Ширли Басби - Пурпурная лилия
— В зале, сеньор.
Карлос без труда нашел дорогу в гостиную и с облегчением вздохнул, увидав Констанцу одну.
Она вопросительно посмотрела на вошедшего, а когда поняла, что это Карлос, ее глаза потухли.
— Буэнос диас, Карлос, — сказала она без особой радости. — Какая честь видеть тебя? Давно ты не бывал здесь.
Карлос иронически усмехнулся.
— Еще несколько недель назад, — проговорил он не без жестокости, — ты бы вряд ли обрадовалась, увидав меня… тогда у тебя был гринго.
Она внимательно оглядела его и заметила, как натянулись впереди его панталоны.
— Ты еще не заполучил свою Сабрину?.. Или заполучил?
Он чуть не зарычал от злости, но молча пересек гостиную и сдернул ее с шелковой софы. Его губы безжалостно впились в ее губы.
— Керидо, — наконец прошептала она, тяжело дыша, — я скучала по тебе.
— Особенно в последние недели, — усмехнулся он, пока его руки жадно шарили по ее пышной груди.
Странная улыбка появилась на губах Констанцы, когда она хрипло подтвердила:
— Особенно, Она сунула руку в его панталоны и сжала в кулаке твердую мужскую плоть.
Карлос тихо застонал от удовольствия и прижался губами к ее губам. В порыве бешеной страсти он бросил ее на пол, грубо задрал ей юбки и, рыча от наслаждения, вошел в нее.
Они были похожи на диких зверей. Констанца теряла голову от его необузданных ласк, а от страха, что в комнату в любую минуту могут войти, наслаждение становилось еще более острым… Если войдет служанка… Карлос расстегнул на ней платье и стал слегка покусывать ее сосок. Констанца забыла и о служанке, и обо всем на свете.
Через десять минут она позвонила, и вошедшей в комнату тучной индианке вряд ли пришло в голову, что еще минуту назад ее хозяйка и сеньор де ла Вега извивались на полу в порыве страсти. Мария с каменным лицом выслушала приказание.
Карлос удобно устроился в кресле с высокой спинкой, обитом коричневой кожей, а Констанца — напротив него, аккуратно разложив юбки.
Они молчали, пока Мария не принесла мадеру для Карлоса и шоколад для Констанцы и не ушла, притворив за собой дверь.
— У тебя с Сабриной, по-видимому, не все в порядке, если ты прибегаешь ко мне в таком состоянии.
— И да, и нет. Сегодня я чуть было не загнал ее в угол, из которого прямая дорога под венец… так надо же было вмешаться проклятому гринго! — Он сжал кулаки. — Я его убью.
— Нет! — вырвалось у Констанцы.
К своему ужасу, она почувствовала, что ее щеки заливает краска.
— Ага! — понимающе глядя на нее, промурлыкал Карлос. — Этот гринго тебе не безразличен.
Констанца закусила губу. Чтобы хоть чем-то заняться, она отпила шоколаду.
— Да нет. — На ее лице появилось странное выражение, и удивленно, словно она сама не понимала своих чувств, она сказала:
— Он не такой, как я ожидала. С его богатством и вообще… — Она пожала плечами. — Глупо с моей стороны, ведь он не давал мне надежды. Да и какая я ему жена?
— Ты правда захотела замуж? — спросил недоверчиво Карлос. — Он, наверное, силен в постели. Да и богат.
— Да! — с вызовом бросила Констанца, и глаза у нее загорелись гневом. — Он в два счета разделается с твоей Сабриной… И она еще будет умолять его еще и еще!
Карлос пришел в ярость.
— Он не получит Сабрину! Завтра — конец.
И Карлос и Констанца понимали, как они близки к разрыву, поэтому Карлос, хоть и не без труда, но взял себя в руки.
— Ну, ну, керида, не надо кусаться! Констанца печально улыбнулась.
— Ты прав, амиго. Не знаю, что на меня нашло. — Она покачала головой. — Может быть, ты мне нужен больше, чем я думала, — поддразнила она его.
И они улыбнулись друг другу. Потом как бы невзначай она спросила:
— Что ты имел в виду, когда сказал, что завтра — конец?
Карлос отпил мадеры. Его лицо сияло довольством.
— Он застал меня сегодня с Сабриной в самое компрометирующее мгновение… Я позволил ему думать, что мы любовники и что мы часто этим занимаемся. Теперь он не прикоснется к ней. Он не захочет подбирать объедки с моего стола.
— Ты думаешь, он действительно ее хотел? — спросила Констанца изменившимся голосом.
— Не знаю. Знаю только, что Сабрина в последнее время совсем другая. Все время говорит о нем, и в глазах у нее появляется какой-то блеск. Нет, я даже думать не хочу об их браке.
Констанца побледнела.
— Ты думаешь, это возможно?
— Тебе не все равно? — делая равнодушный вид, спросил Карлос.
— Не совсем. Карлос улыбнулся.
— Я так думаю, что если случайно произойдет невозможное и будет назначена свадьба… — Он поглядел ей прямо в глаза. — Ты все сделаешь, чтобы ее остановить?
Констанца поджала губы и устремила на Карлоса ничего не выражающий взгляд.
— Да, — мрачно подтвердила она. — Сделаю.
Все возможное.
Карлос, довольный ее ответом, отхлебнул еще мадеры.
В это время Бретт тоже пил мадеру, однако он совсем не был доволен. Он тоже сидел в кресле, а напротив него за столом сидел Алехандро, и Карлосу ужасно не понравилось бы, если бы он узнал, что предметом их беседы был он. Мужчины наслаждались прохладой на патио и отдыхали после дневных трудов.
У Бретта еще не высохли волосы после купания. Голову он откинул назад, так что казалось, будто он изучает кору старого дерева у себя над головой, но Алехандро чувствовал, что за этим внешним покоем скрывается какая-то тревога.
Он исподтишка разглядывал Бретта и обратил внимание, как похудел тот и как заострились черты его лица за время, проведенное в жарком Техасе. Он совсем почернел на солнце и стал похож на испанца… нет, на цыгана.
Неожиданно Бретт спросил его:
— Вы знаете, что Сабрина встречается с Карлосом в беседке?
— Разве? Я думал, она прекратила эти встречи.
— Вы знали о них? — не веря своим ушам, переспросил Бретт. — И не запретили?
Алехандро беспокойно заерзал в кресле.
— Они кузены, амиго! Знают друг друга чуть ли не с рождения. Карлос как брат Сабрине. Я не мог запретить ей встречаться с ним. Одно время я тоже беспокоился, но ты не должен думать, что это как-то повлияет на репутацию Сабрины. Их отношения совершенно безобидны, — покаянно проговорил Алехандро. — Я даже и не пытался запрещать, чтобы моя упрямая дочь не вбила себе что-нибудь в голову.
— Безобидны? — Бретт цинично рассмеялся, но быстро спохватился. Он не знал, стоит ли говорить Алехандро о том, что он увидел в беседке, но совесть не позволила ему смолчать и не предупредить человека, которого он уважал и почитал как отца. Однако он и не мог рассказать, какой шлюхой оказалась ангелоподобная дочь Алехандро. — Прошу прощения. Вы лучше знаете свою дочь. — И он попытался как-то объяснить свой странный смех. — Просто я удивился, что благовоспитанная девица ее положения встречается наедине с мужчиной, который ей не брат и не отец.
