Барбара Картленд - Любовь и колдовство
Обзор книги Барбара Картленд - Любовь и колдовство
Барбара Картленд
Любовь и колдовство
Глава 1
1805 ГОД
— Заходим в порт, — выглянув в иллюминатор, объявил Кирк Хорнер.
Гавань Порт-о-Пренса была забита множеством самых разных кораблей. С утлыми рыбачьими лодками соседствовали небольшие, изящные парусники.
Но ни одно судно, как с удовлетворением заметил капитан Хорнер, не могло сравниться красотой и размерами с огромным, но изысканно-стройным четырехмачтовым фрегатом, который он привел из Америки.
— Итак, мое приключение начинается, — воскликнул высокий молодой человек, подходя к иллюминатору, чтобы посмотреть на берег, где его ожидало непредсказуемое и, возможно, опасное будущее.
— В последний раз прошу тебя одуматься, Андре, — с нажимом сказал, оборачиваясь к нему, капитан. — Еще можно все переиграть. Пока я разгружусь, ты можешь отсидеться в своей каюте. Слов нет, она тесновата, но, уверяю тебя, по морским меркам, более чем комфортабельна. Ведь на корабле дорог каждый дюйм площади. Почитаешь книгу, попьешь вина. Я тут же закажу для тебя местные напитки. Правда, после всех этих беспорядков они вряд ли так же хороши, как были раньше.
Андре молчал. Однако его взгляд был полон решимости. Было ясно, что он готов выслушать друга, но не отступится от своих намерений.
— А потом мы вместе вернемся в Бостон, — продолжал капитан. — Ты совершаешь непоправимую ошибку. Даже пожалеть о своем поступке ты сможешь лишь в том случае, если тебе повезет остаться в живых, что, откровенно говоря, сомнительно.
— Мы тысячу раз обсуждали этот вопрос, — заметил Андре де Вилларе. — Слов нет, ты совершенно прав. Но тебе известны мои обстоятельства. Если я вернусь в Америку, мне предстоит прожить в бедности до самой смерти. Подобная перспектива меня совсем не прельщает. Я готов к риску. Кроме того, я истратил немало денег на это путешествие. Было бы более чем глупо останавливаться на полпути.
— Но это безумие, настоящее безумие! — с жаром возразил капитан. От волнения на его широких скулах заходили желваки. — Я постараюсь тебе помочь чем могу, хотя предпочел бы, чтобы ты последовал моему совету.
— Ты обещал свою помощь, когда я еще не взошел на борт этого корабля, — напомнил Андре. — Так что же мне теперь надо делать?
Кирк Хорнер снова взглянул в иллюминатор. По берегам бухты раскинулся Порт-о-Пренс, белоснежный город на черном фоне гор. Цвет склонов поражал воображение. В первую минуту могло показаться, что пейзаж — не что иное, как порождение смелой фантазии художника.
То ли горы покрывала какая-то экзотическая растительность, то ли они состояли из неведомых пород. В ландшафте преобладали багрянец и лазурь.
Если бы Андре не знал о трагических событиях, произошедших на острове в последние годы, он был бы приятно поражен. После мягкой зелени Англии буйство тропических красок радовало взор. Однако горы стали безмолвными свидетелями кровавой бойни, разыгравшейся на этом великолепном экзотическом островке.
Теперь даже под лучами щедрого тропического солнца они казались мрачными, навевали тревогу. Пурпурные склоны наводили на мысли о человеческой крови.
Городской пейзаж поражал обилием растительности.
Нигде в мире Андре не видел такого разнообразия оттенков зелени.
Капитан Хорнер не был расположен к любованию пейзажами. Но и он, обошедший на кораблях весь мир, не мог оторвать взгляда от великолепного вида, раскинувшегося перед ними.
Дома сияли белизной среди пышных деревьев, воздух был наполнен густым, незнакомым ароматом, настойчиво напоминающим о том, что путешественники оказались в далеком, причудливом уголке земного шара.
— Я хочу, чтобы ты оставался на борту, пока я разыщу одного человека, который мог бы помочь в поисках, — сказал капитан, уяснивший, что спорить дальше бесполезно.
— И кто же он, мой предполагаемый помощник? — с живым любопытством спросил молодой человек.
— Его зовут Жак Дежан, и он мулат, — скупо пояснил капитан.
Мулатами, как было известно Андре, называли людей, родившихся от смешанных браков, в которых один из родителей был белым, а второй — черным.
Ему доводилось видеть мулатов в Америке. Кирк Хорнер успел рассказать, что кровь не роднит этих людей ни с белыми, ни с чернокожими. Мулаты презирают негров, а негры ненавидят их почти так же, как белых.
Кирк много говорил Андре о том, что ожидает на острове европейца. По его словам, белый человек, который попытался бы сойти на берег, был обречен на гибель.
История Гаити складывалась совершенно не так, как у других подобных государств, где основную часть населения составляли рабы.
В 1805 году ни в одной стране мира, за исключением Гаити, не было правительства, которое преследовало бы европейцев.
На острове правил Жан-Жак Дессалин, бывший главнокомандующий гаитянской армией. В свое время он возглавил восстание, поднятое рабами, которые были не в силах терпеть произвол хозяев.
Повстанческие войска с нечеловеческой жестокостью истребили всех французских плантаторов, а затем — почти все остальное белое население, от младенцев до древних старух.
Пожар революции бушевал на острове девять лет. В 1804 году, когда военные действия за неимением противника иссякли сами собой, Дессалин провозгласил себя императором.
Первым долгом он составил Декларацию независимости, абсолютно безграмотный документ, проникнутый ненавистью к белым.
Сразу же после этого новоявленный император озаботился внешним видом своей доблестной гвардии и лично разработал эскизы нового обмундирования. Несмотря на свою ненависть к белым, он распорядился заказать две тысячи мундиров одной бостонской фирме.
Капитан Кирк Хорнер как раз привез на своем корабле готовый заказ. Андре де Вилларе, его друг, находился на борту в качестве пассажира.
У капитана Хорнера была на Гаити особая, секретная миссия. По поручению своего правительства он должен был составить отчет о положении на Гаити, лично для американского президента.
Дело в том, что американцы задались целью отвоевать для себя гаитянский рынок, с которого им пришлось уйти под натиском генерала Леклерка, родственника Наполеона Бонапарта.
Политика американского правительства вызвала яростный протест французского вице-консула в Филадельфии, Тот выражал негодование по поводу торговли Америки с режимом Дессалина — на остров, помимо обмундирования, направлялось оружие и разная амуниция.
Кроме того, дипломат с возмущением узнал, что в США набирают негров-добровольцев для подкрепления армии новоиспеченного императора, в то время как раз добивавшей остатки французов и испанцев, ранее имевших собственность на Гаити.
