Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев
Супруг, который находился в легком подпитии и до той поры держался в арьергарде, послушно появился рядом.
— Да, любовь моя?
Безусловная готовность восхитила Кейт. Пожалуй, можно стерпеть склонность к пьянству, если тебя будут называть «любовь моя» и смотреть так же, как Леоминстер посмотрел на Генриетту — словно существовал на свете исключительно ради нее.
— Не мог бы ты вселить в мою крестницу немного здравого смысла? Мы с ней практически ровесницы, а заботиться о замужестве ей лень.
Лорд Роут дружески подмигнул.
— Генри обожает выходить замуж. — Он уверенно взял мисс Долтри под руку. — И потому делает это регулярно.
— Не делала бы этого, если бы мужчины жили дольше, — беззлобно парировала жена.
— А есть ли среди присутствующих кто-нибудь, кого вы особенно хотели бы видеть своим супругом? — любезно поинтересовался лорд Роут.
«Принц», — мысленно ответила Кейт и ужаснулась. Разве можно об этом думать? Греховные мечты подобны поцелую… тому поцелую…
— Не могу назвать ни одного имени, — ответила она.
— А как насчет Тулуза? Очень приличный молодой человек: в Оксфорде мы с ним окончили один колледж и все такое прочее, — воодушевился Леоминстер. — Рано или поздно станет виконтом.
— А вы тоже учились в Оксфорде? — поинтересовалась мисс Долтри.
— Степень бакалавра с отличием первого класса по двум дисциплинам — философии и истории, — похвасталась Генриетта. — Никогда не выходи замуж за того, кто глупее тебя, милочка. Ничего хорошего все равно не получится.
— Если бы в Оксфорд поступила моя гениальная супруга, то для нее пришлось бы создать специальную степень по трем дисциплинам, — негромко вставил Леоминстер.
— Что ты сказал? — уточнила леди Роут.
— Третья — искусство обольщения, — шепнул Лео.
Кейт рассмеялась, а лорд Хатауэй обернулся и посмотрел на нее в упор. Наверное, всего лишь разыгралось воображение, но Кейт показалось, что ему очень хочется разделить веселье.
— Нет, за Тулуза я девочку не отдам, — решительно возразила Генриетта. — Подумай сам, Лео! Он же ветреник — глаза так и бегают!
— У всех глаза бегают за моей женой, — с готовностью подхватил Леоминстер.
Генри протянула руку за спиной крестницы и шутливо ткнула мужа в плечо.
— Но в постель к ней они не забегают, так что радуйся хотя бы этому. Мне кажется, что было бы неплохо выдать Кейт за… — Она выразительно кивнула в спину лорда Хатауэя.
— Правда? — отозвался Лео с ноткой сомнения в голосе.
— Почему бы и нет?
— Я слышал их разговор за столом и пришел к выводу, что мисс Долтри обладает острым умом, как сказала бы моя бабушка. Она во многом напоминает тебя, дорогая.
— В этом нет ничего удивительного: во время крещения я собственными руками держала ее над купелью — наверное, что-то передалось.
— А ты в подобном браке чувствовала бы себя несчастной, — продолжил супруг. — Парень, несомненно, обладает честной, благородной душой, но не далее как через десять лет будет засыпать в кресле у камина после сытного ужина, проведенного в сетованиях по поводу фасона новых сапог.
— Жестоко, — со смехом отозвалась Генриетта. — Очень жестоко.
— Уверена, что меня такое поведение не смутит, — твердо заверила Кейт. — Амбиций у меня не много, так что, если муж уснет в кресле напротив, с радостью накрою его пледом и задремлю сама. Куда хуже, если супруг оставит дома одну и отправится раздавать леденцы другим дамам.
— Леденцы? — задумчиво переспросил Лео. — Уж не метафора ли это, дражайшая мисс Кейт?
— Кейт? — Эффи с любопытством взглянула через плечо. — Вы назвали мисс Долтри Кейт? Это уменьшительное от «Кэтрин»?
— Несомненно, — подтвердила Генриетта и улыбнулась, показывая зубы словно тигрица. — Я ведь ее крестная мать, а всех, кого люблю, называю ласкательными именами.
— Меня, например, нередко величает своим котенком, — пояснил лорд Роут.
Эффи пошла дальше, и он добавил:
— Но я попросил придумать что-нибудь другое: это милое создание кажется слишком пушистым для такого… хм… как я.
Кейт снова засмеялась.
— И слишком маленьким, — гордо вставила Генри.
У подножия лестницы гостей встретил Бервик.
— Хорошо, что вы пришли первыми: если последуете за мной, то сможете принять непосредственное участие в развлечении, — пояснил он и повел компанию вдоль берега. Вскоре все остановились перед золоченой лодкой с гордо возвышающимся над водой резным носом. Скамейки были заботливо устелены мягкими подушками и снабжены удобными спинками — судя по всему, предстояло плыть полулежа.
— Очень похоже на корабль викингов в миниатюре, — заметил Леоминстер.
— Мне почему-то кажется, что викинги были очень трудолюбивыми и аскетичными в своих привычках, — возразила Кейт, вспомнив историческую книгу из библиотеки отца. — А здесь скорее римская роскошь.
— Викинги? — переспросила Генриетта. — Это еще кто такие?
— Твои предки, — пояснил Лео и шепнул жене на ухо нечто такое, за что получил шутливую пощечину.
— Что он сказал? — полюбопытствовала Кейт, входя в лодку вслед за крестной.
— Упомянул о насилии, — отмахнулась леди Роут. — Можно подумать, кому-то из моих партнеров не хватало энтузиазма!
Она удобно устроилась на корме и посадила на колени Коко.
— Если бы не знала вас, то непременно решила бы, что вы обожаете свою собачку, — улыбнулась Кейт.
— Мы с ней прекрасно понимаем друг друга, — высокомерно ответила крестная. — К тому же… — Она почесала Коко за ухом. — Малышка так преданна, не правда ли?
— Ко мне она особой любви не проявила, — покачала головой Кейт. — Зато, кажется, могу смело считать себя мисс Фредди: он смотрит на меня так же нежно, как Коко — на вас.
— Нет ничего прекраснее молчаливого обожания, — призналась Генриетта. — А главное, его никогда не бывает слишком много, будь то собаки или мужчины.
Лорд Хатауэй вошел в лодку и сел рядом с Кейт. Алджернон устроился возле Эффи, с другой стороны. Леоминстер ярко воплотил образ римского патриция: опустился на скамью рядом с женой, с удовольствием вытянул ноги и заявил:
— Такое военное развлечение вполне в моем духе: никаких трудностей, никакого насилия, не говоря уж о галетах.
— А что мы делаем в этой лодке? — жалобно захныкала Эффи. Она сидела прямо, видимо опасаясь откинуться на мягкую спинку. — Не лучше ли было посмотреть с берега? Вода ужасно черная!
В этот момент один из лакеев наклонился и зажег на берегу факел, а потом и еще один, надежно закрепленный на носу лодки. Оба ярко вспыхнули, причем огонь оказался синим. Эффи испуганно вскрикнула.
