Джорджетт Хейер - Доминика и Бовалле
— Нет, я одна. — Она с удивлением взглянула на него.
— Когда все в доме уснут, поставьте на окно лампу — это будет сигналом для меня. Вы можете мне довериться?
— Вы же знаете, что я могу довериться только вам. Что вы хотите сделать?
— Забраться к вам, радость моя, — ответил он и улыбнулся при виде ее изумления. — Какие еще окна выходят во двор?
— Моей служанки… гардеробной кузена… некоторых слуг.
— Хорошо. — Он поцеловал ей руку. — Ждите меня, как только подадите знак. Терпение, моя птичка!
Отпустив ее, он отступил назад. Портьеры раздвинулись, и он исчез.
Остаток вечера прошел для нее как в тумане. Доминика видела только Бовалле, но он больше не подходил к ней. Кузен снова пригласил ее танцевать, а когда она отказалась, остался подле нее, докучая ей тихой беседой.
— Кто этот француз? — спросила она. — Он принадлежит ко двору посла?
— Де Гиз? Нет, моя милая кузина, он не имеет никакого отношения к послу. Это просто праздный путешественник. Полагаю, он скоро от нас уедет. Я не хотел, чтобы его сегодня к нам пригласили. Какой-то повеса, не более того.
— Он вам не нравится, кузен? — спросила она, глядя в сторону.
Дон Диего выразительно приподнял плечи.
— Высокомерный француз, который держится с таким видом, как будто вот-вот щелкнет пальцами у вас перед носом! Нет, кузина, он мне не нравится.
В глазах Доминики появился озорной блеск.
— Будем надеяться, кузен, что он не щелкнет пальцами перед вашим носом, — очень серьезным тоном заметила она.
— У меня нашелся бы на это только один ответ, Доминика. — Он коснулся эфеса своей шпаги. — Не думаю, чтобы веселый шевалье вернулся во Францию.
Глава 12
Прошло очень много времени, прежде чем в доме все стихло и погасли огни. Доминика отослала сонную камеристку, как только вернулась с бала. Та особенно не сопротивлялась, так как у нее слипались глаза, и охотно отправилась спать. Перед тем как уйти, она расстегнула госпоже застежки и убрала ее драгоценности. Доминика надела просторное домашнее платье и подложила в огонь полено. Совсем некстати к ней зашла тетушка пожелать спокойной ночи и осталась поболтать о бале. Она заявила, что, к счастью, все позади; по ее мнению, было очень скучно, и она бы умерла с тоски, если бы не шевалье де Гиз. Доминика, которая была настороже, подавила зевок и признала, что шевалье неплох.
— Не влюбитесь в него, моя дорогая, — лениво заметила ее тетка. — Французы ужасно непостоянны, а этот, как мне кажется, уже помолвлен.
— Да, он так сказал, — ответила Доминика. Злой чертенок подсказал ей следующие слова: — Так что, сеньора, мой кузен может не ревновать к нему.
— Диего так влюблен в вас, что ревнует к каждому, кто на вас дважды взглянет, — возразила донья Беатриса, и в голосе ее послышались циничные нотки.
— А может быть, он влюблен в мои деньги? — ласково спросила Доминика.
— Очень сильно, моя дорогая. Мы все в них влюблены. — Казалось, ничто не способно поколебать невозмутимость доньи Беатрисы. Она поднялась с кресла и потрепала племянницу по щеке. — Пора кончать с вашим уединением, дитя мое. Вы немного покажетесь в свете, а вскоре, не забудьте, мы покинем этот утомительный город, чтобы немного передохнуть.
Глаза Доминики были опущены, но у нее перехватило дыхание.
— Хорошо, сеньора, — послушно сказала она. — Мы действительно уедем из Мадрида?
— Очень скоро, моя дорогая. Мы поедем на север, в Васконосу, как только сможем, и будем надеяться, что Диего в деревне понравится вам больше, чем Диего в городе.
Доминика присела в реверансе.
— Не думаю, сеньора.
— Нет? Но почему не попытаться, моя дорогая?
Донья Беатриса удалилась своей неторопливой походкой, и через минуту вдали захлопнулась дверь.
Доминика сидела у камина и ждала. Вскоре она услышала, как мимо ее двери прошла камеристка тетки к лестнице, которая вела наверх — туда, где жили слуги. Дон Родригес, поднявшись, пожелал сыну доброй ночи и проследовал к себе в комнату. Дон Диего вошел в свою гардеробную и, как показалось его нетерпеливой кузине, оставался там целую вечность. Наконец он вышел и, пройдя через зал, зашел в свою спальню. Доминика услыхала, как он резко говорит со слугой, потом со щелчком закрылась дверь. Наступила тишина, затем снова открылась и закрылась его дверь: слуга наконец-то уложил дона Диего в постель.
Шаги слуги прозвучали на лестнице, удаляясь, и в доме все стихло. Но Доминика продолжала ждать, отсчитывая медленные минуты. Через некоторое время она подошла к дверям и тихо их отворила. В коридоре было темно. Придерживая подол платья, чтобы оно, зашуршав, не выдало ее, девушка прокралась по короткому коридору в верхний зал. Полоска света под одной из дверей показывала, что дон Диего еще не спит. Доминика неподвижно стояла у стены. Через несколько минут свет погас. Она прокралась обратно в свою комнату, подложила в камин еще дров и, подойдя к зеркалу, принялась поправлять локоны. Наконец, решив, что дон Диего уже уснул, девушка снова вышла в коридор. На этот раз она подошла к дверям своей камеристки и прислушалась. Услышав храп, она успокоилась, по опыту зная, как трудно разбудить Кармелиту. Неслышно ступая босыми ногами, она дошла до зала и, затаив дыхание, прислушивалась у каждой из трех дверей. Она должна быть абсолютно уверена, что все в доме спят, прежде чем подать сигнал Бовалле, потому что, если его обнаружат, ему не миновать смерти.
Ничто не нарушало тишину. Доминика на цыпочках вернулась к себе, тихонько закрыла дверь и осторожно повернула в замке ключ. Раздался щелчок, который, как ей показалось, прогремел в тишине. Она замерла, прижав ухо к скважине. До нее не доносилось ни звука, только где-то в коридоре за обшивкой стены возилась мышь.
Затем Доминика подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы. С лампой в руке она вышла на небольшой полукруглый балкон.
Сад был залит лунным светом, и деревья отбрасывали на землю темные тени. Одна тень выступила из темноты. Доминика увидела, что Бовалле пересекает сад, и махнула ему рукой. Он был уже под балконом, и, перегнувшись через перила, она могла увидеть его. Девушка не знала, каким образом он заберется наверх, но не сомневалась, что это ему удастся.
Бовалле проделал это удивительно легко. Цепляясь за виноград, покрывавший стену, он быстро и бесшумно вскарабкался по ней, поставил ногу на водосточную трубу, измерил взглядом расстояние и прыгнул.
Доминика невольно протянула руку, чтобы помочь, но Бовалле ухватился за перила балкона, перекинул ногу и через секунду уже стоял возле нее.
