Непокорная фрау Мельцер - Якобс Анне

– Ты победила, Элизабет… Я мужчина, и раз ты требуешь от меня, я докажу тебе это.

По-видимому, сегодня был день необычных действий и событий. День чудес. Элизабет, которая считала, что судьба всегда обходила ее стороной, сегодня получила то, чего желала. Она даже получила больше, чем надеялась, потому что он был недоволен ее победой и дал ей почувствовать свой гнев. Но и это было прекрасно, потому что он обрушился на нее, как весенняя гроза.

Горькое пробуждение пришло на следующий день.

– Разумеется, это согласовано с госпожой Мельцер! – возмутилась Китти.

Серафина фон Доберн стояла в прихожей перед лестницей и холодно, с недоверием смотрела на нее. В ней есть что-то от Снежной королевы, подумала Китти. Эта женщина с холодным сердцем, не желающая отпускать маленького мальчика. Кто написал эту сказку? Кажется Ганс Христиан Андерсен.

– Тогда мне удивительно, что меня не поставили об этом в известность.

– Я не могу вам этого объяснить, – нетерпеливо произнесла Китти. – Герти, спусти детей вниз – они проведут вторую половину дня со мной. Я дам им уроки рисования.

Герти стояла перед дверью кухни, она кивнула и хотела уже бежать по лестнице на второй этаж, но голос гувернантки остановил ее:

– Подожди, Герти. Дети делают домашнее задание. Пока они не закончат, я не могу отпустить их.

Китти уставилась в бледное лицо Серафины фон Доберн. Невероятно, эта женщина сопротивляется. Здесь, на вилле, в доме ее родителей, она считала, что может ставить ей условия.

– Что вы можете или не можете сделать, мне абсолютно все равно, уважаемая фрау фон Доберн, – парировала она с едва сдерживаемым раздражением. – Сейчас я заберу Лео и Додо с собой на Фрауенторштрассе. Герти, спусти детей!

Герти вмиг оценила, кто здесь, скорее всего, находится в выигрышном положении, и решила в пользу Китти Бройер. Хотя бы потому, что она всей душой ненавидела гувернантку. И поспешила наверх.

– Простите, но в данном случае мне придется перепроверить.

Госпожа фон Доберн тоже начала подниматься по лестнице. Китти подождала, пока гувернантка дойдет до середины лестницы, прежде чем обратиться к ней:

– Это, конечно, не очень хорошая идея – нарушать сон моей матери из-за такого пустяка!

Гувернантка остановилась и вполоборота повернулась к ней. Ее улыбка говорила, что у нее в кармане есть козырь.

– Не волнуйтесь, фрау Бройер. Я не стану будить вашу маму. Я собираюсь позвонить господину Мельцеру на фабрику.

Эта злая ведьма собиралась позвонить Паулю. Конечно, она напомнит ему, что госпожа Гинзберг дает уроки игры на фортепиано на Фрауенторштрассе. Остальное Пауль соединит воедино. Пауль был не глуп.

– Делайте что вам угодно, – бросила она с безразличным выражением лица. – Эй, Лео! Додо! Где вы там? Хенни ждет вас в машине!

– Мы уже идем!

О, этот Лео! Он бежал по лестнице мимо гувернантки с нотными тетрадями под мышкой. Только благодаря сообразительности и решимости Додо гувернантка не забрала драгоценные ноты. Додо поспешно протиснулась между госпожой фон Доберн и братом, и Лео одним решительным прыжком преодолел оставшиеся ступеньки и быстро подбежали к Китти.

– Я не собираюсь участвовать в ваших интригах, фрау Бройер! – сердито проворчала гувернантка. – Господин Мельцер не хочет, чтобы его сына обучала госпожа Гинсберг. Вам это известно. Своим поведением вы не только втягиваете меня в неприятности, но и подстрекаете Лео пойти против воли отца. Что вы думаете этим добиться?

Китти должна была признать, что в словах Серафины была доля правды. Но это была не вся правда.

– Я даю детям уроки рисования, – ответила она. – Вы можете смело сообщить об этом моему брату, если считаете необходимым.

Щеки гувернантки раскраснелись от волнения, что шло ей гораздо больше, чем ее естественный бледный цвет лица. Она подняла подбородок и заявила, что заберет детей с Фрауенторштрассе ровно через два часа.

– Не нужно. Их привезут.

– Кто?

Но теперь это было уже слишком. Китти захотелось бросить в этого назойливую особу одну из красивых мейсенских ваз с цветами, стоявших на комоде перед зеркалом. Но было бы жалко бить вазы, мама их очень любила.

– Не ваше дело! – резко огрызнулась она, схватила Додо и Лео за руки и вышла из прихожей.

– Вам это не сойдет с рук! – крикнула ей вслед гувернантка.

Китти промолчала, чтобы не расстраивать детей, но внутри нее все клокотало от ярости. Эта заносчивая корова! Неудивительно – у Лизы была способность притягивать к себе такие занудные личности. Все ее подруги были подобного рода. Раньше все было не так, они даже обращались друг к другу на «ты». Но те времена давно прошли.

– Мама, ты ведешь машину рывками, – пожаловалась Хенни.

Все трое детей сидели на заднем сиденье, Хенни – посередине. В зеркале заднего вида Китти видела возмущенное лицо дочери, обрамленное золотистыми белокурыми локонами. Маленький ангелочек. В школе все мальчики были у ее ног, чем она в полной мере и пользовалась, милая маленькая Хенни. Мама однажды сказала, что Китти в ее возрасте делала то же самое. О, матери!

– Она ведьма, – услышала она шепот дочери.

– Да, она такая. Настоящая злая ведьма. Ей нравится наказывать детей.

Это была Додо. Она редко выбирала слова. Маленькая дикарка, лазающая по деревьям, как мальчишки.

– Вчера она снова чуть не оторвала мне ухо, – пожаловался Лео.

– Покажи!

– Не на что смотреть…

– Она еще бьет нас деревянной линейкой, – прошептала Додо. – И запирает в чулане для метел, когда мы плохо себя ведем.

– Ей разрешили так делать? – удивилась Хенни.

Китти тоже считала это довольно удивительным. В прошлые времена они тоже время от времени получали затрещину или небольшой шлепок линейкой по пальцам. Но мама никогда бы не позволила запереть своих детей в чулане для метел.

– Она часто так делает.

– Она ведьма.

– Она умеет колдовать?

– Колдовать? Нет.

– Какая жалость, – разочарованно протянула Хенни. – Ведьма в опере могла заколдовать детей. А потом делала из них пряники.

– Мне бы тоже хотелось послушать оперу, – сказал Лео. – Но мама с папой нас не возьмут. А правда, что там играет много инструментов? И на сцене поют?

Хенни, должно быть, кивнула, потому что Китти не услышала ответа. Ей пришлось притормозить – центр Аугсбурга, как обычно, был забит конными повозками и автомобилями. Что еще хуже, позади нее зазвенел трамвай. Пусть звонит, все равно придется ждать. Да, разве такое возможно? На овощном рынке перед магазином стояла повозка, и двое мужчин спокойно разгружали ящики и бочки. Неудивительно, что движение застопорилось. Китти высунула голову из окна автомобиля и громко их обругала, но один из грузчиков лишь дружелюбно ухмыльнулся в ответ.

– Бабушка Гертруда сказала, что нужно посадить ведьму в печь, – произнесла Хенни с заднего сиденья.

– Фрау Брунненмайер говорила то же самое. К сожалению, гувернантка не поместится в кухонную печь, – добавила Додо.

– Она ведь не такая уж толстая. Если немного потолкать, то все получится.

Китти возмущенно повернулась и пристально посмотрела на свою дочь.

– Это зашло уже слишком далеко, Хенни.

– Я просто шучу, мама, – надулась девочка.

Додо озорно усмехнулась, а Лео раскрыл одну из своих тетрадей с нотами, уставился в нее, и когда поднял взгляд на Китти, она поняла, что тот погрузился в другой мир. Нет – она поступала правильно. У этого мальчика был большой музыкальный талант, госпожа Гинзберг тоже так считала. Когда-нибудь Пауль будет ей благодарен.

Наконец повозка тронулась с места, и они смогли выехать на Фрауенторштрассе. Двигатель приятно тарахтел, летом машина работала на славу. Автомобиль подарил ей Клиппи. Только осенью и зимой машина барахлила. Холод и сырость делали свое дело, она уже была не новой и не такой шустрой. Китти научилась разговаривать с ней и легонько постукивала по деревянному рулю. Но когда ей однажды пришлось выйти и открыть капот, вокруг нее сразу собралось несколько молодых мужчин, готовых помочь. Ах, как же она любила свою маленькую старенькую развалюху!