Барбара Картленд - Египетские ночи
В тот вечер я покинула особняк генерала Карлтона с радостным чувством, что в этом доме царит нерушимая семейная гармония, однако не прошло и года, как идиллия разбилась вдребезги, и виной тому стала одна женщина.
Примерно в пяти милях отсюда находится замок Таверель. Владел им сэр Джон Таверель, который в те дни был еще и «хозяином гончих», то есть главой местного охотничьего общества, и одним из важных людей графства.
С леди Таверель юный Джеральд познакомился, скорее всего, на охоте, ведь родители его не особенно стремились к общению со своими более знатными соседями. Маргарет Таверель была хороша собой. И гораздо моложе своего мужа. Насколько мне помнится, было ей тогда лет тридцать пять.
Я как сейчас помню ее золотистые волосы и темно-голубые глаза, которые вскружили голову не одному мужчине. Сначала люди посмеивались над тем, что юный Джеральд Карлтон без стеснения выказывал симпатию к этой женщине. Он неотступно следовал за ней, можно сказать, стал ее тенью.
Сэр Джон был человек занятой и не вполне отдавал себе отчета в происходящем. Не могу сказать, что он был сильно против, чтобы у жены были поклонники. Он просто закрывал на это глаза, а если и выражал какое-то недовольство, то делал это втайне от окружающих и никогда – на публике.
Вероятно, по молодости Джеральд оказался более смел в проявлении чувств к замужней женщине, чем другие, более опытные кавалеры. Как бы то ни было, но очень скоро об этом романе уже судачила вся округа. Однако, мне кажется, лишь немногие верили в серьезность их отношений.
Я знала Маргарет много лет, и в общем она мне нравилась. Хотя, честно говоря, я считала ее самой недалекой и пустой из всех знакомых мне женщин. Впрочем, невозможно было отрицать ее несомненную красоту, обаяние и обходительность, благодаря которым она умела расположить к себе самых разных людей.
Как-то раз она зашла ко мне, и пока мы с ней разговаривали, слуга доложил о прибытии Джеральда.
Она, очевидно, ждала его появления, тогда как для меня его приход явился полной неожиданностью. Признаться, меня не на шутку встревожила их общая радость при встрече у меня в доме. На их лицах безошибочно читалась взаимная симпатия. Но затем я решила, что мои тревоги смехотворны. Джеральд был еще неопытным юношей, Маргарет – женщиной средних лет. Я видела, что они уехали от меня вместе, но когда, проводив их, вернулась в дом, то выбросила все это из головы.
А через два дня узнала, что они сбежали.
Сказать, что я была поражена, значит не сказать ничего. Я никак не могла предположить от этой парочки такой дерзости, хотя знала Джеральда еще ребенком, да и Маргарет – уже не первый год.
Генерал и его супруга были убиты горем, но, как и все остальные, ждали, как отреагирует на бегство жены сэр Джон.
Но больше всего людей шокировало другое: у Маргарет был ребенок, девочка семи лет. Я всегда считала, что Маргарет любит свою малышку Энн.
Рассказывая тебе эту историю, Лидия, я не хочу, чтобы тебе показалось, будто я осуждаю Маргарет за этот безрассудный поступок. Хотя, говоря откровенно, мне нелегко удержаться от резких суждений. Она ведь была старше Джеральда, а его трудно было назвать в полном смысле мужчиной. Впрочем, объективности ради скажу: теперь мне несложно посмотреть на эту историю с ее точки зрения.
Тогда Маргарет еще не утратила красоты. Она все еще жаждала любви и обожания, как и пятнадцать лет назад, когда вышла замуж за сэра Джона. Мне думается, их брак дал трещину вскоре после того, как Маргарет встретила Джеральда.
С таким человеком, как ее супруг, ей было жить сложно. Джеральд обладал несомненными интеллектуальными достоинствами. Маргарет умом же не отличалась, однако была на редкость хороша собой. Все, что она могла предложить мужчине, это красивое лицо и прекрасную фигуру.
Она требовала от жизни немногого, на самом деле ей нужны были лишь лесть и восхищение, а еще мужчина, который был бы постоянно в восторге от ее общества. Ничего из этого муж ей предложить не мог.
А еще ее страшила мысль, что годы идут и она может состариться среди роскоши и величия замка Таверель. Молодость и приятная внешность Джеральда потрясли ее до глубины души, и она без колебаний сбежала с ним, ни секунды не подумав, к чему это может привести.
Эвелин сделала паузу, открыла сумочку и достала сигареты.
– Так что же произошло? – спросила Лидия.
– Ничего, ничего особенного, – ответила собеседница. – В том-то и трагедия.
– Сэр Джон с ней развелся?
– Нет, он наотрез отказался, хотя генерал Карлтон приезжал к нему и умолял дать Маргарет развод.
– Какой ужас, – проговорила Лидия. – И что же они сделали?
– Уехали за границу, – ответила Эвелин, – и первое время, насколько я знаю, были счастливы. А потом, два года спустя, случилась трагедия. Они уже жили в Каире, когда Маргарет во время верховой прогулки упала с лошади.
– И погибла? – спросила Лидия.
– О, уж лучше бы она погибла! Нет, она осталась жива, но получила серьезную травму позвоночника. Врачи сказали Джеральду, что Маргарет больше никогда не встанет на ноги.
Думаю, это был нелегкий момент, причем не только для него самого. Перед Джеральдом встала необходимость сообщить женщине, которой он искренне восхищался – и не только ее очаровательной внешностью и обаянием, – что остаток жизни она будет прикована к инвалидному креслу.
Они купили дом в пригороде Каира и живут там до сих пор. Три года назад сэр Джон скончался. После его смерти Джеральд и Маргарет сразу же поженились.
Эвелин сделала паузу и кинула взгляд из окна машины на особняк.
– К тому времени, – продолжала она, – родители Джеральда тоже отошли в мир иной, и мне почему-то кажется, что они наверняка были бы счастливы, если бы сын еще при их жизни сочетался с Маргарет законным браком. Они знали, что, пока этот союз не освящен церковью, Джеральд ни за что не вернется домой.
– И он так и не вернулся? – уточнила Лидия.
– Нет, – подтвердила Эвелин. – Думаю, он бы сильно опечалился, увидев родной дом, если, конечно, он не очень изменился за эти годы и не очерствел душой.
– Но какое отношение эта история имеет ко мне? – поинтересовалась Лидия, не в силах больше сдерживать любопытство.
– Надеюсь, ты помнишь, – медленно проговорила Эвелин, – что я упомянула о ребенке, девочке, которую Маргарет оставила в Англии. Ее зовут Энн Таверель. В те дни ей было семь, а теперь уже восемнадцать. Ее, разумеется, воспитывал отец. Сэр Джон завещал Энн свое состояние, распоряжаться которым самостоятельно, не спрашивая разрешения у назначенных им опекунов, она может по достижении восемнадцати лет. После этого он уже не властен препятствовать ее свиданию с матерью, если она того пожелает.
