Адель Эшуорт - Герцог-грешник
– Защищать себя?
– Да, от любых потенциальных угроз – моему доброму имени, моим финансам, моей собственности.
Вивьен была совершенно сбита с толку.
– Я не уверена, что понимаю вас.
Герцог криво усмехнулся.
– Зато я понимаю и поэтому нанял частного детектива.
Вивьен потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать услышанное, а когда это случилось, ее глаза в ужасе широко раскрылись.
– И он следил за Гилбертом Монтегю?
Герцог продолжал пристально смотреть на Вивьен.
– Не только; и за вами тоже.
Вивьен показалось, что ее сердце остановилось. Глубоко потрясенная, она прошептала:
– Неужели это правда?
– Да, и я кое-что разузнал о вас, миссис Раэль-Ламонт, – резко заметил герцог.
Ей стало трудно дышать, и она беспомощно посмотрела вокруг себя, боясь, что упадет в обморок. Комната закружилась перед глазами Вивьен, неожиданно ее охватил жар, а он продолжал сидеть напротив, спокойно наблюдая за ней.
Вивьен попыталась подняться, но ноги дрожали, и она не знала, куда идти и что делать. Одно было ей абсолютно ясно: теперь он знает все.
Ее ладонь взлетела ко рту, а глаза наполнились слезами. Она начала любить его как раз тогда, когда все было кончено.
– Почему вы сразу не сказали мне правду?
Продолжая дрожать, Вивьен обошла канапе, по-прежнему прижимая ладонь ко рту. Минуту-другую она пыталась успокоиться и сосредоточиться, затем присела на край канапе спиной к герцогу и обхватила себя руками, словно стараясь защититься от надвигающейся беды.
– И что вы узнали? – наконец резко спросила она, бессмысленно глядя на изящные розовые цветы на обоях.
Герцог пошевелился в кресле.
– Вы все еще замужем, не так ли?
Вивьен закрыла глаза.
– Да, это правда.
– Правда? Вы имеете хоть малейшее представление, что это означает?
Как он мог спрашивать ее об этом?
– Конечно, я знаю, что это означает, Уилл, и полностью осознаю все происходящее. Но есть обстоятельства, которых вы, очевидно, не понимаете.
– Так объясните, – решительно потребовал герцог.
Глаза Вивьен неожиданно открылись, и ее охватило раздражение. Она быстро повернулась и пристально взглянула на герцога.
– Не смейте думать, что вы можете войти в мой дом с требованием объяснить вам вещи, которые вас вовсе не касаются. Я буду говорить вам только то, что сочту нужным.
Он откинулся назад, и этого было достаточно, чтобы понять, как она потрясла его этим резким и бестактным заявлением.
– Ваша правда, дорогая Вивьен, – медленно произнес герцог. – Я не могу. Ведь я не ваш муж, не так ли?
Внезапно Вивьен затрепетала от горячего неосуществимого желания. О, если бы только это было возможно...
Она прижала дрожащую руку ко лбу и снова закрыла глаза.
– Вы единственный знаете, что я никогда не была замужем в полном смысле слова...
– Боюсь, это не относится к делу. – Герцог вскочил с кресла, повернулся и, быстро прошагав к окну, стал смотреть на петунии, росшие в соседнем саду.
– Нет имеет, и самое прямое, – гневно возразила Вивьен. – Я сообщила вам ужасные сведения о моем муже, о наших взаимоотношениях, и все это – правда.
Герцог медленно повернулся к ней.
– Вы замужем, миссис Раэль-Ламонт, и это главное. Но именно этого вы мне так и не сказали. – Он говорил почти шепотом. – Не сказали до того, как позволили любить вас.
У нее перехватило дыхание.
– Позволила вам любить меня? Но разве вы сами не желали этого?
Его глаза сверкнули.
– Желал чего? Стать участником адюльтера?
– По закону, ваша светлость, это вовсе не адюльтер. У меня есть договор о раздельном проживании, подписанный Леопольдом. Как вам, должно быть, известно, это равносильно разводу.
Он в изумлении покачал головой.
– Развод? Но ведь никто не разводился!
На глаза Вивьен вновь навернулись слезы.
– Да, не разводился, потому что Леопольд использовал меня. Ему были нужны мое имя и деньги. Женившись на мне, он не смог обеспечить меня ни дружбой, ни детьми, и в конце концов, отказался получить судебное постановление о признании нашего брака недействительным, так как это «могло отразиться на его репутации». – Вивьен глубоко вздохнула, затем добавила шепотом: – Соглашение о раздельном проживании – все, чего я смогла добиться от него.
Уилл смотрел на нее, захваченный бурлящим ураганом эмоций. Если он что-то и понимал в жизни, так это то, что ее следовало прожить. Он почти потерял свою жизнь, хотя и не по собственной вине, и поклялся сражаться за выживание все оставшиеся ему на этой земле годы. Наблюдая за Вивьен, он не мог не чувствовать себя покоренным ее страстью, элегантной красотой, силой воли, которые позволили ей остаться независимой и очаровательной женщиной и не поддаться скуке, сожалению, гневу, что в конце концов, могло довести ее до самоубийства. Однако Вивьен вышла из столь драматичной ситуации самым достойным образом – об этом можно было судить по каждому произнесенному ею слову. Каким бы обозленным Уилл ни чувствовал себя в этот момент, теперь он знал, что начинает по-настоящему любить ее.
Герцог неловко переминался с ноги на ногу, боясь, что Вивьен заметит только что сделанное им открытие.
– Тем не менее вы никогда не сможете снова выйти замуж, – неуверенно пробормотал он.
Вивьен рассмеялась и смахнула со щеки слезу.
– Снова выйти замуж? А почему вы не спросили, хочу ли я этого?
– Но что, если вам представится возможность заключить брак по любви? – Уилл попытался не выдать своего раздражения.
Вивьен серьезно посмотрела на него.
– Если никто не получает развода, то никто и не женится по любви, – мягко возразила она. – Это иллюзия, с юридическим документом или без оного.
Уилл почувствовал себя так, словно с него сдирают кожу. Удивительно, что он все еще умудрялся сохранять внешнее спокойствие.
– И вы никогда не любили? – тихо спросил он. Вивьен смущенно опустила глаза и покачала головой:
– Полагаю, не время обсуждать это сейчас. – Она поднесла руку к горлу.
– Не время? Но почему?
– Пожалуйста, – взмолилась она шепотом. – Не делайте мне больно, ваша светлость.
Резко повернувшись, Уилл взглянул в окно, но ничего не увидел. Она не могла выйти замуж, даже если бы захотела, и она не откроет ему свои самые потаенные мысли. Это означало, что они зашли в тупик.
Некоторое время в наполненной цветами комнате царило молчание, но наконец герцог услышал шелест юбок и понял, что она снова села на канапе.
– Скажите мне одну-единственную вещь, – попросил он, не глядя на нее.
– Если смогу, – не сразу отозвалась Вивьен.
Герцог торопливо обдумывал слова, которые собирался произнести.
