Мэри Бэлоу - Танцуя с Кларой
-Ты заметил, Фредди, - спросил он однажды, когда они были одни,- как розы на женских щеках пробуждают огонь в различных частях мужского тела?
Арчи говорил о мисс Поуп, конечно же. Но Фредерику нравилось видеть яркий румянец на щеках своей жены, и ее покрасневший нос, и искорки в ее глазах.
Он решил принять свой брак таким, какой он есть, раз и навсегда, не ожидая слишком многого, не отвергая эту милую женщину. Сейчас ему казалось, разумным и правильным продолжить их совместную жизнь. Он больше не упоминал о том, что Клара снова может ходить, и она тоже не упоминала об этом. На этом и остановились. Он объяснил ей ситуацию и сказал, что выбор за ней. Он будет уважать ее решение. Или отсутствие такового. Он был немного разочарован, не обнаружив в ней того сильного характера, какой, как он предполагал, у неё должен был быть. Он просто не мог представить, на что это должно было бы быть похожим.
Он проводил с ней время, показывал достопримечательности. Провел несколько ночей с ней. Не каждую. Иногда его не было дома. А иногда он оставался у себя в комнате. Он тренировался и занимался кулачным боем в салоне Джексона. Наслаждался мужской компанией в своем клубе. Играл в азартные игры, то выигрывая, то проигрывая. Когда выигрывал - успокаивал свою совесть, говоря себе, что в этом нет никакого вреда. Смертельно подавленный, когда проигрывал, он всегда убеждал себя, что сможет бросить, когда пожелает, точно так же как он бросил женщин и алкоголь.
Клара была единственной женщиной, с которой он теперь ложился в постель.
Он никогда не выезжал с ней вечером, не делая даже попытки представить ее обществу, да и потом, осень была не лучшим временем для этого.
Так или иначе, сезон начинался поздно, в город приезжало все больше и больше людей. Вечерние развлечения продолжались.
- Ты хотела бы как-нибудь вечером поехать в театр?- спросил он свою жену однажды рано утром, после того, как он занимался с ней любовью и они еще сонные лежали, прижавшись, друг к другу.
- Ох, Фреди,- она повернулась к нему, и даже в утренних сумерках он увидел, как засверкали ее глаза.- В театр? Мы, в самом деле, поедем? Папа никогда не разрешал мне выходить вечерами, хотя я выезжала несколько раз в Эбури-Корт после того как ты уехал, пока погода была достаточно теплой. Папа боялся холодного ночного воздуха.
-Мы закутаем тебя хорошенько, - сказал он, - так что холод не будет помехой.
-Театр!- сказала она. - Он прекрасен, Фредерик? Ох, он должен быть прекрасен. - Ее тон неожиданно изменился. - Но мне нечего надеть. Только платья, которые я ношу вечерами дома.
- Эту проблему решить очень просто, - сказал он. - Я завтра вызову модистку на дом. Ты должна иметь новые платья на все случаи, Клара. Приближается зима, и все возвращаются в город, мы будем присутствовать на вечерних приемах.
Последовала короткая пауза.
- Я останусь на какое-то время? – спросила она.
Останется? Фредди намеревался держать ее рядом с собой в течение недели или двух, а потом отослать домой и получить обратно свою свободную жизнь. Прошло уже больше двух недель.
- Мы посмотрим, как все пойдет,- сказал он.- Хорошо?
Она кивнула и прижалась щекой к его плечу, и он решил поспать.
Но Клара заговорила снова.
- Фреди, - прошептала она, - а когда мы поедем в театр? Скоро?
Он повернулся на бок, изогнув руку под ее шеей так, чтобы голова лежала на его плече, и поцеловал в губы.
– Скоро, - сказал он. - Или еще раньше. Удовлетворена?
Она довольно хихикнула.
- А пока будет время сшить мои платья, - сказала она. - Как я теперь засну?
- Закрой глаза и расслабься, - сказал Фредди. О боже, она была взволнована. Слишком взволнована, чтобы спать. Только потому, что он предложил ей посетить театр. Он чувствовал себя так, словно ему хотелось плакать. Фредди повернул ее на бок и притянул к себе, погладил, успокаивая, по спине, и тепло поцеловал ее еще раз.
Она вздохнула, едва не замурлыкав.
Клара поджала пальцы на ногах.
– Какая ужасная, наглая ложь, - сказала она Гарриет, - Сравнивать это со сжиманием кулаков. В пальцах ног у меня совсем нет силы.
Сосредоточившись, Клара с огромным усилием смогла переместить ноги из стороны в сторону.
– Уже почти заметно, - сказала она. Теперь она могла даже поднять ногу на дюйм или около того. Хотя это движение едва ли можно было назвать сгибанием ноги. Ее колени, казалось, вообще не повиновались ее воле.
- Я уже говорила, - сказала она Гарриет однажды утром, падая на подушки своей кровати в отчасти притворном изнеможении – Я излишне оптимистична. Это никогда не произойдет. Как я могу надеяться, что когда-нибудь буду ходить?
- Может, если я буду делать массаж ног, кровь потечет сильнее и это поможет укрепить мышцы, – сказала Гарриет. – Я раньше разминала плечи и спину матери. Она страдала от ревматизма. Она всегда говорила, что у меня сильные руки.
Руки у Гарриет действительно были сильными, она растирала и массажировала ноги Клары с твердостью успокаивающей, и в то же время мучительной.
- Ай! – вскрикнула Клара, желая выдернуть ногу из рук Гарриет. – По крайней мере, мы знаем, что в них есть чувствительность, Гарриет. Какая неприятная работа для тебя. Мои ноги словно палки. Как можно думать о том, чтобы ходить на них?
Эти слова неожиданно вызвали у них с Гарриет взрыв смеха, и они расхохотались, на время прервав занятия. Они стали много смеяться с того момента, когда Клара начала делать свои «упражнения». Смех был лучше, чем боль, разочарование и даже отчаяние, решила Клара. И может Гарриет найдет, что это лучше, чем жалость, которую она должна была чувствовать.
Клара изо всех сил старалась не кричать. Это был вопрос её гордости. Она плакала по ночам, когда Фредди не приходил домой. Презренные слезы жалости к себе. Когда-то, когда она поняла, что никогда не сможет снова ходить, она приняла свою немощь с деланным смирением. Нынешние успехи были практически незаметны. Этого никогда не произойдет. Не важно, как сильно она будет стараться, этого не произойдет. И все же она старалась, сосредоточенно, до ломоты в костях, бездна усилий ради бесконечно малого результата. И боль.
Она так ничего и не сказала Фредди и занималась в тайне. Если она ничего не добьется, он никогда не узнает, что она пыталась. Если же она достигнет цели - хотя иногда она думала, что никогда не достигнет - что ж, тогда, она удивит его. В шутку она мечтала о том, как войдет однажды в библиотеку, где он сидит за столом, занимаясь какими-то делами. И увидит, как у него отваливается челюсть, а потом услышит звук упавшего стула, когда он торопливо поднимется и обойдет стол, что бы сжать ее в объятиях.
