Барбара Картленд - Любовь и колдовство
— Лошадь — есть, — деловито доложил он. — Хорошая. Недорогая. Мсье даст денег, приведу к вечеру.
— Чем скорее, тем лучше, — обрадовался Андре. — Я нашел, что искал, и нам пора собираться в дорогу.
— Куплю лошадь, потом дорога, — рассудительно заметил Томас.
— Я скажу мадемуазель, чтобы она была готова к завтрашнему утру. А ты знаешь дорогу до Кала? — спросил Андре.
Томас молча кивнул. Он не любил тратить слова понапрасну.
Потом слуга принес Андре фруктового сока, который охлаждал в колодце, и предупредил, что с обедом придется подождать.
Томас, привыкший делать любое дело тщательно, а следовательно, не слишком быстро, подал хозяину еду перед самым его уходом. Подкрепившись на славу, Андре собрался в путь.
Он не сразу решил, как ему быть: отправляться в монастырь на коне или пешком. Если взять лошадь, можно было перевезти домой часть найденного клада. С другой стороны, лошадь пришлось бы оставить неподалеку от монастыря, где она могла привлечь чье-либо внимание.
В этих местах Андре почти никого не встречал. Тем не менее поблизости было много маленьких деревушек. Их жители работали на полях — каждая семья выбрала себе клочок земли из бывших владений де Вилларе.
Кто-нибудь мог заметить незнакомого мужчину и заинтересоваться, кто это, зачем приехал. А теперь Андре в особенности не хотелось попадаться людям на глаза.
«Лучше я пойду пешком, — решил наконец Андре. — А завтра чуть рассветет, мы отправимся в монастырь вместе с Томасом и привезем клад целиком».
Андре подошел к церкви в начале шестого. Войдя через северный вход, как всегда открытый, он преклонил колени.
Но молитвы не шли ему в голову. Все еще стоя на коленях, Андре оглядел прохладное и сумеречное помещение церкви, воображая, сколько поколений людей приходили сюда за несколько веков ее существования со своими печалями и радостями, чтобы воздать господу хвалу или попросить его помощи.
Он с удивлением заметил, что ему нечего попросить для себя. Все его заботы были обращены на Саону. Еще он беспокоился о матери.
Собравшись с мыслями, Андре своими словами изложил молитву, как ему самому показалось, смешную и наивную. Он просил бога дать этой девушке, столько лет прожившей в стенах его обители, немного счастья и покоя.
«В конце концов, — рассуждал Андре, — это было бы только справедливо. Ведь на ее долю уже выпало столько испытаний. Не случайно иногда она говорила как умудренная опытом женщина. Постоянная опасность обострила ее восприятие и заставила рано повзрослеть».
Он молился, чтобы они вместе вернулись в Англию и жили там долго и счастливо, а мать радовалась судьбе сына.
Даже поднявшись с колен, Андре не вспомнил, что ни словом не упомянул в своей молитве о состоянии, за которым пришел. Он уже не просил, чтобы бог сделал его богатым.
Как это часто бывает, проснувшаяся в сердце любовь сделала его более возвышенным, затмила в его мыслях заботу о деньгах. Познав любовь, высшую ценность для человека, Андре уже не мог всерьез просить бога о таком второстепенном предмете, как деньги.
Он почувствовал всю неловкость и фальшь подобной просьбы, ведь он был сильный и здоровый мужчина. Значит, он мог разрешить свои трудности сам.
Когда Андре очнулся от своих мыслей, Саона стояла перед ним, улыбаясь одними глазами.
Андре не сказал ей ни слова, лишь нежно поцеловал руку девушки.
Подбежав ко входу, Саона поспешно закрыла дверь церкви на засов. Потом она взяла Андре за руку и повела к заветному месту.
Проходя мимо алтаря, оба на мгновение преклонили колени перед простым деревянным крестом.
Миновав алтарь, они направились в боковой придел. Саона подвела Андре в самый отдаленный и темный угол, в котором Андре с удивлением заметил грубоватый, вырезанный из дерева крест, украшенный цветами. Перед ним слабо теплилась большая свеча.
Саона молча указала на квадратный камень в кладке пола. Сердце Андре подпрыгнуло от радости: он заметил, что на камень падает тень от креста.
Саона принесла с собой лом, и Андре, пользуясь им, как рычагом, без труда приподнял тяжелый камень.
Под камнем была земля. Андре с сожалением подумал, что отверстие не так велико, а следовательно, клад — весьма скромный.
Девушка с ободряющей улыбкой подала ему лопатку, и он, опустившись на колени, принялся раскапывать землю.
На глубине в фут лопата ударилась обо что-то твердое.
Андре руками разгреб землю и извлек небольшой кожаный мешок.
Он не мог скрыть разочарование: в таком маленьком мешке могло поместиться не более нескольких тысяч франков.
Даже не развязав мешок, Андре спросил:
— Как вы думаете, надо ли положить камень на место? Саона улыбнулась, понимая его огорчение.
— Копайте глубже, — сказала она. — Этот мешок — обманка. Он положен на случай, если о месте захоронения сокровищ станет известно мародерам. Основной клад зарыт глубже.
— Так там есть что-то еще? — Глаза Андре радостно заблестели.
— Копайте — и увидите, — загадочно сказала Саона.
Ее слова придали Андре новые силы. Он с энтузиазмом взялся за дело. Куча земли все росла.
Он выкопал довольно глубокую яму, пока лопата снова не ударилась о твердый предмет. Опустив в яму руку почти по плечо, Андре нащупал другой кожаный мешок.
Он был не намного больше первого, и на лице кладоискателя снова отразилось разочарование.
Он вопросительно посмотрел на Саону в надежде, что та предложит копать еще глубже.
— А теперь загляните внутрь, — сказала Саона. Мешок был не очень тяжелым. Распутывая стягивающую его завязку, Андре готовил себя к тому, что увидит там луидоры.
Открыв мешок, Андре посмотрел внутрь. Вначале он ничего не понял — денег там не было. Вдруг Андре радостно вскрикнул — он заметил, что мешок полон бриллиантов.
— Бриллианты, — кивнула Саона. — Ваш дядя рассказал мне, что давно уже скупал камни. Он ведь готовился покинуть страну, а бриллианты было бы легче увезти, чем золотые монеты.
— Бриллианты… — задумчиво повторил Андре.
В мешке были и крупные камни. Попадались и камушки помельче, впрочем, они казались маленькими лишь по сравнению с другими. Вообразив их в кольце или серьгах, Андре удивился гигантскому размеру самых больших камней.
Когда на бриллианты падал свет свечи, камни начинали сверкать, словно в них самих скрывались в заточении искорки живого света.
В этом мешке находилось целое состояние, которое обеспечило бы Андре на долгие годы.
Андре мысленно похвалил дядю за предусмотрительность. К счастью, он не стал копить серебряные монеты, как это делали другие плантаторы, чье имущество мародеры Дессалина переправляли целым караваном груженых мулов.
