Эми Сандерс - Сладкая летняя гроза
— Она действительно ненавидит тебя, Гэрет, — добавил Джеффри не слишком дипломатично. — Она сказала Полли, что уедет в Новый Орлеан, даже если ей придется добираться туда вплавь. Ты хочешь еще пива?
Гэрет оторвал голову от бухгалтерской книги и взглянул на полупустую кружку, стоящую перед ним.
— Нет, я уже выпил больше, чем достаточно. И вам тоже хватит.
— А почему она переехала отсюда? — спокойно спросил Даниэль, сунув книгу под мышку.
Гэрет, не мигая, посмотрел ему в глаза.
— Не думаю, что тебя это касается. Может быть потому, что она считает себя слишком благородного рождения, чтобы пачкать свои руки в земле и сближаться с такими крестьянами, как мы. Чертовы, ни на что не годные богачи.
Высокая фигура Даниэля наклонилась над столом Гэрета.
— Мне хотелось бы напомнить тебе, что наша мать тоже относилась к «чертовым, ни на что не годным богачам». А что касается того, что это не мое дело, то ты ошибаешься. Меня это касается так же, как и тебя. А может быть и больше.
— Что, черт возьми, это значит?
— А что, черт возьми, ты знаешь о ней? Ты ни разу не подумал, что у нее могут быть причины не доверять нам? Тебе никогда не приходило в голову, что она действительно страдает.
Гэрет минуту помолчал, удивленный тем гневом, который светился в глазах обычно спокойного Даниэля.
— Страдает? — переспросил он, помолчав. — Почему? Потому, что у нее нет горничной, которая бы одевала и обувала ее?
— На тебя это не похоже, Гэрет, быть таким злым и глупым. Неужели ты думаешь, что ей удалось бежать от революции невредимой? А что касается ее страданий, то она сможет рассказать тебе об этом, если захочет довериться тебе. А я не собираюсь выдавать ее тайн. Гэрет резко захлопнул бухгалтерскую книгу.
— Ну думал, что вы так близки с ней.
— Не думал, что ты будешь вести себя как ревнивый осел.
Джеффри в смятении смотрел на братьев.
— Думаю, что вы оба ведете себя как ослы, — заметил он.
— Брысь! — воскликнули оба одновременно.
— Нет, правда. Если она хочет жить в доме дядюшки Алдена, кто против? Если она хочет работать в «Разбитой Чаше» вместе с Полли, кто против?
— Что?! — взорвался Гэрет, глаза его потемнели. Джеффри удивленно смотрел на брата.
— Она упоминала об этом. Она хочет заработать деньги на дорогу в Новый Орлеан, ты ведь отказался одолжить ей денег.
— Почему она так рвется уехать отсюда, Гэрет? — снова спросил Даниэль. — Что произошло между вами?
— Занимайся своим делом, черт возьми, — грубо оборвал его Гэрет.
Он быстро вышел из комнаты, стук его шагов гулко раздавался по дому.
— Какой обидчивый ублюдок, правда? — заметил Джеффри.
Даниэль поправил очки на носу и устало посмотрел на брата.
— Не будь педерастом, Джефф.
— Сам педераст, — ответил Джеффри с оскорбленным видом. — Пойду-ка найду Ричарда и Стюарта и узнаю, не хотят ли они еще выпить пива. Вы с Гэретом оба слишком чувствительные стали. Должно быть вы оба стареете.
Когда Гэрет подошел к домику, стоящему у подножия лесистого холма, его встретило глухое рычание.
Он остановился и всмотрелся в темноту.
— Дог? Это ты? — тихо спросил он и услышал в ответ постукивание хвоста. — Глупое животное, — проворчал он, — рычишь на собственного хозяина.
Глаза его привыкли к темноте, он подошел ближе и увидел, что Дог лежит, уткнувшись в колени Кристианы.
Она спала, прислонившись к косяку открытой двери. Голова ее склонилась к плечу, одной рукой она держалась за крепкую спину собаки. Дог бросил на Гэрета подозрительный взгляд, снова уткнулся носом в колени Кристианы и продолжал спать.
Гэрет молча стоял, глядя на спящую Кристиану. Она спала крепко. Темные ресницы выделялись на ее бледных щеках, грудь соблазнительно поднималась и опускалась в такт ее дыханию.
Гэрет тихо, стараясь не шуметь, обошел ее и вошел в темный дом. Он с удивлением почувствовал свежий запах мыла и легкий запах роз. Он поискал в карманах спички и зажег новую свечу, которая стояла в подсвечнике на камине.
Да, она здесь поработала, и поработала, как следует. Комната из темной, грязной, заваленной разным хламом, превратилась в светлое чистое помещение. Интересно, как ей удалось перетащить стол и стул из дома. На столе лежала стопка книг и лист бумаги, исписанный наполовину.
Он взял в руки листок, нахмурился, увидев, что написано на иностранном языке. Он пожалел, что в свое время недостаточно уделял внимания учебе.
«Моп cher ami Artois…»'
Он положил листок на стол, внезапно почувствовав, что не имеет права читать чужие письма, снова подошел к открытой двери и взглянул на Кристиану. Выражение ее лица было мягким и спокойным. На одной щеке у нее была грязная полоска. Рука, которая свободно лежала на коленях, была красной, в волдырях. Он только сейчас заметил, что на ней было одно из старых платьев сестры: помятая домотканая юбка цвета зеленого мха поверх белой блузки с длинными рукавами и простой черный, туго зашнурованный лиф.
Некоторое время он неподвижно стоял в дверях, наблюдая как серповидная луна поднималась из-за темных холмов, прислушиваясь к ночному шуму леса, к стрекотанию кузнечиков. Легкий ветерок шумел в листве деревьев.
Неожиданно Кристиана заговорила.
— Нет, — четко сказала она. Он взглянул на нее и увидел, что она продолжает спать.
Рука ее вздрогнула и поднялась, а затем снова упала на колени. Веки ее слегка задрожали, затем успокоились.
Рядом с ней Дог вздохнул довольно, почесался, прогнал блоху и снова улегся спать.
Гэрет тихонько обошел их и сел на низкие каменные ступеньки, глядя на Кристиану. Итак, она считает, что сможет работать в «Разбитой Чаше». Он попытался представить ее, несущей тяжелые кружки с пивом, или хватающей за руку какого-нибудь подвыпившего крестьянина, как это делала Полли. Представив себе подобную сцену, он улыбнулся.
Но с другой стороны она так упряма, что вполне может пойти работать. Он смеялся, когда увидел, как она борется с сорняками в саду, но она справилась с этим. Он был уверен, что она трусливо вернется в дом, как только увидит, в каком состоянии находится домик дядюшки. И вот она уже перешла сюда жить.
Глядя на нее, он видел, как измучила ее тяжелая работа. Она не пошевелилась даже, когда зарычала собака, когда он переступил через нее и вошел в дом.
Кристиана тихонько всхлипнула, и Гэрет увидел, как слезинка выкатилась из уголка ее глаза и покатилась по щеке. Она остановилась в уголке ее мягких губ, поблескивая в темноте.
Что она могла видеть во сне, что заставило ее плакать? Может быть ее возлюбленный? А может, она плачет по своему дому?
— Это касается как меня, так и тебя, — сказал Даниэль. Черт возьми, что он имел в виду? Что за секреты у нее с Даниэлем? Почему именно Даниэлю доверилась она?
