Шелли Брэдли - Рождественское обещание
Джулиана еле удержалась, чтобы не разинуть рот.
– Что ты хочешь этим сказать, ты…
– Он мерзавец.
– С чего ты это взял? Ты просто ревнуешь. Мистер Хэвершем был сама любезность, как и подобает джентльмену. И если бы я пожелала узнать, на что способны его руки, то это мое личное дело, не так ли?
К удивлению Джулианы, Айан сжал зубы, но ничего не ответил. Его молчание изумило ее, пока она не услышала, как Питер откашлялся за ее спиной.
Волна стыда и унижения захлестнула ее. Боже, сделай так, чтобы он не слышал ее последних слов…
Стараясь держаться непринужденно, она обернулась и приняла протянутый бокал вина.
– Благодарю.
– Для меня большая честь заботиться о вас.
Стоя слева от нее, Айан пристально смотрел на Питера.
– Акстон, – поприветствовал его Хэвершем.
Айан просто кивнул и снова сосредоточил свое внимание на ней.
– Потанцуй со мной, Джулиана.
– Благодарю вас за столь любезное приглашение, – язвительно сказала она тихим голосом, – но сегодня у меня больше нет желания танцевать.
Мистер Хэвершем улыбнулся:
– Вы хотели бы уйти, моя дорогая? Она смерила Айана высокомерным взглядом.
– Я хотела бы этого больше всего на свете. Благодарю вас.
– Тогда идемте. До свидания, Акстон.
Но стоило Джулиане отвернуться, как Айан схватил ее за руку. Она замерла, увидев, какое серьезное у него лицо.
– Позволь мне отвезти тебя домой, – прошептал он.
– Мистер Хэвершем привез меня сюда, он и проводит меня домой.
Закрыв глаза, Айан вздохнул:
– В таком случае я зайду к тебе завтра днем, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
– Как тебе угодно. Но не надейся оказаться единственным визитером.
Глава 9
Утренний туман постепенно рассеивался над расстилавшимся впереди зеленым полем, в то время как солнце все выше поднималось в небе Англии. Великолепный жеребец резво скакал по траве, вскидывая голову, словно демонстрируя свое превосходство наблюдавшим за ним людишкам. Благодаря мощному крупу и длинным задним ногам он мчался словно ветер. Низкая подпруга указывала на большой объем легких. Длинные, покатые плечи придавали ему величественный и грациозный вид, свойственный породистой лошади.
Айан вынужден был признать, что впечатлен. Чертовски впечатлен.
Байрон Рэдфорд сказал ему, что у Фергюссона есть прекрасные жеребцы, покупка которых положит начало солидным конюшням для разведения скаковых лошадей, но это лоснящееся создание превзошло все ожидания Айана.
– Ну, что вы думаете о моем Брюсе? – спросил стоявший рядом с ним грубый низкорослый шотландец.
Айан кивнул, неохотно оторвав взгляд от лошади.
– Он великолепен.
– Кажись, теперь вы не думаете, что я врал, а, милорд?
В данный момент Айан не мог оценить неуклюжих попыток мужчины казаться легкомысленным. Он присмотрел себе совершенного коня и совершенную женщину, но был далек от обладания и тем и другим.
– Нет, – пробормотал он. – Сколько ему лет?
– Уже пять. Деньки, когда он участвовал в скачках, уже миновали, но для ваших целей он сгодится, а?
– Вы говорите, он выигрывал скачки? Шотландец выпятил грудь.
– Так точно, многие скачки, и даже в Аскоте. Айан был порядком впечатлен.
– А жеребцы от него были?
– Так точно, как же не быть. Два за последний год.
Айан с улыбкой кивнул. Брюсу всего пять, и у него впереди много лет активной жизни в качестве племенного жеребца. Айан почувствовал сильное волнение при мысли о всех лошадях от Брюса, представив, какими холеными они будут. Не менее волнующей была мысль о том, каким успехом будут пользоваться его конюшни и какой доход они принесут.
Шотландец сплюнул в грязь позади себя.
– Имейте в виду, у меня на примете много охотников заполучить Брюса, но по вашему лицу видать, что вы будете хорошо о нем заботиться.
– Да, буду.
«Если смогу достать деньги».
Айан не придавал большого значения ультиматуму отца. Но при мысли о Джулиане, проводящей время с Питером Хэвершемом, и о том, что сказочный племенной жеребец Брюс смог бы положить начало претворению в жизнь его задумке о разведении лошадей, он начинал паниковать.
Он с трудом сдержал рвущиеся наружу проклятия. Если бы только Джулиана оставила свое упрямство и согласилась выйти за него замуж до Рождества, они все были бы счастливы. У него были бы средства на покупку Брюса, и он смог бы доказать Джулиане, что является для нее самым лучшим мужем.
Но в данный момент он не представлял, как отвадить от нее этого негодяя Хэвершема.
Айан подозревал, что намерения Хэвершема были бесчестными. Если верить слухам, он намеревался сделать предложение дочери маркиза, бывшего приятелем его отца в политических кругах, когда та выйдет в свет следующей весной. Сплетники также намекали, что в данный момент у него нет любовницы. А Айан знал по его бурному лондонскому прошлому, что Хэвершем никогда не был монахом.
То, что Джулиана являлась его целью, он не мог доказать… но не сомневался в этом:
Как же ему, черт возьми, убедить упрямую Джулиану в похотливых намерениях этого мужлана, когда она не хочет с ним даже разговаривать?
– Скоро ли вы собираетесь продать Брюса? – спросил Айан.
И хотя Байрон намекал ему на сроки, он молился, чтобы его друг ошибся.
Фергюссон погрузил пальцы в свои сальные рыжие волосы и почесал голову.
– Вот что я вам скажу. Я могу попридержать его до Крещения, ну, может, чуть дольше. Рассчитываю с помощью Брюса выручить деньги; которые понадобятся мне весной.
До начала января, как и говорил Байрон. У него самое большее месяц, чтобы раздобыть деньги… или убедить Джулиану выйти за него замуж. И он не имел ни малейшего представления, с чего начать.
Три дня спустя после того, как Питер испросил позволения у Джулианы навестить ее, он сидел напротив нее в гостиной ее городского дома с чашкой чаю на коленях, пристально вглядываясь в ее лицо.
– Вы имели возможность прочитать сборник стихотворений, который я вам прислал? – спросил он. – Полагаю, поэзия прекрасна сама по себе, но мне не терпится услышать ваше мнение.
Вот что ей нравилось в Питере. Он ценил то, что у нее есть собственная точка зрения. И хотя она нашла стихотворения, которые он прислал на следующее утро после их ужасающей встречи с Айаном, несколько нескромными, она не могла пожаловаться на недостаток внимания. Он даже послал ей пышный букет из оранжерейных цветов, которые, должно быть, вместе с книгой стоили маленькое состояние.
– Я только пролистала ее, – возразила она, не желая его обижать. – Но если вы ее выбрали, я уверена, что стихи прекрасны.
