Ханна Хауэлл - Если он опасен
К счастью, в этот опасный момент из-за кустов показались Аргус и Яго. Олимпия перестала сопротивляться и доверилась судьбе. Раздался выстрел, бандит застонал и со злостью отшвырнул жертву. Спасители не успели подбежать вовремя, и Олимпия больно ударилась. Не в силах пошевелиться, она, словно сквозь туман, услышала удаляющийся стук копыт. Злодею все-таки удалось скрыться.
Аргус оставил кузена охранять территорию, а сам метнулся к сестре и опустился на колени.
— Олли?
— Не называй меня этим нелепым именем! — возмутилась Олимпия и застонала: даже несколько слов отозвались острой болью в щеке. — Негодяй ударил меня по лицу.
Аргус принялся ощупывать руки и ноги сестры, и Олимпия рассердилась еще больше.
— Прекрати немедленно!
— Хочу выяснить, нет ли переломов.
— Все цело, так что можешь не дергать. Лучше помоги подняться.
Аргус осторожно посадил сестру и с тревогой почувствовал, как она валится на бок.
— Что с тобой?
— Ничего страшного, просто немного закружилась голова. Уже все в порядке.
Олимпия попыталась встать, но снова покачнулась, и брат бросился на помощь: крепко обнял и поддержал.
— Голова все еще кружится?
— Нет. Зато теперь кажется, что на плечах лежит неподъемный груз, а вдобавок кто-то бьет по нему огромным молотом. О, а еще разные части тела начинают жаловаться на резкую и неприветливую встречу с землей.
— Пожалуй, отвезу тебя сам.
— Было бы неплохо. Что-то не верится, что твой выстрел окажется смертельным.
— Да, не очень похоже.
— Какой стыд!
С помощью Яго Аргус посадил сестру в седло и устроился позади нее. Олимпия старалась держаться мужественно, однако, несмотря на усилия, из груди то и дело вырывались тяжелые вздохи и болезненные стоны. Что ж, не так давно Аргус и сам не мог удержаться от жалостливых звуков. Удар о землю оказался нешуточным: к счастью, угрозы переломов можно было не опасаться, но боль, судя по всему, не отпускала. Нужно было ехать осторожно, чтобы по возможности уменьшить тряску, однако, с другой стороны, следовало как можно быстрее уложить Олимпию в постель и обеспечить ей заботливый уход. В итоге Аргус выбрал компромиссный вариант: пустил коня рысью, но в то же время крепко, хотя и бережно, обнял сестру и прижал к груди.
По пути к дому повстречали вторую поисковую группу. Леопольд, Бенед, Уинн и Тодд не обнаружили ничего подозрительного. Аргус рассказал о происшествии, и все тут же бросились в погоню. Рядом остался только Уинн: ему поручили охранять драгоценный груз и оказывать всю необходимую помощь. Остальные помчались в лес в надежде обнаружить преступника по кровавым следам. Аргус мысленно пожелал товарищам успеха, однако интуиция подсказывала, что даже острое чутье Бенеда не приведет к цели. А что, если Корник вовсе не обладает теми качествами, которые ему приписывают? Да, злодею удалось одержать верх, но означает ли это, что он умен, дальновиден и смел? Нет, не может быть! Изворотливость — не дольше чем обостренный инстинкт самосохранения. Даже самые тупые и примитивные люди перед лицом опасности способны проявлять чудеса смекалки. А сложность в поисках информации, скорее всего, объясняется хитростью и расчетливостью высокопоставленных покровителей, особенно если Леопольд прав и за спиной мучителя действительно стоит некий таинственный член правительства. Одно обстоятельство сомнений не вызывало: Чарлз Корник продолжит охоту, а если не сможет взять свою жертву живьем, как в первый раз, то постарается уничтожить. Нетрудно догадаться, что, освободившись, Аргус превратился в опасного свидетеля, ведь только он знал, как выглядит преступник.
Наконец недолгое, но утомительное путешествие закончилось. Аргус остановил коня возле садового дома и с радостью увидел на крыльце Лорелей. Какая удача! Никто не поможет Олимпии лучше мисс Сандан, тем более что пришла она не одна, а вместе с той самой молодой особой, которая во время торжественного обеда сидела за столом рядом с Яго.
Сэр Уэрлок спешился и бережно взял сестру на руки. Лорелей сразу поняла, что произошло несчастье, и забеспокоилась:
— Что случилось? Леди Уэрлок упала с лошади?
Не отставая ни на шаг, она тоже вошла в дом.
— Нет, всего лишь встретилась с одним из тех, кого мы так старательно ищем, — ответил Аргус, поднимаясь по лестнице. — И едва не оказалась в плену.
Лорелей немедленно отправила кузину на поиски незаменимого, всезнающего Макса: ей невыносимо тяжело было видеть полную жизни красавицу слабой и беспомощной. Сама же опередила Аргуса и поспешила подготовить Олимпии постель.
— Не уверен, что сестра позволит Максу ее осматривать, — покачал головой сэр Уэрлок, помогая Лорелей разуть пострадавшую.
— Не волнуйтесь. Я буду рядом и возьму на себя всю щепетильную работу. Наш дворецкий — опытный и чуткий лекарь. Впрочем, если хотите, можно послать за доктором.
— Не надо доктора, пусть придет Макс, — неожиданно распорядилась Олимпия. — И прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет.
— Мы думали, что ты в обмороке и ничего не слышишь. — Аргус осторожно, чтобы не задеть разбитую щеку, убрал с лица сестры спутанные волосы. — А бандит, случайно, не объяснил, зачем ты ему понадобилась?
— Нет. Только проворчал что-то вроде «это не тот, кто нужен, но тоже сойдет».
Лорелей попыталась снять с подруги жакет, и та тихо застонала.
— Уверена, что переломов нет? — заботливо уточнил Аргус.
— Уверена. Но зато синяков и ссадин не сосчитать. До слез жалко, что твоя пуля не попала подлецу в сердце!
— Прости, мне ужасно стыдно.
К приходу Макса Олимпию уже раздели, оставив в одной рубашке. Капли пота на лбу дворецкого подсказывали, что всю дорогу от главного дома он пробежал, однако ни костюм, ни безупречная прическа при этом не пострадали. Аргус отошел в сторону и уступил место возле постели. Макс принялся за дело: внимательно и в то же время бережно он осмотрел многочисленные раны, но даже самое деликатное обращение не могло предотвратить болезненных ощущений. Время от времени Олимпия морщилась, а несколько раз даже негромко вскрикнула. Сэр Уэрлок тяжело переживал каждый стон сестры. Лорелей почувствовала, как неприятно ему наблюдать за необходимой, но удручающей процедурой. Она встала рядом и в знак дружеской поддержки доверчиво сжала его руку. Забота пришлась как нельзя кстати: смотреть, как страдает самый близкий человек, оказалось невыносимо трудно. Аргус крепко сжал теплую ладонь.
— К счастью, все обошлось: ни одного перелома, — наконец сделал вывод Макс.
— Сама знаю, — проворчала Олимпия, однако в ее слабом хрипловатом голосе отчетливо слышалась боль.
