Барбара Картленд - Терпеливый жених
Даже не верилось, что они пережили эту странную драму. Тем не менее чек, как ни странно, снова вернулся к нему. Граф не сомневался, что полиция не станет поднимать шум по поводу произошедшего.
Они не смогли задержать преступников своевременно, а потому недавние несчастья свидетельствуют совсем не в их пользу.
«Я не стану рассказывать Анселле о ее отце, — подумал граф. — Еще не время. Она еще не оправилась от страха. Я должен защищать и оберегать ее от любых волнений и беспокойств».
Он разговаривал с собой.
Через некоторое время в кабинет вошла улыбающаяся Анселла.
— Я торопилась изо всех сил, — сказала она. — А что вы делали?
— Посмотрите на стол.
Она подошла ближе и, увидев чек, удивленно вскрикнула.
— Ваш чек! Откуда он здесь?
— Нам очень повезло. Грабитель, заставивший меня подписать его, упал с лошади.
— И тот, кто нашел его, принес вам чек, — догадалась Анселла. — Как удачно! Я очень рада.
— Я тоже, — сказал граф. — Так что теперь нам можно ни о чем не беспокоиться. Ступайте отдохните. Все хорошо, если не считать того, что я голоден.
— Вообще-то я тоже проголодалась, — призналась она. — Можем ли мы надеяться на то, что получим что-нибудь из закусок в столь неурочное время?
— Ну, я рассчитываю лишь на вареные яйца к чаю. Это поможет мне продержаться до обеда.
— Прекрасная мысль! — воскликнула Анселла. — Я пойду и скажу Марлоу о нашем желании.
Не дожидаясь ответа, она выпорхнула из кабинета и поспешила в холл.
А граф, оставшись один, со вздохом признал, что, похоже, влюбился в свою юную жену.
Да, он любил ее и желал ее.
Но он твердо сказал себе, что не должен торопить события. Нужно ждать.
Глава седьмая
Поднявшись в свою комнату, чтобы одеться к обеду, граф подумал о том, каким длинным получился день.
Так много всего случилось, и о столь многом еще предстоит подумать.
После завтрака они вдвоем совершили прогулку на новых, недавно купленных у Тайлера лошадях.
Ему хотелось поскорее изгнать из ее памяти события двухдневной давности, и покупка показалась неплохим средством отвлечься.
Кроме того, и лошади должны были с самого начала понять, кто их хозяева.
Они заехали довольно далеко от замка, и графу казалось, что окрестности никогда еще не выглядели такими красивыми.
Солнце позолотило кроны деревьев, а поля стали похожими на многоцветный ковер.
Приближалось время уборки урожая, но эти заботы были еще впереди.
Ночью, перед рассветом, прошел дождь, на траве лежали капли росы, вода в реке поднялась под самые берега.
Когда они повернулись к дому, Анселла сказала:
— Чудесная поездка, и я в полном восторге от лошадей. А вы ими довольны?
— Вполне, — ответил граф. — Они стоят потраченных денег. До последнего пенни.
— Я тоже так думаю. Вообще мне кажется, что люди ошибаются, когда слишком беспокоятся из-за денег.
Граф согласно кивнул, хотя и знал, что деньги будут постоянной проблемой до тех пор, пока он не рассчитается полностью с лордом Фрезером.
Разумеется, он не забывал и о том, что отец Анселлы может так и не оправиться от удара.
С другой стороны, что бы ни говорил констебль, лорду не было еще и шестидесяти, а потому он мог прожить еще неопределенно долго.
Мысли о деньгах угнетали, и граф постарался отогнать их и занять себя размышлениями о чем-то более приятном.
Когда они приблизились к замку, Анселла сказала:
— Не знаю, понадоблюсь ли я вам во второй половине дня, но миссис Шеферд попросила меня съездить с ней в Оксфорд за новыми простынями.
Граф не ответил, и она поспешно добавила:
— Конечно, миссис Шеферд может сделать покупки одна. Но я подумала… Вы же хотели, чтобы я всем интересовалась.
— Разумеется, вам надо поехать, — заметил граф. — Прекрасная мысль. Я распоряжусь заложить карету. Полагаю, вам не потребуется много времени.
— Я возвращусь к вечернему чаю. Уверена, у вас найдутся какие-нибудь важные дела.
— Дел хватает.
После ленча он проводил Анселлу и миссис Шеферд к уже приготовленной карете.
Когда женщины уехали, граф решил, что у него появилась отличная возможность получше узнать о том, как обстоят дела в Уоттон-Холле.
Будь жена дома, ему было бы довольно трудно скрыть от нее маршрут поездки.
Более того, Анселла наверняка настояла бы на том, чтобы отправиться в родительский дом вместе с ним.
Он по-прежнему полагал, что известие о тяжелом состоянии лорда Фрезера расстроило бы ее.
Чем меньше она будет думать о нем, вспоминать о том, как он обращался с нею, тем лучше.
Теперь в ее жизни существовали другие приоритеты.
«Она такая переменчивая, — размышлял граф. — И вместе с тем каждый день пребывание здесь делает ее еще более красивой и желанной».
Он думал о ней всю предыдущую ночь и лишь под утро смог уснуть.
Эта нынешняя любовь отличалась от того, что он чувствовал к другим женщинам, к тем, которыми увлекался в Индии и еще раньше в Лондоне.
Там его влекло желание, бурное, страстное, дававшее острое наслаждение.
Но длилось оно недолго.
Желание гасло, как пламя костра.
После него оставался остывающий пепел и ни малейшего яркого воспоминания. Ничего, что заставляло бы вспомнить о них еще раз.
Чувства к Анселле были другими.
Ему хотелось защищать и оберегать ее, сделать так, чтобы страх больше никогда не поселялся в ее сердце.
Ему хотелось сделать ее частью его самого.
Он знал — это любовь, та самая любовь, к которой с испокон веков стремится каждый.
«Я люблю ее», — подумал граф, выезжая из конюшни.
Его путь лежал через поля, к Монкс Буду, который всегда казался ему одним из самых красивых виденных им когда-либо мест.
Графа окружили деревья, высокие и старые, ели и березы, которые он помнил еще с детства.
Посреди леса лежало озеро, всегда казавшееся ему волшебным, исполненным какой-то магической силы.
Звездочка мягко ступала по узкой тропинке, а из кустов доносился шорох потревоженных человеком кроликов.
Над головой попискивали маленькие рыжие белки, бойко перескакивающие с ветки на ветку.
За лесом начиналась земля лорда Фрезера, непохожая на его собственные владения.
Здесь все было ухоженное, все свидетельствовало о заботе и внимании, все росло, благоухало и цвело.
Граф увидел аккуратно подстриженные кустарники, цветущие сады. И при этом, подъезжая к дому, он невольно напрягся, как будто нависшая над имением тень владельца коснулась и его самого.
