Виктория Холт - Королева Кастильская
И вот он снова обращается к ней за помощью, а она не знала, что сможет предложить ему.
Как только Колумб прибыл во дворец, королева сразу приняла его, а когда тот опустился перед ней на колени, одарила его ласковым взглядом. Ей было горько сознавать, что многие не разделяют ее веру в него.
Она приказала Колумбу подняться, и он встал перед ней, бородатый, длинноногий мужчина с темно-синими проницательными и вместе с тем мечтательными глазами, его пышные волосы, когда-то ярко-золотые, теперь тронула седина. Его заветная мечта наконец сбылась, но для такого неисправимого идеалиста как он, она по-прежнему оставалась чем-то неуловимым и ускользающим.
«Наверное, проще открыть Новый Свет, чем основать мирную колонию», – подумала Изабелла.
– Дорогой мой адмирал, расскажите ваши новости, – проговорила она.
– Ваше Величество, меня очень беспокоит, что отплытие в колонию задерживается. Я тревожусь, что там может случиться непоправимое.
Изабелла кивнула.
– Мне хотелось бы предоставить вам все необходимое. Как вы сами понимаете, за эти месяцы много средств утекло из наших кошельков.
Колумб знал: свадьба принца обошлась очень дорого. Он мог бы снарядить экспедицию, имея всего четверть истраченных денег. Он вспомнил, как сердился во время празднеств и сказал своей Беатрис де Ране и сыну Фердинанду: «Какое безрассудство! Промотать столько денег на свадьбу, когда они могли быть истрачены на обогащение колоний, а стало быть, и Испании!».
Беатрис и молодой Фердинанд с ним согласились. Их не меньше самого Колумба волновали его заботы; он был счастлив в своей семье. Зато в других местах ему, как правило, приходилось испытывать разочарование.
– О вашем положении мне рассказала маркиза де Мойя, – проговорила королева.
– Маркиза всегда была мне хорошим другом, – ответил Колумб.
Он не солгал. Самая лучшая подруга королевы Беатрис де Бобадилла, ставшая теперь маркизой де Мойя, вместе с немногими единомышленниками верила в Колумба. Именно маркиза, еще до того как Колумб совершил свое открытие, обратила на него внимание королевы и всячески его поддерживала.
– Меня очень беспокоит ваше положение, и я все время думаю, как мне обеспечить вас такими колонистами, в которых вы нуждаетесь. Наверное, проще разыскать деньги, нежели нужных людей.
– Ваше Величество, – произнес Колумб, – мне в голову пришла одна мысль. Люди для колонии мне нужны обязательно и немедленно. Они нужны для строительных и сельскохозяйственных работ и для рудников. До этого я брал с собой людей, в основном не желавших создавать Новый Свет постепенно; им хотелось одного – поскорее убраться оттуда в Испанию с добычей в кармане.
– Они были разочарованы, – улыбнулась Изабелла. – Им не подходил тамошний климат, и говорят, многие из них вернулись настолько больными и желтыми, что золото скорее было у них в лицах, чем в карманах.
– Совершенно верно, Ваше Величество. Вот почему так трудно найти людей, которые отправятся вместе со мной. Однако есть кое-кто, кого можно бы заставить поехать. Я имею в виду заключенных. Если им пообещать свободу, они с радостью предпочтут поехать, чем томиться в тюрьме.
– И здесь не возникнет вопроса о выборе, – сказала королева. – Ведь это будет для них наказанием.
Загорелое и обветренное лицо Колумба озарилось радостью.
– И там они станут новыми людьми, – подхватил он. – Они познают все радости созидания Нового мира. Как они смогут остаться равнодушными к этому?
– Не все люди похожи на вас, адмирал, – напомнила ему королева.
Однако Колумб был уверен, что заключенные предпочтут путешествие и приключения пребыванию в тюрьме до глубокой старости.
– Ваше Величество позволит мне первым выступить с этим планом?
– Хорошо, – ответила Изабелла. – Берите заключенных, и, может, вам с ними повезет.
После ухода Колумба королева послала за маркизой де Мойя. Ей редко выдавалось время побыть вместе со своей любимой подругой. У каждой свои обязанности, и их пути не слишком часто пересекались. Но все же обе женщины помнили о своей дружбе с молодых лет, и если могли встретиться, никогда не упускали такой возможности.
Когда появилась Беатрис, Изабелла рассказала ей о плане Колумба взять в колонию заключенных. Маркиза внимательно выслушала подругу и покачала головой.
– Это приведет к крупным неприятностям, – промолвила она. – Нашему милому Колумбу постоянно придется поддерживать мир среди кучки головорезов. Как бы мне хотелось, чтобы мы могли послать с ним колонистов из числа добропорядочных людей.
– Придется ему довольствоваться тем, что он сумеет достать, – заметила Изабелла.
– Собственно, как и всем нам, – добавила Беатрис. – Какие известия от королевы Португалии?
– Они сразу выехали. Должны были выехать. Изабелле нельзя выезжать позже – она уже довольно давно беременна.
– О, как я надеюсь, что… – начала пылкая Беатрис.
– Постоянно молись, – перебила ее Изабелла. – Ты собиралась сказать, что надеешься, – на этот раз я не буду разочарована. На этот раз я буду качать на руках внука.
Беатрис подошла к Изабелле, нагнулась над нею и поцеловала. Это был интимный жест двух любящих, близких подруг. Действительно, прямолинейная, скорее даже властная Беатрис была одной из тех немногих, кто порой относился к королеве как к ребенку. Изабелла находила подобное отношение очень милым. В обществе Беатрис она чувствовала, что может расслабиться, стать мягче и разговаривать о своих надеждах и опасениях.
– Ты очень взволнована, – заметила Беатрис.
– У Изабеллы не все в порядке со здоровьем. Уже много лет у нее сильный кашель.
– Хрупкие растения часто живут дольше остальных, – заверила ее Беатрис. – А об Изабелле все время будут заботиться.
– Это и есть одна из причин, почему я так обрадовалась необходимости вернуть ее домой. Я буду присутствовать при рождении ребенка. И прослежу, чтобы о ней заботились самым тщательнейшим образом.
– Значит, все неплохо…
– Нет! – перебила подругу Изабелла. – Никогда не может быть хорошо, если возникают внутрисемейные раздоры!
– Раздоры! Ты называешь глупую выходку этого фата Филиппа раздорами!
– Не забывай, кто он, Беатрис. Он может доставить нам массу неприятностей. А моя бедняжка Хуана…
– Ты обязательно найдешь какую-нибудь серьезную причину вызвать ее домой, – сказала Беатрис. – И тогда объяснишь ей, в чем состоит ее долг.
Изабелла отрицательно покачала головой. Хуане никогда нельзя объяснить то, чего она не хочет понимать. Королева чувствовала, что жизнь во Фландрии сильно изменила дочь… и не к лучшему. А может статься, что Хуана, например, сделается более уравновешенной? Или ее разум, как и разум ее бабки, будет затемняться все больше и больше?
