Мэри Кэттон - Искушение добродетели
Вивьен сильно сомневалась в том, что когда-нибудь полюбит Торндайк и сможет поладить с его матерью. Там, в церкви, эта женщина действительно смотрела на нее, как на шлюху.
Руки Вивьен заледенели, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она должна что-то сказать ему, как-то объясниться, иначе просто взорвется.
— Лоуренс… я сожалею о том, что случилось. Я хотела скандала не больше, чем ты.
— Вот как? — Он откинулся на спинку стула. — Извини, но мне трудно в это поверить. Хотя, с другой стороны, мне некого винить, кроме себя. Ты ведь с самого начала заявила, что намерена выйти замуж. Просто я слишком увлекся новой игрой и переоценил свой опыт. Впрочем, я был уверен, что твои матримониальные планы направлены на кого-то другого, и никак не ожидал подвоха.
— Они и были направлены на другого! — раздраженно воскликнула Вивьен. — На любого другого, только не на тебя. — Она стиснула руки в кулаки. — Ты, знаешь ли, слишком самоуверен. Если бы у меня был выбор, я ни за что не вышла бы за тебя замуж. Знаешь, как называют тебя подруги моей матери? Живой порок! О, теперь я понимаю, почему Гладстон так хотел защитить меня от тебя. Жаль, что ему это не удалось.
— Ошибаешься, милая, еще как удалось. Он сделал то, что хотел сделать, а именно — унизил меня. Единственное, что я хотел бы знать: кому принадлежала сама идея ловушки? Тебе? Гладстону? А может быть, твоему родовитому папаше?
Вивьен уставилась на него, пораженная столь нелепой догадкой. Неужели он и в самом деле думает, что она предала его? И это после всего того, что между ними было…
— Я всегда говорила тебе правду, и мне жаль, что ты мне не веришь. Не знаю, как убедить тебя и стоит ли вообще это делать.
— Стоит.
— Зачем, если каждое мое слово ты подвергаешь сомнению?
— Затем, что я хочу выслушать твои объяснения, — он наклонился вперед, — меня забавляют твои выдумки.
Вивьен отшатнулась как от пощечины.
— Ну признайся, ты виделась с Гладстоном тогда, в опере?
Она отвела глаза и коротко ответила:
— Да.
— И ты сказала ему, что я помогаю тебе искать мужа?
— Да. А он мне сказал, что ты распутник и мне следует тебя остерегаться. Жаль, что я не прислушалась к его совету.
— Так почему же ты не послушала его, этого благодетеля и покровителя молоденьких девушек?
Что она могла ответить? Что на самом деле считает его великодушным и порядочным человеком и благодарна ему за сдержанность и уважение? Что она без ума от него? Он, разумеется, рассмеется и не поверит ни единому слову.
И все-таки Вивьен решила сказать правду:
— Я не послушала Гладстона по той же причине, по которой не сказала тебе, что видела его. Он так непримирим и несправедлив к тебе, что я не смогла его разубедить. — Она помолчала, потом продолжила: — Если вдуматься, вы с Гладстоном очень похожи. Вы оба заблуждаетесь относительно друг друга. Ты считаешь его лицемером, а он тебя пошлым развратником, и оба вы ошибаетесь. К несчастью, он упорно отказывается поверить, что ты честен и можешь быть моим другом, можешь сочувствовать и помогать мне просто так, без задней мысли. И ты, и премьер-министр судите всех и вся лишь по внешнему виду, но вещи не всегда таковы, какими кажутся. Мне думается, ты, как никто другой, должен бы это знать. Разве кто-нибудь поверит в то, что мы не были любовниками, хотя столько времени провели вместе? И тем не менее это правда.
Он одарил ее свирепым взглядом, но Вивьен мужественно продолжала:
— И кто, глядя на нас теперь, поверит, что совсем недавно мы были настоящими друзьями? — Голос девушки упал до сухого шепота: — Я никогда не предавала тебя и не предам. — Она грустно улыбнулась: — Мне жаль, что муж из тебя получился не такой хороший, каким был друг.
Лоуренс слушал и чувствовал, как ее тихий, мелодичный голос обволакивает его. Черт побери, девчонка умеет влезть в душу! Она так убедительна и так… привлекательна. Она назвала его другом и сказала это искренне. Она была его другом.
А теперь она его жена.
Лоуренс вспомнил все, что между ними было: смех и секреты, которыми они делились, а еще постоянное желание, которое приходилось сдерживать. Но сегодня-то ему ничего не мешает. Он имеет полное право, даже обязан сделать ее своей. Она будет принадлежать ему и, утолив страсть и вернув себе разум, он сможет спокойно во всем разобраться.
Охрипнув от волнения, он сказал:
— Ты тоже судишь по внешности, моя милая. И почему это ты решила, что я не понравлюсь тебе как муж? — Лоуренс придвинулся ближе, и теперь их разделял только стул. — У меня масса достоинств, и ты еще не знаешь, на что я способен. А что касается высокомерия, то это всего лишь уверенность и опыт, который мне сегодня послужит. Поверь, я смогу доставить тебе подлинное удовольствие. — Он отшвырнул стул и обнял ее. — Узнай меня как мужа, и, может быть, мне удастся тебя удивить.
Вивьен безвольно опустила руки и прильнула к нему всем телом. Она хотела быть к нему ближе, так близко, как это только возможно. Она хотела учиться всему, чему он пожелает ее научить.
Лоуренс ощутил ее покорность, подхватил жену на руки и отнес на кровать. В мгновение ока она оказалась на спине, а он склонился над ней. На губах его блуждала довольная улыбка.
Она чуть отстранила его.
— Постой… я должна снять с себя одежду.
— Мы дойдем и до этого, но позже, — пробормотал Лоуренс.
— Нет-нет, сейчас. Я должна раздеться, я обещала.
— Кому обещала? — озадаченно нахмурился он.
— Матери. — Вивьен соскользнула на пол. — Она заставила меня пообещать, что сегодня на мне не будет ничего, кроме простыни и улыбки… для тебя.
— Ну, разумеется, мне следовало бы догадаться.
Он наблюдал, как она дрожащими пальцами расстегивает пуговицы на платье и развязывает шнуровку корсета, и находил эту картину восхитительной. К платью и корсету присоединилась нижняя юбка, и Вивьен осталась в одной сорочке и чулках. Она закусила нижнюю губу и пробормотала:
— Вот теперь мне действительно нужна простыня.
Лоуренс тут же отбросил одеяло и вытащил огромную простыню. После нескольких тщетных попыток ей удалось кое-как прикрыться, но простыня все время съезжала.
— Ты не мог бы придержать ее, пока я окончательно разденусь? — краснея, попросила она, а когда он рассмеялся, добавила: — Ну я ведь только учусь.
— И довольно успешно, должен тебе заметить.
Он поднял простыню, но повернул ее так, что тень девушки образовывала на ней четкий контур. Лоуренс видел, как она сняла сорочку, и невольно залюбовался соблазнительными очертаниями ее тела. Потом Вивьен стянула чулки, забрала у него простыню и обернула ее вокруг себя.
