Клод Фер - Уйти от погони, или Повелитель снов
Улыбка его была угодливой, смотрел на меня Скарамуш ласково, но думал при этом следующее:
«Сказал я много, но не сообщил полезного ей ничего. Господин мой Иегуда может быть доволен своим слугой. А ей придется задать мне второй вопрос».
– Еще полтора пальца, – сказала я, решив, что в сумме с первыми двумя это больше, чем половина из того, что есть у горбуна на левой руке.
И он, поняв, что в ожиданиях своих обманулся, продолжил речь уже торопливо и с напряжением в голосе:
– Мы знали, что на землях рода Аламанти в герцогстве Савойском нет сокровищ. Потому что если бы они были там, за многие столетия нашлось немало смельчаков, которые, наплевав на страх свой перед вашим колдовством или не поверив в то, что вы всесильны, попробовали бы напасть на ваши земли и отобрать сокровища силой. Для этого достаточно даже намека на то, что со кровища эти существуют. Но ни молва народная, ни оброненное за кружкой слово очевидца не послали на Аламанти охочих до чужих богатств людей. И так было в веках. Дикие германские орды, франкские племена, готы, вестготы, варвары всех мастей, идя на Рим, не трогали земель ваших предков, синьора графиня. Те редкие нападения, что все-таки случались, мы отбивали играючи, словно нехотя. И это говорило лишь о том, что враги вашего рода были не готовыми к сраженьям с вами, дума ли, что воюют таких же людей, как они сами. Люди наши, посланные ко дворам великих воителей мира и в пещеры знаменитых разбойников, так и не смогли в течение не скольких сот лет склонить хотя бы одного из них к на стоящей войне с вашими предками. Империи возникали и исчезали, а маленькое ленное государство синьоров Аламанти, которое и государством-то никаким не было, ибо не имело ни армии своей, ни чиновников, как таковых, жило своей особой, отстраненной от остального мира жизнью. Изредка уходил во внешний мир очередной наследник рода Аламанти, который совершал положенные ему подвиги, а потом возвращался домой, в свои долины, за свою речку, берег которой охраняют чудесные существа, в замок, который можно увидеть только с вершин самых высоких из окрестных гор.
– И еще мы знали, – продолжил горбун, – что деньги Аламанти разделены на две части. Одна – большая – хранится в тайном месте, другая расходуется по всякому, но чаще всего выдается в долг под малые проценты тем государям и тем купцам, что тратят их на дела, которые никак нельзя назвать ни прибыльными, ни богоугодными. К примеру, это ваш прапрадед выделил королю португальскому деньги на экспедицию заведомо пропащую, бестолковому итальянцу Христофу Коломбо. Сей капитан решил проплыть на каравелле вокруг света, но не по пути Магеллана, а в противоположную сторону, дабы найти более короткий и дешевый путь в Индию. Весь мир потешался над сумасбродной идеей Коломбо, и лишь ваш предок, синьора графиня, дал ему денег на этот удивительный поход, принесший итальянцу честь и славу первооткрывателя Нового Света. За год до принятия королем этого решения прапрадед ваш, синьора графиня, выехал из ленных земель своих без охраны и с тощим кошельком за пазухой (наши люди проверили содержимое – полтора савойских эскудо было там), проехал вдоль побережья Средиземного моря до самого Гибралтара, оттуда – вдоль побережья до Бискайского залива. А въехал в Лиссабон в богатой карете, в сопровождении множества слуг, везя в большом железном ящике казну, которую и передал королю в качестве платы за постройку каравелл и найма команды.
Странно. Отец мне так подробно этой истории не рассказывал. А мой прапрадед был, оказывается, основательный шельма, если сумел обмануть эту ораву негодяев – предков Иегуды и Скарамуша. То-то горевали, небось, даудеи из ломбардских дворов, когда узнали, что жирный кусок от богатств Аламанти попал не им в лапы, а был отдан корабелам и матросам Португалии, Италии и Испании.
– Мы поняли, что ваш предок, синьора, взял деньги где-то по пути из дома своего до Лиссабона. Это было ясно, как солнечный свет, – продолжил Скарамуш, поняв мое молчание правильно. – Но путь его был столь долгим и столь длинным, лежал на территориях стольких государств, в том числе и наихристианнейшей Испании, где иудеев не любили в те времена особенно, что найти то место, где ваш предок ушел от нашего бдительного глаза, не представлялось возможности. А обыскивать все западное и юго-западное побережье Средиземного моря – тем более. Предкам господина моего Иегуды стало ясно, что одного поколения на то, чтобы как следует выследить ваш тайник, недостаточно. И мы решили на всем пути движения вашего прапрадедушки создать цепь тайных приютов для наших людей, организовали там новые постоялые дворы, соорудили несколько причалов в малых бухтах, стали вкладывать деньги в развитие этих районов для того, чтобы иметь право людям ломбардских домов посещать эти места беспрепятственно, оставляя там своих слухачей и наблюдателей. На все про все это ушло у нас более пятидесяти лет.
Да, люди эти умели работать головой. Ибо понимали, что одним ростовщичеством прокормиться невозможно даже жидам. Деньги могут делать деньги в том лишь случае, если на рынке в ходу большое число товаров дешевых и жизненно необходимых людям. Закон, сейчас известный только Аламанти да ломбардцам. Когда-то предки мои открыли его предкам Иегуды, ибо знала я то, чего Скарамуш мог и не знать: с давних пор, когда по Италии прокатилась волна еврейских погромов, вызванных неуемной жадностью жидовского племени и их бессердечием, один из ломбардцев был спасен моим предком. Более того, этому жиду позволено было заниматься финансовыми делами Аламанти, чтобы в случае опасности, исходящей от народного гнева, оказаться защищенным нашим родом. Ломбардцы помогали нам, мы помогали ломбардцам – и так длилось несколько столетий. И вдруг тут я узнаю, что сто лет и более тому назад были люди эти не благодарными слугами предков моих, а жестокими ненавистниками и завистниками. Десятилетия и столетия жизней своих тратили они на то, чтобы найти способ ограбления своих благодетелей и защитников. Воистину прав отец мой, объяснив мне однажды:
«Пословица „Бойся осла спереди, коня сзади, а иудея со всех сторон“, авторство которой приписывается себе всеми народами Европы, мудра в своей сути, но столь же, как мудра, так же и бесполезна. Мы, Аламанти, много лет сотрудничали с ломбардцами не потому, что им доверяли, а потому, что есть профессии, в которых иудеи гораздо более сведущи, нежели все остальные народы вместе взятые. Я вот знаю, что мажордом мой – шпион святой римской курии, но терплю его, как терпели подобных мажордомов все Аламанти с тех пор, как святой крест христианства пришел на смену римскому многобожию, как будешь терпеть этих мерзавцев и ты. И дети твои, и внуки будут принимать услуги подобных мажордомов, ибо наличием известного римского шпиона в семье ты обеспечиваешь себе и роду своему защиту от бесноватых фанатиков, которых святейший папа в любой момент может наслать на земли Аламанти. То же самое и с ломбардцами. Они могут вести наши денежные дела хорошо. И если при этом стащат какую-то малую долю доходов, то мы не обеднеем настолько, насколько бы разварились наши финансы, если бы этим делом занялся итальянец или даже немец. Потому что немец и итальянец будут обворовывать нас нагло, без мысли о том, что на место их может сесть и сын, и внук их, которые будут кормиться многие годы от щедрот наших. Немец да итальянец пустят на ветер богатства наши, да еще и обвинят нас в нашей же нераспорядительности. А иудей прежде подумает: есть смысл ему обворовывать нас по-крупному или нет? Потому к оборотному капиталу допускать иудея можно, к основному – ни в коем случае».
