Клаудиа Дэйн - Секрет ее счастья
Тут София улыбнулась и, повернувшись, уплыла в общем потоке в Красную гостиную к накрытому столу.
Сердце Луизы оборвалось. Ужасное ощущение перед столь важным ужином. Проклятая Пенелопа Прествик со своими нескончаемыми бриллиантами.
— Что больше всего в вас раздражает, — сказала София, практически столкнувшись с лордом Руаном, — так это ваша привычка всюду следовать за мной. Я чувствую, вы принимаете это за комплимент. Возмутительно!
Лорд Руан улыбнулся:
— Я, кажется, помешал. Надеюсь, это было какое-нибудь ничего не значащее свидание, запланированное на сегодня.
— Я не назначаю подобных свиданий, лорд Руан. Вы во мне совершенно ошибаетесь.
София прошла так близко, что, казалось, потерлась о его сюртук и, скользнув рукой, нечаянно зацепилась маленьким разрезом перчатки за пуговицу на его жилете. Все было настолько естественно, что наводило на мысль о большой практике.
— Мы оба попались, леди Далби, — сказал Руан, пока ее запястье прижималось к нему. — Это так естественно, не правда ли?
— Освободите меня, — мягко сказала она, поднимая к нему глаза и открывая великолепный вид на декольте.
— Теперь по сценарию я должен произнести «никогда»? Я не силен в этих комических операх. Вы должны научить меня репликам, чтобы я не разочаровывал вас.
— Слишком поздно, лорд Руан, — искренне улыбнулась София. — Я уже освободилась.
Она отдернула запястье и, увлекаемая толпой, удалилась от него так быстро, как только могла.
Руану предоставлялась прекрасная возможность оценить чудные контуры ее фигуры. Вот все, на что он мог рассчитывать сегодня вечером. Так важно поддерживать пламя в мужчине, особенно таком утонченном, как Руан. Нельзя позволять ухаживать, так как он слишком легко добивается женщин, а это не соответствует взгляду Софии на желаемое развитие событий.
В самом деле, разве бывало, чтобы она выпустила ситуацию из-под контроля? Невозможно представить, что София не устроит все так, как ей хочется.
Улыбаясь, она продвигалась к герцогу Эденхему, своему кавалеру за сегодняшним ужином.
— Вы пришли, — сказала София. — Обещаю, вечер будет захватывающим.
— Вы идете под руку со мной, — ответил Эденхем. — Едва ли я смогу разочароваться.
— Ваша светлость, вы первый среди джентльменов.
— Вы нагло льстите мне. Чего мне ждать сегодня? Меня растянут и четвертуют на рассвете?
— Теперь это так называют? — хитро улыбалась София. — Дорогой Эденхем, вы бы предпочли, чтобы вас сначала растянули или четвертовали? Я в вашем распоряжении.
Эденхем засмеялся и похлопал ее по руке.
— Вряд ли к этому можно относиться как к наказанию, София. Вы само очарование, когда мучаете кого-то. А сейчас вы чаруете меня своей любезностью! Очень не похоже на вас.
— Я в таком восторге от вашего общества, что пытаюсь не быть скучной, чтобы поразить вас. А ведь вас, дорогой Эденхем, поражают лишь те, кто умеет захватить ваше воображение. Я всячески стараюсь этому соответствовать. А сейчас вы мне просто льстите.
— Я принял это приглашение единственно по вашей просьбе. Вы же знаете, как я ненавижу светские приемы, — сказал он. — Так что это только ради вас.
— И мне это льстит, — ответила София, когда они вошли в Красную гостиную.
Она была великолепно освещена более чем сотней белых свечей, источающих ослепительный свет сквозь хрусталь французских люстр.
Гостиная быстро заполнялась цветом лондонского общества. Леди в светлых платьях, сверкающие драгоценными украшениями, джентльмены в сюртуках, жилетах и бриджах, прекрасно подчеркивающих форму ног. Мода была настолько благоприятна для женщин, что позволяла полюбоваться стройными мужскими ногами.
Чем София и воспользовалась.
— Но, дорогой, вы были настоятельно приглашены сегодня. Хайды ищут вашего общества, так же как и любой в этой гостиной, разумеется. И я не исключение.
Эденхем посмотрел на нее с высоты своего прекрасного роста, его темно-каштановые волосы спадали на лоб, закрывая брови. Весьма привлекательный мужчина, и такой достойный; что ж, воображение рисовало большие возможности.
— И вы? В этот раз я должен сам себе польстить и поверить в это. Но что касается Хайдов — наверняка нет.
— Если вы собираетесь верить слухам, Эденхем, то тогда верьте тем, что передаю я. Вы, как мне известно, очень востребованная персона. Почему бы вам не вести себя соответственно?
— В смысле?
— Вы хорошо понимаете, что я имею в виду. Вы до сих пор не были женаты, дорогой. Или вы забыли?
— Колдунья, — произнес он, расслабленно улыбаясь.
Ему, бедняге, следовало улыбаться почаще. В его жизни недоставало юмора, а не тусклого одиночества, в которое он сам зарылся.
— Я не на много старше вас, дорогая София. Не забывайте этого, пожалуйста.
— Тогда соответствуйте своему возрасту, как это делаю я.
— Вы едва ли ему соответствуете.
— Сначала узнайте его, а уж потом беритесь судить. Я стараюсь не слишком распространяться ни о возрасте, ни о других подробностях каждому встречному.
— А я?
— Вы вдовец, Эденхем. Я вдова. Этим все сказано. Это известно. И в этом нет ничего такого.
— Вы все упрощаете.
— А вы — усложняете, — сказала она. — Видите ту хорошенькую девушку? Ту, с вьющимися рыжими волосами? Это леди Луиза Керкленд, старшая дочь Мелверли. Поговорите с ней, ваша светлость. Развлекитесь.
— Что вы вытворяете, София? Естественно, ей нужен муж. Все эти молодые штучки рвутся замуж, а я бы никогда больше не хотел становиться мужем.
— Не удручайте меня своими заявлениями, дорогой. Конечно, вам следует снова жениться, когда вы повстречаете подходящую женщину, но Луиза — не та женщина. Она не хочет вас, можете не беспокоиться.
— Она не хочет меня? Вот как? Она вообще меня не знает — и, тем не менее, не хочет?
София засмеялась.
— И вы говорите, что не женитесь снова? Не обманывайтесь, дорогой. Но с Луизой вы в безопасности. Она не угрожает вам, по крайней мере, не причинит вам вреда. Я абсолютно уверена, вы останетесь целым и невредимым.
— Кажется, вы считаете, что запугали меня, София? — сказал он, ухмыляясь, ведь они оба знали, что Луиза Керкленд никогда не сможет его соблазнить.
Рыжие девственницы были совершенно не в его вкусе. На данном этапе.
— Приятного аппетита, дорогой! — улыбнулась София. — И не бойтесь этих молоденьких штучек. Даже вам не удастся сразить ее, всего лишь побеседовав.
Эденхем моментально оценил ее замечание и ухмыльнулся, выражая сожаление. Он нуждался в некотором поддразнивании, бедняжка. Уж это София умела делать.
