Сюзан Таннер - Путы любви
Они должны были отправиться на следующее утро. Дара проснулась с чувством потери. Она пробыла дома всего лишь неделю и снова ей приходилось уезжать. У нее не было никакого желания делать это. Где-то глубоко внутренний голос, причиняя ей постоянную боль, повторял, что удаляясь от Чилтона на милю, она на милю же удаляется и от Шотландии, и от Лаоклейна. При этой мысли она чувствовала себя одинокой, и это чувство смущало и пугало ее. Злоба была последней защитой Дары, нескрываемая и простая. Она проклинала своего брата, своего любовника и своего поклонника. Всех в равной степени, и от этого ей становилось легче.
Злоба заставила ее сделать последние приготовления к отъезду, под ее влиянием она вымылась и оделась с особой тщательностью. Полная решимости не поддаваться унынию, она надела красивое шерстяное платье приятного синего цвета и разрешила Милдред причесать ее, заколов пряди волос полированными деревянными шпильками. Ее тяжелая накидка была из серого бархата, отделанного беличьим мехом. Единственным украшением была подвеска из кованого золота в форме цветка. Дара осталась довольна тем, что в зеркале она увидела не только себя, но и свое спокойствие. Дара вышла из комнаты, не взглянув на Милдред.
Милдред проводила ее и молча смотрела, как Дара изящно спускалась по лестнице. Милдред понимала, что потеряла Дару навсегда.
Бранн ждал Дару внизу. Рядом с ним стоял Мерлион. Его красивое лицо было бесстрастным. В просторном зале было холодно – двери постоянно открывались слугами, которые брали чемоданы, стоявшие на полу, уносили их и укладывали в багаж.
Мерлион подвел Дару ближе к огню, задуваемому сквозняком.
– Мой дом не разочарует вас, Я тоже этого не сделаю. – Его манеры и тон были такими, как будто бы он стал любовником Дары.
Улыбка на ее губах не обманула его, ее взгляд от этой улыбки не стал теплее. Дара ответила:
– Даже самые большие богатства вашего дома не заставят меня выйти за вас замуж, милорд.
– Дара, мы поладим куда лучше, чем вам сейчас это представляется.
Она посмотрела на него, чувствуя странное очарование от его уверенности, которая не покидала его, несмотря на ее постоянные отказы. Он не был высокомерен, хитер, он просто не сомневался, что в конце концов она сдастся.
Вдруг испугавшись, она отвернулась от Мерлиона и стала искать Бранна. Он обещал ей, что ее не будут заставлять силой делать то, чего она не желает. Сейчас без какой-либо серьезной причины она вдруг поняла, что Мерлион Блекдин был совершенно иного мнения на этот счет.
ГЛАВА 15
Лаоклейн поднес к губам глиняную кружку и стал пить, не ощущая горечи плохого эля. Его взгляд и мысли были сосредоточены на женщине, низко согнувшейся над чайником, который качался над коптящим пламенем.
– Мы скоро уйдем, хозяйка. Не бойся.
Она выпрямилась при звуке его голоса. У нее было худое, но все еще молодое лицо.
– Уйдете, да? А сколько несчастья вы после себя оставите?
– Меньше, чем причиненное твоим хозяином во время похода на Атдаир, – коротко ответил он.
Хозяйка расставляла на столе глиняную посуду. Она не боялась этого сурового шотландского графа. Ни он, ни его люди не причинили ей вреда, не были с ней неучтивы. Правда, они силой вошли в ее дом и решили остаться до тех пор, пока не сделают то, за чем пришли. Но, несмотря на это, с ними она была в достаточной безопасности.
Они пришли на закате два дня тому назад. Шестеро, уставшие, смелые. Четверо из них расположились в хлеву, давно построенном ее мужем для коровы, которой уже не было. Этот же мужчина и еще один спали на полу в доме, около огня. Их присутствие не обременило ее. Готовя для них, она немного поела сама. Но они были шотландцами, а значит врагами лорда Чилтона. Если бы было возможно разрушить их планы, она бы это сделала. Даже смогла бы убить их, но за ней постоянно следили, и жила она далеко от соседей.
Фермеры, чьи земли граничили с ее, были людьми верующими, уважающими уединение. И пока из трубы ее дома шел дым, едва ли бы к ней пришел кто-то из соседей. Вот если бы ее очаг погас, а ее козы стали просить есть, вот тогда бы о ней заволновались. Теперь она жалела, что ее покойный муж был независимым и выбрал этот кусок земли вдали от других, хотя когда-то она гордилась этим.
Расстроенная своей беспомощностью, она поставила перед Лаоклейном миску с овощным супом, да так стукнула ею о стол, что кипящий суп выплеснулся на руку Лаоклейна. С руганью он приложил руку ко рту. «О Господи, – подумал он, – неужели все англичане учат своих женщин быть такими негостеприимными?» Это была неудачная мысль, потому что она напомнила ему о гордой, неповинующейся девушке, той, которую он старался забыть.
– По крайней мере, цвет твоих волос предупреждал, – пробормотал он.
Женщина спросила:
– Вы что-то сказали, милорд?
– Нет, – ответил он и снова принялся за еду. Если бы у него было какое-нибудь развлечение, он бы отвлекся от тревог, о которых уже не следовало думать. Упрямство Дары должно беспокоить ее брата. Скоро вернется Бретак. Его задание – выследить. Оно не очень опасно, если он не наделает глупостей. Возможно, он встретил какую-нибудь хорошенькую фермершу, и этим своим развлечением может накликать на всех беду.
Бретак вернулся под вечер с хорошими новостями. Он удивился, что Макамлейд был вспыльчивым и сердитым. Бретак стал рассказывать о том, что узнал.
– Ты думаешь, они отправятся сегодня вечером? – спросил Лаоклейн.
– Нет, утром. Граф, его сестра и этот лондонский лорд направляются в Лондон.
Лаоклейн тихо поднялся:
– Тогда нам придется рано вставать. Следи за женщиной, пока я не вернусь.
Встретив ее взгляд, полный ненависти, он слегка кивнул головой и вышел. Лаоклейн быстро сел на своего рыжего коня, который нетерпеливо фыркал. Приближалось время, когда ему давали есть. Коню не нравилось на этой ферме. Ему нравилось здесь даже меньше, чем его хозяину. Деревья вокруг этого временного укрытия не спасали от порывов холодного ветра.
Лаоклейн разведывал все повороты и изгибы неровной каменистой дороги на юг. Он был уверен в успехе, когда думал о своих помощниках. Он ни на кого не рассчитывал. Но когда он попрощался с Ниаллом, то эти пятеро уже ждали его в конюшне. Лошади были готовы. Во главе был Бретак. Он говорил от имени всех.
– Мы поедем с тобой, милорд. Горы Хайленд – наш дом. Тебе будут нужны верные люди.
– Вначале я отправляюсь в Англию, – сказал Лаоклейн.
– Да, – ответил Бретак. – Нам по дороге.
– Ниалл знает?
– Знает.
Это было три дня тому назад. Они беспрекословно поехали за ним в Англию и ждали его приказов. Теперь приказ есть. Рассвет станет свидетелем награды за терпение.
