Роберта Джеллис - Канатная плясунья
На этот жест Дери изображал готовность и беспрекословное подчинение, подбегал к Телору и кричал:
– Вы звали меня, мой хозяин? Дорогой мой хозяин, я пришел! Я уже здесь!
Все это карлик проделывал с таким хитрым видом и ужимками, явно намекая на что-то непристойное, что зрители воспринимали его на первый взгляд невинные слова как нечто неприличное и оттого еще более забавное. Но Дери никогда не приближался к Телору, выражение лица которого постепенно становилось сердитым. Вместо этого карлик снова и снова спотыкался, падал и выкрикивал еще более изощренные и оскорбительные замечания. Тогда Телор замахивался дубинкой с железным наконечником и приказывал Дери прекратить эту возмутительную болтовню. Карлик же, который, казалось, умирает от страха, бессильно падал на землю, но Телор хватал его за руку и тянул вверх, заставляя подняться на ноги. В конце концов Телор обычно извинялся перед «добрыми людьми», если вдруг карлик чем-то их обидел, и представление на этом заканчивалось.
Их всегда кормили и предлагали место, где можно отдохнуть, иногда кто-нибудь из деревенских жителей даже приглашал их к себе в дом. В более зажиточных деревнях артисты могли получить и горстку серебряных монет, но чаще всего Телор приобретал отличную древесину и белые волоски из хвоста лошадей, из которых получались прекрасные струны. А потом долгими весенними и летними вечерами он вырезал из древесины новые дудки, свирели, лютни. В умелых руках Телора обыкновенные деревянные чурбачки превращались в удивительные музыкальные инструменты. Проезжая с Дери через большие города, Телор продавал их, чтобы получить немного денег, но обычно их актерское мастерство обеспечивало им и кусок хлеба, и крышу над головой даже в городах.
В деревнях Телор всегда стремился остановиться отдельно от хозяев, пригласивших их, и предпочитал чердак, сеновал или даже сарай, только бы они с Дери остались одни. Иногда это приходилось объяснять плохим поведением карлика, но чаще всего им предлагали только сарай. Даже крепостные не доверяли бродячим артистам и поглядывали на них с подозрением. Они сомневались в людях, которые пели, танцевали, всячески развлекали зрителей, но у которых не было ни дома, ни хозяина, защищающего их, – люди, которых любой мог обидеть. Жители, несомненно, не без причины проявляли такое недоверие, поскольку странствующие артисты были столь же искусны в воровстве, как и в актерстве.
Телор мог бы стать на ступеньку выше нынешнего своего положения, если бы путешествовал один, без Дери. Телор был менестрелем, талантливым музыкантом и певцом с богатым репертуаром. Он исполнял торжественные оды и лирические, любовные баллады. Более того, Телор всегда воспринимался как важная персона простыми сельскими жителями из-за того, что у него была хорошая лошадь и величественный вид. Он был высок и строен. Назвать его красавцем, пожалуй, было нельзя – кроткие голубые глаза, ничем не примечательный, самый обыкновенный нос. Губы, постоянно растянутые в улыбке. Но его тонкое удлиненное лицо, чистые, блестящие, всегда аккуратно подстриженные и причесанные волосы, как у дворянина, а также мягкие и спокойные манеры и уверенность в себе производили впечатление на простые, бесхитростные души селян.
Дери путешествовал на маленьком пони, а весь их скарб был навьючен на мула.
Вообще-то репертуар Телора предназначался скорее для знатной публики. Поэтому в больших городах и поместьях Дери, как правило, играл роль слуги Телора. Это служило достаточным оправданием присутствия карлика, а иногда и увеличивало статус Телора настолько, что Дери размещали на ночлег с удобствами, предоставляемыми слугам важных, титулованных особ, а не отсылали в какую-нибудь надворную постройку.
Поэтому-то Телор ничуть и не удивился, что после того, как он, наконец, утихомирил Дери, жители Гаутейкра уставились на них в недоумении. Они явно видели в Телоре человека высшего сословия, хотя и понимали, что его спутника уж никак нельзя назвать столь же благородным и знатным. Сельский голова с радостью пригласил бы Телора к себе в дом, но боялся, что Дери своим непристойным поведением даст плохой пример его детям. И Телору пришлось быстро устранять эту заминку просьбой выделить им для ночлега сарай, который они уже видели и который был чист и лишь слегка попахивал прежними обитателями – козами, которые в теплое время года паслись по обыкновению на пастбищах. Сельский голова решил, что Телор – необыкновенно деликатный и тактичный человек. А дело было в том, что в сарае им меньше, чем в доме, досаждали блохи, вши и клопы. И как раз в тот момент, будучи в хорошем расположении духа, сельский голова и предупредил Телора, что тяжеловооруженный слуга их лорда привез известие о небезопасности старой дороги из Мальборо в Бат из-за развернувшихся там сражений и что поместье к северо-западу от них взято штурмом.
Телор поблагодарил за сообщение и заверил, что они поедут в совершенно другом направлении. Когда же они с Дери остались одни, он длинно и зло выругался. Его пригласил петь на свадьбе своего старшего сына лорд де Данстенвилл из замка Коумб, который как раз и находился к северо-западу от деревушки Гаутейкр: Телор не осмелился бы нарушить это соглашение, ведь в противном случае де Данстенвилл все равно разыщет его, и тогда не сносить ему головы. В то же время не было уверенности в том, что де Данстенвилл будет хозяином своего поместья, если они с Дери и наберутся смелости пересечь местность, охваченную огнем войны. Дав выход своему гневу, Телор проклинал тех, кто по всей стране то тут, то там разжигает бессмысленные, никому не нужные войны. Немного успокоившись, он повернулся к своему спутнику.
Дери отдыхал. На его лице было спокойное, умиротворенное выражение. Уродливое лицо скрывала тень, падающая от стены сарая, и Дери в этот момент казался необычайно красивым. Его большие, умные глаза светились мягким блеском, прямой нос и красиво очерченные губы казались еще более привлекательными в обрамлении блестящих черных кудрей и короткой ухоженной бородки. Кудри и бородка, аккуратно причесанные и необычайно красивые, совершенно не вязались со сквернословием Дери, которое так искажало его образ. Это замечали все, даже самые непроходимые тупицы. И все же большинство людей видели в Дери только его искривленное тело, невероятно широкие плечи, напоминающую бочонок грудь, нависающую над тоненькими ножками, которые скорее подошли, бы шестилетнему ребенку. Длинные руки карлика соответствовали его уродливому торсу, они почти касались земли, и еще больше подчеркивали всю несуразность его вида.
Дери тихонько засмеялся. Только с ним Телор мог позволить себе подобные вспышки гнева. Мягкие, учтивые манеры менестреля в сочетании с его вежливостью и самообладанием были не больше, чем искусной маской. Его кроткие голубые глаза и шелковистые каштановые волосы производили на окружающих самое приятное впечатление и абсолютно обезоруживали. Чисто выбритое лицо, помогавшее Телору выглядеть моложе своих лет, и гибкая стройная фигура вводили большинство людей в заблуждение – они считали его слабым человеком, не замечая крепких мускулов рук и сильной шеи менестреля. Это иногда спасало их от грабежа и насилия, так как преследователи просто презирали их. Дери даже удивлялся, почему люди не обращают внимания на тяжелую дубинку с железным наконечником в руках Телора. Может быть, они думали, что он пользуется ею как посохом? На самом же деле это было грозное оружие, с большим размахом, чем у меча, способное превратить в лепешку даже голову, защищенную шлемом. Дери уже приходилось видеть эту ужасную дубинку в действии.
