достану! — сказал я. — Это займет лет пять, но я достану каждого из этих проклятых людишек. Пол заменил мне старшего брата, которого у меня никогда не было, и верил мне, когда все считали, что я не больше чем малолетний преступник из высшего класса. Я загоню его убийц в ад, даже если мне придется посадить себе на плечи ту большую собаку, чтобы отправить их туда… Как звали ту собаку? — спросил я, с отсутствующим видом наполняя свою стопку.
— Цербер. — Она, конечно, не могла удержаться от того, чтобы не блеснуть своим классическим образованием, но, когда я увидел, как взволновало Дайану подсказанное ею слово, я понял, что она думала о Поле. Она оглядела комнату и заметно вздрогнула. — Если бы только я была дома! — шептала она. — Если бы я была…
Она остановилась. На лице ее выразился ужас, пожалуй не меньше того, который могла вызвать встреча со старым Цербером.
— Ради Христа! — Половина содержимого моей стопки пролилась на ковер. — Что с вами?
— Стив, Пол подписал это свое новое завещание?
— Да, подписал. А что?
— О Боже, — проговорила она еле слышно и потеряла сознание.
Выходило так, что у нее были самые серьезные причина желать Полу доброго здравия. Получив в собственность ее любимый Мэллингхэм в 1922 году, Пол был согласен возвратить дом ей, а Дайана вела переговоры о честной рыночной цене, которую могла бы за него предложить. Поскольку передача имения должна была состояться в ближайшем будущем, Пол решил из нового завещания исключить всякое упоминание о нем.
— Это значит, что дом переходит к Корнелиусу! — сказал я. — И что же, он его продаст? Такая ли уж это выгодная сделка?
Но по каким-то причинам она, казалось, рассматривала маленького внучатого племянника как гибрид Франкенштейна и Джека Потрошителя.
— Этот коротышка-гомик? — ухмыльнулся я. — Забудьте о нем! Он просто сопливый ребенок. Я бы охотно кастрировал его.
— Да?
У нее был такой вид, словно она была готова вновь потерять сознание.
— Голубушка, положитесь на меня. Поверенный Ван Зэйла у меня в кармане. Я найду акт о передаче Мэллингхэма — вы говорите, что это просто документ о передаче его Полу? А когда я его найду, вы и глазом не успеете моргнуть, как право на него будет передано вам. Однако я не из тех, кто способен упустить выгодную возможность — давайте заключим настоящую деловую сделку. Вы нигде не скажете ни слова по поводу заговора, а я прослежу за тем, чтобы Корнелиус никогда не узнал, что он является владельцем Мэллингхэма. — Я подумал, что она почувствует себя оскорбленой этой демонстрацией силы, но она так беспокоилась из-за Корнелиуса, что безропотно проглотила мое предложение. — Превосходно, — сказал я. Теперь нас связывает бизнес, голубушка… Удивляюсь, почему я называю вас голубушкой.
