Алина Знаменская - Рябиновый мед. Августина
— Какие мои годы, — усмехнулся Алексей.
— Перегнал, — повторил отец Сергий и повернулся к Асе: — Ну, чем не жених?
Отец Сергий смотрел на Асю, которая не ожидала подобых разговоров и не знала, как себя вести, что отвечать.
— Ты, батюшка, совсем гостью смутил, — вмешалась хозяйка. — Асенька, отведай кулебяки. Маша начинку готовила.
— А чего ей смущаться? — не отставал отец Сергий. — Она у нас в доме не чужая. Выросла на глазах. У нас с ней секретов друг от друга нету. Правда, Ася?
Ася кивнула, втайне молясь о том, чтобы отец Сергий перенес свое внимание на кого-нибудь другого. Но больше всего она сердилась на Машу. Почему не предупредила, что брат приехал? Нарочно ведь! Знала, что Ася не придет, коли будет знать, что Алексей дома. Прекрасно знает, что отношения между средним братом и подругой напряженные, так нет ведь!
Ася через стол посылала сердитые взгляды подруге, но той хоть бы что! Сидит себе, ничего не замечает!
Отец Сергий налил Асе в рюмку кагору.
— Не грех отметить выпуск наших маленьких гимназисток. Пусть дорожка их будет гладкой!
Ася пригубила вино.
— Как дальше-то решила, Асенька? — наклонилась к ней матушка Александра. — Хозяева твои в Ярославль перебирается?
— Да, Александра Павловна.
— А ты-то как? С ними?
— А ее замуж отдают! — неожиданно громко сказала Маша. Ася вскинула на нее глаза, но та даже не взглянула на подругу. Маша смотрела на Алексея, будто известие это предназначаюсь именно ему.
— За кого же? — спросила матушка Александра. И снова за Асю ответила Маша:
— За Антипа Юдаева! Завидный жених. Правда, папа? Ася не услышала, что ответил отец Сергий. Она вскочила, пробормотала извинения и побежала к двери.
Выбежала в сумерки летнего вечера, хлопнула калиткой. Она бежала вдоль улицы, не замечая ничего вокруг. Выбежала на городскую площадь. Здесь только перешла на шаг, дошла до моста, свернула на набережную.
Обида на подругу стучала в голове. Зачем она так? При всех… Ужасно! Ужасно… Что делать? Куда идти? Невозможно сейчас прийти домой, слушать восторженные вздохи Эмили…
Ася побрела в беседку, где на столике все еще лежали оставленные ею цветы.
— Вы быстро бегаете, Ася.
Она обернулась. Позади нее стоял Алексей. Она вспыхнула, вскочила, хотела пройти мимо, по он снова поймал ее за руки.
— Послушайте меня, Ася. Не уходите. Мне нужно вам кое-что сказать.
Ася освободила руки и отошла к перилам, повернулась к реке. Отсюда были видны мостки для полоскания белья, наплавной мост, омут, где тонул Петер. Все было прежним, из детства. Только они были другими.
— Вот здесь я впервые вас увидел, — сказал Алексей. — Помните?
— Прекрасно помню. Я сидела под лопухом. А вы показали мне язык. Очень романтично.
— Вы не любите цветы?
Ася повернулась к нему. Он стоял возле столика и смотрел на нарциссы, которые, конечно же, завяли.
— Это вы прислали? К чему?
— Считайте, что в знак примирения. Мы оба повзрослели, давайте не будем больше враждовать?
Она пожала плечами.
— И не думала с вами враждовать. Скорее всего мы с вами и не увидимся больше.
— А вы бы хотели… не видеть меня больше?
— Послушайте, Алексей. К чему эти витиеватые разговоры? Что-то не пойму я вас. Чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы стали моей женой.
— Что?
— По-моему, я ясно выразился.
— Вы собираетесь жениться… в девятнадцать лет?
— Да, именно. И хочу, чтобы моей женой стали вы.
— Но почему я? Ведь вы… вы не любите меня!
— Вы верите в любовь, Ася? Вот уж никогда бы не подумал! Все эти ахи, вздохи… Вам не идет. Я вас представлял такой рассудительной, строгой, умной…
— Я вам не верю, — оборвала Ася. — Вы снова хотите меня подразнить и заставить злиться. Только у вас ничего не получится.
— Глупости, — остановил он ее и повернулся к реке. Теперь они оба смотрели на воду. Она краем глаза видела его нервные пальцы, теребящие листик цветка, почувствовала его напряжение. Ей вдруг передалось его волнение и стало трудно дышать.
— Глупости. Я все обдумал. Война скоро закончится, вы переедете со мной в Петербург. У вас будет все, что вы захотите. Я… обещаю вам, что… не разочарую вас.
— Я поняла! — вдруг медленно заговорила Ася. — Вас Маня надоумила! Вы пожалели меня! Вот уж совершенно напрасно! Я не нуждаюсь в вашей жалости, Вознесенский, ясно? Я… сама сумею… позаботиться о себе…
Алексей скривился, как от боли, смял в пальцах и выбросил истерзанный цветок.
— Ну что вы говорите, Ася… — покачал он головой.
— Вы на моих глазах постоянно оказывали знаки внимания Эмили Сычевой! Вы вскружили голову девушке и так трезво, так холодно теперь рассуждаете о браке со мной?
Он поморщился:
— Терпеть не могу глупых влюбленных барышень. Я это делал, лишь чтобы вас позлить, но вы…
— Да вы страшный человек, Вознесенский! Я и слушать вас не желаю! Пустите меня!
Алексей загородил ей выход из беседки. Они стояли так близко, что она снова уловила его особенный запах. Она отступила на шаг.
— У меня мало времени, — сказал он. — Я скоро уезжаю… Могу дать вам лишь сутки на размышление.
— Не о чем мне размышлять!
Вознесенский вышел, остановился на тропинке.
— Я подожду до завтра.
Ася вышла из беседки, торопливо прошла мимо Алексея и возле земской больницы свернула в улицу.
Как она ни возмущалась, как ни злилась и ни уговаривала себя, что думать здесь не о чем, все же в эту ночь уснуть она не смогла. Она была в смятении.
Разговор с Алексеем все перевернул с ног на голову. Во всей этой детской горячности и очевидной для нее нелепице просматривалось что-то неуловимо привлекательное. И чем больше она об этом думала, тем яснее для нее становилось, что предложение Вознесенского, если только не имеет цели разыграть или посмеяться над ней, несет в себе рациональное зерно смысла.
По крайней мере он не врал ей о любви, в которую с его стороны она бы не поверила однозначно. Он обещал ей дом, положение в обществе — то, к чему она стремилась и чего ждала от жизни. И, что самое главное, брак с Вознесенским сразу, безоговорочно дал бы ей семью, большую семью — отца и мать, братьев и любимую сестру. То, чего ей больше всего не хватало в жизни. К тому же он — офицер и с годами станет похож на своего дядю, бравого военного из лодки. А она, пожалуй, будет походить на ту даму, супругу дяди… О! Это так заманчиво…
К утру Ася так разволновалась, что у нее разыгрался жар. Она с самого утра заняла себя работой в кухне и молча, с каким-то немым упорством скребла сковороды и кастрюли. К обеду фрау Марта попросила помочь накрыть стол, но у Аси все валилось из рук, она разбила стакан и дождалась, что фрау Марта взяла ее за руку и внимательно на нее посмотрела.
