Джулия Бьянки - Демоны да Винчи
— Погодите, капитан.
Леонардо потянул к себе нищенскую суму, вид она имела самый жалкий — как и надлежит засаленной дерюге, но его чуткие уши, различавшие тончайшие музыкальные тоны, уловили скрип и легкий шорох. Он вывернул суму и без всякого почтения разорвал подкладку — за ней скрывался тайный карман из тонко выделанной кожи, в котором обнаружилась целая пачка писем. Некоторые из них были адресованы фра Альбано, другие не имели к нему отношения, хотя исходили от важных господ, но главное, среди них обнаружилось послание, адресованное Великолепному правителю города Флоренции, вручить исключительно в собственные руки; а отправлено оно было синьором Пикколомини! Да Винчи не мог сдержать радости:
— Взгляните-ка сюда, синьор Дель Сарто! Скорее посмотрите! Перед нами то самое письмо, из-за которого отравили и лишили языка красавчика Винцентино из достойного семейства Пикколомини! Две печати из сургуча с киноварью, обе взломаны.
— Выходит, он читать умеет? Почитывает чужие письмишки?
Капитан снова ощутимо пихнул пленника, но Джулиано вступился за него.
— Погодите, капитан. Флоренция — вольная республика, здесь живут по закону. Этот синьор, как любой другой, имеет право нанять адвоката и назвать в суде почтенных граждан, которые подтвердят его личность, и привести свидетельства в свою защиту…
— Вот это правильно, ваша милость. Пусть судейские с ним возятся, городской страже своих дел по горло!
На пристани задержанного дожидалась тюремная карета, толпа любопытных горожан и синьор Везарио в компании освобожденного кондотьера.
— Чтоб тебе пусто было, Лис, мы с Леонардо утомились тебя ждать да высматривать!
Хлопнул его по плечу Джулиано.
— Замешкались, прошу прощения. Пока синьор Алесандро проверил подпол в покоях моны Челии и выволок оттуда еще один снаряженный заряд, стражники перекрыли половину городских улиц, суетились, вроде им куры зад расклевали. Слышал, из тюрьмы сбежал какой-то важный арестант…
Мадонна. Леонардо ни секунды не сомневался, что беглянкой была именно она — прекрасная синьора Мария воспользовалась его советом, и растворилась в подземном мраке. Эта мысль заставила его сердце биться, набирая скорость. Оно едва не ухнуло в непроглядный мрак и пустоту.
— Что? — переспросил он.
— Охранники шептались, вроде сбежала чахлая дамочка, которую держали в отдельной камере, — уточнил кондотьер со своей обычной простотой.
— Ее возвратили?
— Возвратили? — Синьор Алесандро коротко хохотнул. — Вот что я тебе скажу, Лео, люди сбегают из тюрьмы не затем, чтоб их ловили. Они ищут свободы!
* * *Странное смятение объяло Леонардо при этих словах — он оставил компанию приятелей пить и веселиться, празднуя успех, и долго бродил по улицам без цели и смысла. Он готов был обшарить все потаенные уголки города, все рыночные площади и подземелья, даже взлететь под небеса, ради одного ее взгляда! Но понимал, что не должен этого делать, что напрасно молит покровителя всех живописцев, святого Луку, о новой встрече, он больше никогда не увидит ее.
Он опустился на ступени какого-то дома и сидел некоторое время, не в силах даже размышлять. Потом вытащил лоскуток шелка, добытый с птичьей лапки, стал разглядывать его, вертеть так и эдак, даже посмотрел на просвет. Леонардо с легкостью распутывал всяческие головоломки, созданные чужим разумом, но не мог уяснить — зачем судьба свела его с этой женщиной? Если бы жизнь человека была цепочкой из взаимосвязанных причин и следствий, это было бы на диво просто и приятно. Но разум людской слишком беден, дабы узреть господень промысел.
Зато узреть план города в невнятных линиях на кусочке шелка Леонардо оказалось вполне под силу. Конечно, это не была подробная карта, пригодная для путешественника, но какое-то сходство с абрисом города имелось — число точек на линии совпадало с числом башен. Значит, должен быть смысл и у греческих литер.
Он поднялся и побрел к городской стене. Башни обороняют орудия и люди, знать их число с точностью весьма полезно для тех, кто собирается осаждать город. Увы, даже с учетом наемников городской гарнизон был слаб, а орудия малочисленны. Конечно, не столь малочисленны, чтобы пересчитать их по пальцам одной руки, но порядковых номеров букв греческого алфавита вполне хватило бы!
Вот в чем смысл этой тайной эпистолы! Синьор-из-Рима подслушал в подвалах какие-то подробности подготовки города к обороне и спешил отправить их своим покровителям с почтовым голубем. Леонардо взвился, как ужаленный, принялся искать носильщиков, чтобы без промедления двинуться в палаццо ди Медичи. Но район города, в который он забрел, выглядел пустынными и недружелюбными, а усталость накатывала чугунной тяжестью.
Быстро стемнело.
Кубок ночи опрокинулся на Флоренцию, луна над его головой сделалась круглее, словно отяжелела от слез и печалей — Леонардо несколько минут любовался ее дивным светом, пока не сообразил, что забрел к тому самому дровяному складу, через подвал которого бежал из тюрьмы.
Оконце манило его к себе, а безумный свет луны подталкивал в спину. Повинуясь безотчетному порыву, он спрыгнул вниз и ощупью двинулся вперед. Подземелье больше не казалось ему враждебным, а память подсказывала, где следует пригнуться или свернуть. В подземных лабиринтах что-то неуловимо изменилось: воздух стал свежее и чище, в нем чудился легкий запах благовоний.
Наконец он добрался до зеркального зала — мягкий бархат мрака заключил его в свои объятья и, казалось, направлял его шаги, а его зрение изменилось и обрело иное качество. Темнота больше не казалась ему кромешной, он различал силуэты предметов, арки, переходы и стены. Хотя зеркала из черного шлифованного камня исчезли, Леонардо легко добрался до возвышения, которое можно было считать алтарем этого тайного подземного храма, и вознамерился опустить ладони на гладкую каменную плиту, но его пальцы погрузились в какое-то углубление, в котором что-то лежало.
Сундучок из резного камня!
Он прижал сундучок к груди, как полноправный владелец, и с этим сокровищем двинулся было обратно — но заметил манящие блики лунного света. Из подземелья открылся еще один выход. Широкий, но низкий коридор вывел его прямо на берег реки. Осыпавшаяся кирпичная арка пряталась за кустами ракитника, он выбрался наружу и нетерпеливыми пальцами нащупал выступы потайного замка, нажал на них. Крышка с щелчком откинулась — внутри лежал свернутый в тубу пергамент. Леонардо медленно развернул его и с наслаждением вдохнул знакомый запах канифоли и разобрал латинские буквы — заголовок, писанный крупным, поставленным почерком переписчика:
