Лора Бекитт - Исповедь послушницы (сборник)
– Это кровь моей матери и сестры. Пока на мне это платье, со мной остается хотя бы какая-то частичка моих родных.
Энрике содрогнулся, услышав этот простой и страшный ответ.
Мария провела в его палатке несколько дней. Она держалась тихо и незаметно и не требовала к себе никакого внимания. Ее привычный мир был разрушен, она потеряла дом, семью, все, чем жила с рождения, и совершенно не знала, что теперь делать. Она нравилась Энрике, но он не представлял, чем может помочь бедняжке. Возвращаясь вечером, он всякий раз думал о том, что она способна исчезнуть, уйти, но девушка была на месте: молча сидела в углу, уронив руки на колени и глядя в одну точку. Мария покорно съедала ужин и ложилась спать. Она спала, не меняя позы, и Энрике спрашивал себя, снятся ли ей какие-нибудь сны.
Он принес ей чистую одежду, которую, зайдя в какой-то дом, нашел в сундуке. Там же лежали простенькие девичьи украшения, на которые не позарились солдаты и которые Энрике тоже не осмелился взять. Он прихватил только изумрудно-зеленое, как трава, платье и такие же шаровары, да еще обшитый золотыми монетками, розовый, как заря, платок, подумав, что, возможно, эта вещь немного порадует девушку.
Молодой человек испытал невольное облегчение, когда наконец сумел принести Марии какие-то вести.
– Королевский совет под председательством Великого инквизитора кардинала Эспиносы принял решение переселить часть проживающих в Гранаде морисков на север Испании. Нелегко отправляться в ссылку, но все-таки это не смерть. Я найду людей, которые проводят тебя. Ты окажешься среди своих.
Она посмотрела на него пронзающим душу взглядом.
– Но ведь жителей Галеры убили?
– Там будет население других городов. Кто-нибудь о тебе позаботится.
– Кому я нужна!
– Я дам тебе денег, тебе хватит на первое время, – сказал Энрике, подумав о том, насколько пополнились карманы испанских офицеров и солдат после разграбления Галеры.
Девушка покачала головой.
– Их все равно отберут по дороге. – Потом спросила: – А вы? Что будете делать вы?
– Вернусь домой.
– Где вы живете?
– В Мадриде.
– Это красивый город?
– Да, большой и красивый.
– Наверное, он будет стоять всегда.
В ее словах не было ни иронии, ни вопроса. Энрике попытался вспомнить, где и у кого он видел такое каменное выражение лица, тяжесть, спрятанную глубоко внутри, и вспомнил. Индейская женщина, служанка инквизитора, тоже лишенная родины, вынужденная жить на чужбине. Похоже, горе иссушило ее душу и вместе с тем наделило непонятной силой. Подумав об индианке, молодой человек вспомнил о Паоле: эта рана еще не зарубцевалась и болела. Теперь Энрике не был уверен, что по-настоящему любил эту девушку, но мысль о том, что его сумели выставить подлецом, до сих пор не давала ему покоя.
– Все когда-нибудь исчезнет и умрет, Мария.
– В христианской школе нам говорили, что Бог, Испания и король вечны.
– Испания такое же государство, как и другие, оно может быть завоевано и разрушено. Король – человек, и он смертен. Разве что Бог…
– Если он в самом деле существует, – неожиданно жестко перебила его девушка, и это был первый настоящий всплеск эмоций за долгие дни.
– Кем был твой отец? – спросил Энрике, дабы перевести разговор в другое русло.
– Врачом. Он спасал чужие жизни.
«И отдал за них свою», – подумал молодой человек, а вслух произнес:
– Одним из тех, кто лечит молитвами и травами?
Энрике замер, когда Мария ответила ему мимолетной улыбкой, будто его вопрос на мгновение позволил ей вернуться в потерянный рай.
– Он считал, что главное – найти золотую середину между работой и досугом. Самое полезное – это заниматься любимым делом, а еще – читать увлекательные книги, слушать приятные истории, пение и музыку, играть в полезные игры и одеваться в красивые одежды. Вы читали «Тайну тайн»?[12]
– Нет, я даже не слышал о ней.
– Эта книга учит восстановлению сил, как телесных, так и душевных.
– Ты владеешь этой тайной? – с любопытством спросил Энрике.
Мария тряхнула головой, будто отгоняя наваждение.
– Я больше не владею никакими тайнами. Все тайны умерли, осталась голая правда.
– Ложись спать, – сказал Энрике, – завтра будет тяжелый день.
Он тоже лег, а перед сном с неожиданной горечью подумал о том, что совсем скоро эта девушка, похожая на героиню восточной сказки, навсегда покинет его палатку и его жизнь.
Молодому человеку приснилась танцовщица, кружащаяся в мареве горячего воздуха под звон собственных украшений. Яростный ветер развевал ее яркий полупрозрачный наряд и длинные черные волосы, она ослепительно улыбалась и звала, звала движениями, жестами, взглядом огромных сверкающих глаз.
– Проснитесь, проснитесь!
Энрике едва не подскочил от громкого возгласа, на самом деле бывшего всего лишь настойчивым шепотом.
Он открыл глаза. Над ним склонилась Мария.
– Что случилось?!
– Я хочу поговорить с вами.
Энрике сел на постели, мало что понимая спросонья.
– Это не может подождать до утра? – Он старался сдержать недовольство.
– Нет.
– Хорошо, говори, – ответил он и вдруг заметил, как она одета.
На самом деле Мария была раздета – на ней был только тот самый нежно-розовый с золотыми монетками платок; девушка ловко обвязала его вокруг тела, но ее плечи, грудь и ноги были обнажены. Груди были упругими и полными, с крупными темно-коричневыми сосками, ноги – крепкими и вместе с тем прекрасно очерченными, стройными.
– Возможно, ваши люди доведут меня до места целой и невредимой. Но потом меня обязательно изнасилуют: я из морисков, а отныне в отношении нас у испанцев развязаны и руки, и совесть. Возможно, мне придется торговать собой, чтобы добыть пропитание. Потому я хочу, чтобы моим первым мужчиной стал мой спаситель.
Энрике отнюдь не обрадовался тому, что услышал; напротив, его захлестнули муки совести.
Молодой человек удивился: прежде он легко ложился в постель с понравившейся женщиной, а когда наступала следующая ночь, нередко забывал ее имя.
– Возвращайся в постель, Мария, и не говори глупостей. С чего тебе добровольно приносить себя в жертву? Я вовсе не хочу, чтобы ты принадлежала мне. Я никогда не смогу на тебе жениться и не желаю нести ответственность за то, что случилось. Мне не доставит удовольствия лишать тебя чести, – строго произнес Энрике.
– Мне больше некому принадлежать. Я принадлежала своей семье, земле, на которой родилась, своему народу. Я была подданной королевства Гранада. Мою семью уничтожили, мой народ согнали с родной земли. Так или иначе, но у меня уже нет чести. Меня самой больше нет. Вам не надо на мне жениться, потому что невозможно жениться на призраке или тени. Я вам совсем не нравлюсь?
